Читаем без скачивания Красная Шапочка, черные чулочки - Нина Васина

– За нами едут, – сказал Макар.

– Две машины, – кивнула я.

– А ты уверен… – Я замялась, выбирая выражение. – Что мы не спятили тут все? Что этот наш приезд в Загниваловку действительно подстроен?

– Я-то? – Макар посмотрел на меня в зеркало и усмехнулся. – Я уверен. Я когда послание от Нарки получил, чуть с кресла не выпал. Докладную начальству написал о непредвиденных контактах третьей степени. Сутки разбирались, потом сказали – все нормально, большой чин похлопотал, можешь переписываться с сестрой. Тем более что она круглая сирота. А когда Нарка попросила меня поехать с нею на кладбище и показать, как она написала, – «тайную могилу», уже на другой день мне было предложено съездить в отпуск по семейным обстоятельствам на шесть дней. И это в самом начале практики. Я стал думать – кто же он, твой муж? Я понятия не имел, что он – серый волк.

– Мой папа коммерсант, – тут же отреагировал Ося. – Он тут вообще ни при чем. Он напился и спит. Это дед все подстроил. Потому что я попросил его помочь. Мой дед Генерал, ты не знал?

– Не знал, – покачал головой Макар. – Приехали. – Он заглушил мотор и повернулся ко мне: – Съедят тебя, Красная Шапочка, на десерт.

– А я позову охотника на помощь, – прошептала я.

– Хорошая мысль, – кивнул Макар. – Тогда смотри внимательно на меня.

Я подняла глаза и посмотрела в его лицо. И заметила, что он похож на папочку. И от этого сходства мне стало тоскливо и тревожно.

– Молодец. Помнишь, как мы играли в гляделки? Если человек моргает, он…

– Нервничает, – закончила я.

– Правильно. Если увидишь, что я моргаю, молчи. Ни слова.

– А я? – тронула его за рукав легкой куртки Агелена.

– А ты вообще молчи.

– А если спросят?

– Смотри на меня и молчи!

– А мы разве не решили с этим покончить? – не понимает Агелена.

– Может быть, и покончим. Но я должен быть твердо уверен в гарантиях, – ответил Макар.

– Какие тут могут быть гарантии? В чем? – взвилась я.

– В том, что мы останемся живы.

– Если дело так серьезно, – завертелась Нара, – плевать мне на анализы! Буду всем говорить, что я живорожденная!

Сейчас, вспоминая ту ночь, я понимаю, почему Авоську понесло. Потому что мы стояли в свете шести фар и я не отводила глаз от Макара, а он от меня. Я смотрела, смотрела, смотрела!.. А он не мигнул ни разу и ни разу не посмотрел на Авоську, пока та не закричала, ругаясь. Мы словно застыли во времени. У всех людей в волнующие моменты пульс учащается, а у меня – клянусь! – кровь пульсировала не чаще одного толчка за три секунды. И Земля стала вращаться медленнее – в такт моему пульсу, и рассвет задержался, запоздал, замешкался, застопорился, заартачился, засопротивлялся странному всепоглощающему чувству порабощения, которое зрело во мне. Я вдруг подумала, что так и не обняла его при встрече и совершенно не ко времени вспомнила ночи, когда мы с Авоськой залезали к Макару в постель, а он сразу же ложился на живот (теперь-то я понимаю – почему!), а мы приставали, чтобы он повернулся к нам лицом, мы рассказывали страшные истории и задавали ему кучу вопросов.

Агелена спрашивала, как совокупляются киты. Макар говорил, что они выпрыгивают из воды и на один только миг соприкасаются животами. Теперь вспоминается, что Агелена только и спрашивала, что о половых органах или об особенностях размножения. Так я и узнала странное слово «эпигина» («…почти вагина, – радостно воскликнула Агелена, – как у женщины!»). Этой самой эпигиной – карманчиком снизу брюшка – паучиха принимает от паука его сперму. Мы не поверили, что паук это делает с самкой руками.

– Не руками, а педипальпами, – приглушенно сообщал Макар в подушку, стойко выдерживающий наши щипки и уговоры повернуться. – Он набирает себе в педипальпу все, что для этого требуется, как… как в спринцовку, а потом вводит это паучихе в ее карман под брюшком. Уникальный способ размножения, вам не кажется?

– А член? – не верила Авоська. – Его что, нет?

– Нет. Для этого у паука есть руки-педипальпы. Он подносит это паучихе очень элегантно. Как подарок. Только быстро, чтобы успеть.

Авоська сказала тогда, что это извращение, а в коридоре послышался странный стук и сопение, мы испугались и потребовали, чтобы Макар немедленно посмотрел, что происходит, а он не вставал, говорил, чтобы мы слезли и запрятались, а он посмотрит через минуту, а мы не стали ждать минуту и не понимали, почему он не встает, мы подкрались к дверям и выглянули в коридор, а оттуда на нас посмотрел огромный безумный глаз – в ярком сиянии подсветки он светился болотной нечистью и краснел воспаленными прожилками белков, и мы закричали и бросились под кровать, и Кубрик закричал от ужаса – это он, совершенно пьяный, стуча зажатым в одной руке фонариком, отползал на четвереньках по коридору от нашей двери, в которую заглядывал, и Тили пришла на шум с годовалой Тегенарией и стала кричать на Кубрика и пинками (руки заняты) гнать его к себе, а он только бормотал: «Ну, подумаешь, выпил лишку, так ведь свояк же умер!.. Умер свояк, я и выпил лишку…» А потом Тили с ребенком на руках открыла дверь в комнату Макара, посмотрела на сына, сидевшего на кровати, на нас с Авоськой, высунувшихся головами из-под кровати, и сказала: «Это Кубрик вернулся с хутора. Пьяный, как всегда. Никогда не делайте ничего, о чем потом будете жалеть». И ушла. И Агелена сказала: «Макар, клянусь, я никогда не буду жалеть!», а он ответил грустно: «Я уже жалею, что ты рядом».

– Смотри на меня! Смотри на меня! – кричала Агелена. – Как ты смеешь на нее смотреть!

Мы с Макаром очнулись и расцепились глазами.

И я увидела кладбище и людей рядом и все вспомнила – как мы вышли из машины и пошли между могил, а Нара показала на купол старенькой часовни с покосившимся крестом, и купол этот отражал мертвое сияние луны и манил к себе, как маяк в страшную ночь. Макар шел уверенно, и вот мы уже стоим перед большим темным камнем (я помню, что Тили назвала его красным, но в темноте он просто чернеет тяжелой глыбой), и Нара, почувствовав, что мы у цели, приседает и начинает водить пальцем сначала по цифрам, а потом по надписи. «13. 14. 17. 51. 56. 61. 62. 63. 68. 78. Здесь лежит Павлуша, третий муж Рутейлы, мечтатель и разгильдяй, но умный парень, хоть и утонул в тарелке супа». Когда она подняла к нам обалдевшее лицо, мы услышали шаги неподалеку и негромкий разговор.

– Мой отец утонул в супе? – с ужасом спросила Нара, не реагируя на яркий свет, вдруг осветивший нас у камня. – Что такое разгильдяй?!

Закрывшись ладонью, я осмотрелась. На нас были направлены фары от трех автомобилей.

– Видишь, как все просто, а ты не верил, – сказала высокая тень голосом Гамлета.

– Я и сейчас не верю, – ответил ему голос Ёрика.

– Папа! – крикнул Ося и хотел побежать на голос отца, но я силой удержала его руку в своей. Он сразу успокоился и первым делом поинтересовался, как Гамлет себя чувствует.

– Нефила, отведи детей в машину и запри там, – сразу же приказал Гамлет строгим командным голосом, отчего мы с Осей слегка сжали руки, – прекрасно он себя чувствует.

– Пошел ты на …! Сам запрись в своей машине! – крикнула Нара, подпрыгнув на месте в возбуждении и пнув пустоту перед собой сжатым кулачком. – Здесь написано, что мой отец утонул в тарелке супа! Я тебя убью!

– А Гамлет-то при чем? – Это Прикус выступил, закрывая собой два потока света. – Что, так и написано?

– Это не твой папа утонул в супе, – тихо сказала я Наре. – Твоего папу подложили в могилу другого человека.

– Зачем? – ужаснулся Ося.

– Такие были обстоятельства, это долго объяснять.

– Как… подложили?.. – притихла Нара.

– Сверху, – честно ответила я.

– Вот и отлично! – раздался громкий бас Генерала. – Значит, копать меньше придется.

– Дед? – резко развернулся Ося, но руку выдергивать не стал. – Ты зачем здесь?

– Это сложный вопрос, и для Гамлета, скажем прямо, просто вопрос жизни и смерти, – ответил Генерал, образовавшись рядом с Прикусом. – А детей можно оставить на время земляных работ. Они же сюда для этого и приехали, зачем их лишать удовольствия?

– Дед, тебя так интересует отец Нары, что ты…

– Его не интересует отец Нары, – перебила я Осю. – Давай молча посмотрим на все, а потом сделаем выводы.

Прикус ушел и вернулся с двумя лопатами. Одну он ткнул в землю у ног Гамлета.

– Я не буду копать, – усмехнулся Гамлет. – Раз Генерал провел такие блестящие розыскные мероприятия и даже соизволил сюда явиться, пусть он и получает удовольствие.

– Стар я уже могилы раскапывать, – сказал Генерал и подтвердил свой отказ металлическим щелчком пистолета в руке. – Бери лопату.

– Вот именно, что могилы. В 1989 году здесь было похоронено семь мертвецов. Разрыть семь могил – это, знаешь, так быстро и просто не получится. И не размахивай «стволом». Ты что, убить меня собираешься?

– Откуда ты знаешь, что именно семь? – вдруг спросил Макар. – Архив сельсовета сгорел в девяносто третьем. А в девяносто четвертом умер сторож кладбища.