Читаем без скачивания Гармония преображения - ПАВЕЛ Григорьевич Деркульский

сказанному слову этого особенного там и тут творятся чудеса! При этом сам уже, и не раз, сказал тем, что находились рядом, слышали, что сын от бога и царь иудейский! И как таким вот стать, если находитесь под властью Рима? Разве способен Рим сравниться с Богом? А потому всё у такого просто. Надеюсь, вспомнить в самую пору о том сыне, которого родной отец хотел такой вот жертвой в храме сделать? Там тот хотел такое учинить не потому, что кончились бычки-козлы-бараны, зато внутри скопилось против сына злость? Как раз наоборот! Готовя сына так, как и положено было готовить жертву, там потому так постарался-приукрасил, чтобы, когда после закланья сын тот и на Небеса вознёсся, пред ликом Господа предстал воистину и просто идеальным. Так вот, и иудеям, когда в Богом избранный город в скорости придёт тот, о котором перед этим речь вели, так называемый сын Бога, самое правильное именно это тело там, в храме, в жертву принести, чтобы вот такой, иудеев представляя, смог предстать перед Господними очами. Что тут ещё просится? Да прежде всего мысль о вот таком кривлянии: евреи были б не евреи, если бы не попытались увильнуть от исполнения чего-нибудь такого, за что, потом, и спросится, всё может быть. Но, тут, что тем, пытающимся увильнуть, должны были ответить? Что тут такое говоришь? Возможности зарезать человека у евреев нет? Отсутствие власти в городе и государстве и божественные заповеди что-то такое вот сделать и не позволяют вовсе? Ой, это не беда совсем! Самое главное, чтобы желание имелось сделать всё как надо в храме! Ну, а заклание и римляне, после того, как схватите и обвините свою истинную жертву, совершат.

Ведь там Иисус отправился предстать пред ликом Господа, а потому и сказано так называемым ученикам: теперь, как было там и тогда обещано, сижу напротив Бога. То есть, там этот труп, и при всём этом в ранах, в которые пальцы засовывали, несовместимых с жизнью, в этом теле, с тех пор, как осознал такое воскресение в телесной форме, в отношении которой в плане жизни точно что-то как-то и не сходится, не больше, и не меньше, как сидит перед лицом Создателя, так получается? Так представляет тот распятый образ перед ликом Творца самых различных, в сторону подобного образа с самыми различными мыслями молящихся, вот так представляя всех молящихся на всем известное и повсеместно распространившееся тело-распятье, и вот не потому ли этот образ, представляющий молящихся, которым среди прочего обещано и возрождение, из-за подобного несоответствия обещанного и вот того, что может быть даровано, да ещё когда Создатель Образом Своим Столь Полон Истинного Фейерверка Чувств, а тут Иисус к такому и так близком, потому и полыхает образ Иисуса Христа столь активным пламенем?

Теперь другой взгляд на то, с чего это вдруг Ирод захотел перед свершеньем казни на Иисуса (цезаря иудейского) посмотреть. И если всё именно так, и пожелал увидеть, перед кем придётся вскоре приклоняться, то точно и на ритуал тот в храм приехал, чтобы в чём-то вот таком и поучаствовать.

Что ж тут поделать, а взгляды претерпели столь внушительные изменения. Но всё более реалистично смотрится при вот таких нюансах. Во всяком случае становится хотя бы объяснимо, с чего это, к чему вот так привыкли, в таком изрядном изобилии вокруг распространилось. Правда, некоторым этаким своеобразием обрастает уточнение истины, сам смысл которой сводится к вопросу — так в чём же та такая сверх особая причина, ради необъяснимо обязательного разрешения которой можно было бы пойти и на распятие, и на всё то, что за распятием в последующем приключилось? Зато становится понятно, почему потом, после такого, что там, той ночью, в храме судя по всем признакам творилось, такой вот труп, навстречу с теми, кому новую веру, и в том числе в Иисуса, полагалось разносить, явившийся с дырами смертельными на теле, наполнился Светом Благим и вознёсся. Свет, вознесение, всё это от стороны Света, но плоть, материя, всё это, если правильно всё понимать-оценивать, от Тёмной стороны. Единство, всё так выглядит, либо в плоти ожившей, либо в Боге, а это точно требует чего-то вроде вознесения-преображения того, что, в себе, представляет-воплощает то, что представляет из себя организация имеющегося на такой момент существования. По описаньям судя, труп этот, с такими дырами от ран, на встречи не приходит, ни уходит, нет, там то на встречах появляется, то пропадает-исчезает. То есть, всё здесь за то, что, пусть увиденное проверяли, трогая, а вот насколько верно, что не с призраком внушаемым общались, утверждать проблематично. Тем более, что, при последующих посещениях, описывается, в основном, какими сверх возможностями этот, не иначе чудо гость на этот раз решил одаривать тех, кому весть о таком вот, новом и божественном, среди людей нести. Теперь у таких, кто и со столь безмерно удивительным, общался, желания посомневаться и пощупать не рождалось. Тут лишь бы наградил тем чудотворчеством в большем объёме, как, в принципе, нетрудно догадаться, и всякое побочное тоже, в сущности, не наблюдается, вроде вопросов: а зачем, а почему, а для чего? Всё это эти деятели, как надо понимать, отнесли к разряду, что вот не надобно о всём таком даже пытаться думать! И, может быть и правильно, всё так, эти вот ухари, вооружённые таким серьёзным образом, как те, дарёные, возможности по слову чудеса творить, начало для распространения вероучения в Христа заботами своими положить смогли. И, время минуло, и вера в это воскресение распространилась более чем далеко. Но, судя по той информации, какую те говоруны оставили после себя, подняться в своём собственном развитии и понимании того, о чём ведётся речь, когда вопрос касается религии, которая распространяется такими вот стараниями-силами, увы, печально, но с таким у этих вот организаторов того, что лишь потом захлестнуло чуть не всю планету, тогда, в те времена, и как-то всё же поначалу не сложилось.

А вот и ещё мысль любопытная пришла, и заставляет обернуться мысленно в сторону давно уже созревшей-проявившейся идее о неких из последствий у того, чему бы впору приключиться если хоть какое некое количество людей, посмотрев на чей-то вот такой вот облик-образ, помолится пожелает, да ещё имя, что присвоили такому образу, при этом в качестве призыва-обращения назовёт. Ведь образ этот, при подобном взгляде-обращении, резюмируя, возникнет там, в сознании. Разве не так? Так! Ну, а если и молитвой всё одновременно сразу же сопровождалось, то и образ этот вместе с