Читаем без скачивания Десантники Великой Отечественной. К 80-летию ВДВ - Михаил Толкач

– А по фамилии не помнят? – спросил Иван Ермолаевич. Москалев задумался, мял свой острый подбородок.

– Молодой такой… Анна Ивановна – теперь работает экономистом в местном совхозе – припоминала молодого. Кажись, Горшков… У нее золовка в Горшковицах, так и запомнила… Точно, Горшков наказывал! До ушей Колчака докатилось. А он – немцам. В ночь наступления они и ударили из пушек по болотам, где скапливались парашютисты для атаки. Но это не помешало ребятам громить гарнизон фашистов. Правда, ребят полегло… Кто считал?!

Генерал в деревне Игожево действительно был. Сначала жил у Федосьи Ивановой, а потом ему построили бункер над Болдыркой, в кряже. Был и второй генерал по хозяйственной части, жил у Прасковьи Семеновой. Его называли комендантом, его команда обирала крестьян. Смотались оба генерала, когда наши напали на Игожево. У фронтового генерала переводчик Бубя сам не оделся, с мундиром своего шефа в машину повалился – едва ноги унесли!.. Угробили тогда сотни фашистов: охранников, штабистов, резервистов, саперов. Немцы жаловались, мол, таких потерь ни в одной деревне еще не было. Их под березовые кресты положили в деревне Борки.

Наших свозили сперва в сарай Надежды Ульяновой, а потом за Болдырку. Колчак чистил карманы у наших убитых, гадина!.. Восемь парашютистов были захвачены в плен. Колчак заставил их рыть яму для наших… Немцам переводил Павел Андреевич Пауль. Он, говорили, из поволжских немцев был… Ребят ветром шатало – копают. И вдруг с лопатами накинулись на карателей. Говорят, снесли головы двум. Фашисты перестреляли десантников.

Когда пришли наши в сорок третьем, то Колчака не было в деревне дня три – хоронился. Оказалось потом, что уехал с переводчиком Паулем. Однако далеко не ушли. Попались на речке Поле. Вернулся Колчак в Игожево. Судили, как положено, за измену. Появился в Демянске лет через пятнадцать. Его встретили бывшие партизаны на мосту через Явонь. Схватили, побили и завалили на перила моста. Быть бы предателю на дне, рыбу кормить, увидел милиционер, выручил. Смотался в два счета. И где теперь – неведомо.

Иван Григорьевич Шулаков прислал письмо из деревни Мулино, что на живописном берегу речки Вятки. В парашютисты он пришел восемнадцати лет от роду, добровольно, как комсомолец. Участвовал в рейде по тылам 16-й немецко-фашистской армии. Пулеметчиком. Был ранен в правую щеку, а строй не покинул. Ветеран воздушно-десантных войск и после Демянского котла воевал в бригаде, останавливал фашиста на Тереке, бил под Орджоникидзе, но в районе Ардона разрывная пуля положила его наземь. Вернулся в село с укороченной ногой. В трудах и заботах прошли годы, вырастил двух наследников. До 1964 года вел председательские дела в сельсовете. Потом война напомнила о себе – комиссовали подчистую!..

«Многое видел на войне. Я стрелял. По мне стреляли, – пишет Иван Григорьевич. – На самое-самое там, под Демянском… Недели без еды. Морозы до 30 градусов. А днем – хлюпает в валенках! И фрицы шныряют вокруг. И спишь на снегу. Наше там главное испытание: какой ты, сын Родины? Ребята держались на пятерку!.. Перед глазами, будто бы наяву, стоит мой командир Митя Олешко, а рядом с ним его боевая подруга Наташа Довгаль. Оба комсомольцы, друг без друга ни на шаг. И сегодня вспомнишь – душу задевает. Вот попали десантники в сильную передрягу. Это уже за Явонью. Наташа под пулеметным огнем поползла к Олешко… Не вернулась дивчина! Переживали долго, весь взвод, вся рота…»

«Не могу без боли вспоминать, как гибли наши товарищи в тылу немца. – Бывший вожак комсомолии МВДБ-1, ныне гвардии полковник в отставке Алексей Прокофьевич Александров, соратник видного деятеля комсомольского движения в СССР Александра Косарева, генсека ЦК ВЛКСМ, с печалью перебирает листки мемуаров. – Несомненно, без потерь на войне не бывает, а сердце никак не может мириться!.. Перед войной мы, инструкторы ЦК комсомола, бывая в краях и областях, вели линию на всемерное участие молодежи в обороне страны. Готовились к отражению нашествия. Но все это было умозрительно, теоретически, можно сказать. И вот кровавое лицо войны. Должен со всей определенностью сказать: комсомольцы не дрогнули!.. То были верные из верных бойцов Красной Армии. Потому, быть может, с особой остротой переживали потери. В тяжелой схватке на речке Явони произошла заминка с переправой. На южном берегу шла рукопашная. Командир взвода, душевный друг переводчицы Наташи Довгаль, решил сориентироваться. Вынул карту, прижался к сосне. От этого боя во многом зависел успех под Игожево. Потом Олешко ссунулся по стволу наземь. Наташа посчитала: ранен! Бросилась к сосне что было мочи. Митя Олешко, увидя девушку, крикнул: «Наташа, прикрой!» Она начала стрелять по вспышкам немецких автоматов, спиной загораживая друга. Я удивился: хрупкая, тоненькая, как лозинка, дивчина в самом пекле не терялась. Улучив момент, она швырнула гранату. Готовы!..

Командир взвода, надо полагать, нуждался в свете – на мгновение зажег ручной фонарик, повел лучом по карте. Выстрелила вражеская «кукушка». Лейтенант Олешко сник. Наташа поползла к любимому. Я закричал: «Довгаль, назад!» А она в ответ: «Заберу планшетку!» Доползла. Тормошит Митю. Приложила голову к груди. Я поливал из автомата по огонькам – глушил немцев. Наташа торопливо разрывала маскхалат Олешко. «Кто-нибудь, помогите!» – крикнула она. Рядом разорвалась мина. Только черная воронка… Меня обдало взрывной волной. Стоя под толстой сосной, я стянул шапку – вот и все…»

«Валдай. Курочкину.

Вышли 3 км юго-западнее Игожева. Гринев приводится порядок после боя за Игожево. Ведем разведку Меглино, Старое Тарасово, Стар. Ладомиры, Ермаково. Движение затруднено – сильная оттепель.

25.03.42.

Латыпов, Тарасов, Мачихин».

Отходя с боем из Игожева, роты и взводы 204-й ВДБ разминулись с группой старших командиров, общая колонна распалась. Те, кто нападал на гарнизон с севера, с ними и подполковник Г.З. Гринев, проложили лыжню за Явонь, в старый район базирования. Взводы и группки во главе с комиссаром бригады Д.П. Никитиным оторвались от противника и направились по лыжне МВДБ-1 к озеру Гладкое, где и соединились с десантниками 3-го отдельного батальона капитана Ивана Феофановича Булдыгина.

Комбриг Тарасов и подполковник Латыпов, не зная судьбу Гринева, выслали разведку под Игожево, но там никого из парашютистов не обнаружили.

– Задиристый мужик был, – пожалел Тарасов.

– Почему был? – поправил Латыпов. – Комиссар Никитин утверждает, что комбриг Двести четвертой отступил на север…

– Тем лучше! – облегченно вздохнул Тарасов. Трудно было судить, чему больше обрадовался майор: тому ли, что Гринев уцелел, или тому, что тот ушел на север…

Из оперативной сводки штаба 34-й армии:

«…По данным авиации подразделения Гринева обнаружены в районе восточнее Шумилова Бора, рядом отметкой 60,4».

«…Сброшенный на парашюте с самолета сотрудник разведотдела фронта Степанов в районе северо-западнее 2 км Большого Опуева вывел в Свинорой из тыла со всей матчастью минометную роту 204-й ВДБ в количестве 64 человек».

Из боевого донесения штабу войск 34-й армии:

«…Район отметки 64,6 (4 км ю.-з. Чичилова) вывезено 20 человек. В том числе командир 204-й ВДБ подполковник Гринев. Сброшено 45 ящиков и 75 мешков с продовольствием для больных, раненых десантников…»

Начальник особого отдела МВДБ-1 Борис Иосифович Гриншпун по этому поводу замечает:

«Командир 204-й воздушно-десантной бригады Гринев Г.З. был легко ранен в руку. Многие бойцы и командиры из его части были убиты и покалечены в боях под Аркадово, Игожево, Тарасовом, на дороге Игожево – Ермаково. Младший лейтенант, командир телефонного взвода Дмитрий Тимофеевич Никитин едва передвигался на перебитых ногах, но оставался в строю. Замполитрука минометной роты Иван Александрович Фатенков, уроженец Куйбышевской области, был ранен и не покинул своих солдат…»

Горло ломая врагу…

Что мы пережили, расскажет

история,

Был сон наш тревожен, и

хлеб наш горек.

Да что там! Сравненья ввек

не найти, —

Чтоб путь описать, где

пришлось нам пройти!

Виссарион Саянов

«Валдай. Курочкину, Ватутину.

13-00. 26.03.42.

Выступаем исходный район. Атакуем Меглино, Старое Тарасово в 1-00 27.03.42 года.

Тарасов, Мачихин, Шишкин, Латыпов».

В лесах западнее зимника Демянск – Бель – Молвотицы поднялись роты и взводы 3-го и 4-го отдельных батальонов. Предполагалось одновременно перекрыть дороги от Демянска на юг и к Ермаково. К боевым походам привлекались отдельные зенитно-пулеметная и разведывательно-самокатная роты, а также подразделения саперно-подрывной роты и артминдивизиона МВДБ-1, частично десантники из остатков 204-й ВДБ, которых вел комиссар Д.П. Никитин.