Читаем без скачивания Диктатор - CMD

— Я думаю, что скромная сумма, скажем в пятьсот…

— Вы наверное хотели сказать "тысяча"?

— Хорошо, семьсот пятьдесят галеонов поможет роду Крэбб?..

Интерлюдия 2

Министр Магии Британии Корнелиус Фадж удерживал добродушную мину на лице еще минуты три после того, как за молодым лордом закрылась дверь. И только окончательно убедившись, что никакой накладки не случится, и его протеже внезапно не вернется, убрал с лица фальшивую улыбку и устало опустился в кресло. Потер лицо, поморщился от боли в висках, открыл ящик стола и выхватил оттуда сразу два флакончика. Выпил. Откинулся на спинку кресла и тяжело, с облегчением, выдохнул.

Правильно построенный и хорошо отлаженный механизм Министерства Магии позволял в отсутствие кризисов Министру приходить на работу два-три раза в неделю и даже в эти дни не особо изнурять себя. К сожалению, были некоторые обязанности, строго прописанные еще двести лет назад, которые Министру переложить на подчиненных было абсолютно невозможно, ибо за их должным выполнением следила магия. В качестве примера можно взять вот эти вот ежегодные посещения Азкабана.

Результатами нынешней проверки Фадж был очень доволен и… страшно разочарован.

Доволен он был прежде всего тем, как удачно были усилены меры безопасности. "Теперь уже из Азкабана не сбежать никому! И ладно бы Упивающиеся! Тех, раз не освободили свои сразу же после Войны, то уж точно не освободят и теперь. Некому и незачем. Но вот сидящая сейчас в Азкабане пятерка Гильдии — это очень, очень хороший… куш. Да-да, не проблема, а именно куш!"

Чтобы понять, почему Фадж именно так оценивал факт удерживания в заключении магов-наемников, нужно было знать историю Гильдии. Если не вдаваться в подробности, то только жесткая дисциплина и, на грани клятв, следование сложившимся неформальным традициям, одной из которой была взаимовыручка не глядя на принятые в магических государствах законы, позволяет Гильдии существовать до сих пор. Не станет ее, и Гильдия будет разорвана на куски и мгновенно поглощена более мощными в силу своей, хотя бы, многочисленности, профессиональными ассоциациями или государствами.

"Так что, выбора у них нет. Сейчас, правда, они пока еще пытаются сбить цену, но… Рано или поздно, чистая экономика — упущенная прибыль, например, сделает их более сговорчивыми. Ведь их же собственные, нежно лелеемые правила, запрещают работать в стране, где сидят в заключении их члены! А побега… Побега теперь можно не опасаться!"

Касательно разочарования же…

Чего только дети, случается, по молодости не вобьют себе в голову! Вот и у молодого Корнелиуса, мальчика хоть и не из грязнокровной, но далеко не Древнейшей и Благороднейшей фамилии, после нескольких встреч со сверстниками-аристократами появилась мечта по силе духа и чести стать вровень с достойнейшими представителями старых родов.

Нет, розовые очки изрядно потрескались, когда Фадж пошел работать в министерство и узнал всю подноготную общения чистокровных семей. И чем больше узнавал, чем выше становился занимаемый им пост, тем больше трещин появлялось на них. Но окончательно очки разбились и скончалось детское мечта-заблуждение, что чистокровная магическая аристократия чем-то выше неродовитых, именно сегодня. И причиной этого стал молодой лорд Крэбб.

"Как дешево стала стоить нынешняя чистокровная аристократия! Всего-то какая-то пошлая тысяча галеонов! Еще и торговался… Те же Лестрейнджи на суде грязно сквернословили и угрожали Визенгамоту невероятными карами. А услышав приговор надменно смеялись в лицо своим судьям. Крауч-старший отрекся от сына, лишь бы только восстановить честь древней фамилии. А этот… "Сгниют они в Азкабане" Сгниют. Но не они. А он сам. Или уже сгнил. Да, они враги, но разве их фанатичной преданностью нельзя не восхищаться? А чем восхищаться в этом молодом, но уже совсем продажном парне? Ни силы рода, ни силы магии, ни даже силы духа и чести! — думал Фадж. — Нет, как политика, меня порадовала покладистость и управляемость нового члена Палаты Лордов. А вот надежда, что где-то есть что-то сильное и чистое, готовое стать хотя бы образом для министерских работников (которые, тут надо быть с собой честным, далеко не без греха и берут в этом пример с их любимого Министра, то есть — меня) — рухнула. А значит… Значит у Министерства больше нет выбора. Нет выбора, но есть обязанность — взять на себя всю полноту власти. Правы были те, кто давным-давно начал Игру. И он, Фадж, не подведет. Будет достоин Первого Министра. Раз уж нельзя стать вровень с лордами, то лучше пусть я останусь в памяти потомков, как как великий правитель, окончательно сокрушивший прогнившую старую аристократию!"

Интерлюдия 3

"Плюх!" — с таким вот неприятным звуком шмат непонятного месива с половника надзирателя упал в миску очередного заключенного. "Дзинь" — и миска отправляется в глубину камеры.

— Хо-хо-хо! Ужин! Шикуем! Прям, как у Люца в поместье! — громко, на весь коридор, простучал по только что полученной плошке один из узников. Можно было бы, конечно, правдиво сказать, что это был серьезный и даже привлекательный мужчина, с ухоженными серыми волосами но… это все было очень и очень давно. Сейчас заключенные легко сошли бы за братьев-близнецов: все худые, грязные, одетые в лохмотья. А волосы… Волосы у всех были одинакового, непонятного цвета и практически одной длины.

— Чему радуешься? Это все, как обычно. Министр пришел и навел шороху. Проверил. Раздал пинки местным крысам. Но все едино — через месяц охрана опять проворуется. И мы снова перейдем на регулярное пятиразовое питание. С постными субботами и воскресеньями…

— Они поди в своих отчетах пишут, что мы тут жрем в три горла, а на самом деле… Эх…

— Мрачен ты слишком, Рудольфус! Нужно смотреть на жизнь оптимистично!

— Мы, если ты не заметил, в Азкабане, Антонин! — включился в беседу третий голос. — Здесь пессимистами даже стенам быть положено!

— О, о, о! — в притворном испуге замах руками Долохов. Благо, камера "оппонента" была как раз напротив, так что его пантомима была тому хорошо видна. — Вот не надо наваливаться на меня всей семьей, Рабастан! Новости с доставкой к порогу. Ужин. Приятная компания старинных друзей… Много ли нужно для счастья?

— Ага. Только ощутить, как моими руками хрустит горло разносчика! Эта тварь опять навалила в мою порцию песка!

— О! Мистер "молчи" отозвался! Руквуд! Я уж думал, ты наконец подох.

— Только после тебя! И то, лет через пятьсот!