Читаем без скачивания Стрелецкая казна - Юрий Корчевский

Я выхватил и второй клинок, испанский. Щита у меня не было, и я вынужден был действовать и левой рукой. Дзинь! Мой клинок перерубил татарскую саблю. Не дав татарину опомниться, я ногой поддел край щита, его верхний край ударил татарина в лицо, а я правой рукой взрезал его живот поперек, выпустив кишки. Краем глаза уловил движение справа, пригнулся и широко, на вытянутую руку, сделал саблей полукруг, перерубив нападавшему ноги. Дико заорав, он упал. Я прыгнул ему на грудь, услышав, как захрустели ребра, оттолкнулся от тела и подпрыгнул, использовав упавшего, как трамплин или подкидную доску. Третий татарин не успел прикрыться щитом, и я вогнал саблю ему сверху в основание шеи. Ударил фонтан крови. Выдернув саблю, я повернулся к воротам. Там двое татар насели на мужика с топором. И жить бы мужику недолго, если бы не я. Подскочив сзади, я снес нападавшему татарину голову, второго удачно ударил по руке, отрубив кисть с саблей. Перед воротами лежала куча убитых — наших и татар. Больше здесь чужих не было, но и из защитников ворот в живых остался один мужик с топором, свирепо вращавший глазами и заросший волосом по эти самые глаза.

— Благодарствую! — выдохнул он.

— Некогда, на стену!

Мы полезли по лестнице на тын. Татары, не дождавшись, когда отворятся ворота, всей сворой кинулись вправо. Там тын был пониже, и редкие защитники на стене не могли оказать сопротивления.

Татары снова стали поджигать стрелами село. Дома вспыхивали, как спички. Пожар уже было не потушить. Видно, озлобились: не смогли взять пленных и трофеев, положили у села десяток своих воинов — так решили отомстить. Или жители сами, спасаясь от огня, выйдут из-за тына, или сгорят в огне. Ситуация была критическая.

Перед воротами гарцевали лишь двое татар, поставленных, как заслон. Зато с другой стороны села доносился шум боя. Мужик оглянулся, сказал: «Зять у меня там!» — и побежал к сече. Я остался один. Татарин, завидев мою голову, прокричал:

— Эй, урус, выходи, рабом будешь! Коли не сдашься… — Он красноречиво провел рукой поперек горла.

Ах ты, собака недорезанная! Я обозлился, приподнялся над бревнами и пустил в татарина огонь с руки. Он вспыхнул, как факел. Тут же я поджарил второго, который от ужаса перед увиденным даже не попытался ускакать. Теперь оба валялись на траве, пытаясь сбить пламя. Нет, не получалось, горело сильно, и вскоре оба затихли. Чего же я здесь торчу? Я спустился по лестнице и побежал на другой конец села. Здесь татары действовали по-другому. Они набросили аркан на бревна тына и, привязав другой конец к седлу, пытались повалить бревна. За тыном давно никто не следил, бревна подгнили и не выдержали. Сразу два бревна рухнули, и в узкий пролом хлынули татары.

Даже если татар осталось три десятка, в горящем селе не удержаться, тем более что защитники практически погибли все. Я с горечью оглядел село и прошел сквозь бревна тына. Один я не смогу противостоять татарам. Надо уходить.

По ту сторону тына гарцевали несколько всадников. Один сразу помчался ко мне, решив, что я спрыгнул со стены. Он наклонил копье, сабли в руках не было. Я опустил обе руки вниз с зажатыми в них клинками. Сейчас я был зол, расстроен, и лучше бы татарину и дальше гарцевать поодаль. Но он сам выбрал свою участь.

Когда до лошади оставалось всего ничего и копье должно было коснуться моей груди, я изо всех сил подпрыгнул и завращал обоими клинками.

Звук был, как у пропеллера, — низкий, шипящий. Татарин просто распался на кровавые куски. Увидев бесславную смерть своего нукера, двое из оставшихся пустили копей вскачь. Копий у них не было, видимо — еще торчали в стене у ворот, — оба размахивали саблями. Колчаны болтались сзади, крышки откинуты, а стрел нет. Поизрасходовали, зажигая село.

Не домчав до меня метров двадцать, они разделились, обходя с двух сторон. Если успею увернуться от одного, второй сзади нанесет смертельный удар. «А хрена вам!» — во мне и так все клокотало, как в перегретом котле. Я выбросил вперед руку, метнув огонь. Всадник вспыхнул и заорал. Второй заметил мой трюк и попытался остановить коня, но инерция не позволила этого, и конь все-таки встал в двух шагах от меня.

Испанским клинком я ударил коня снизу по шее — до татарина просто не смог дотянуться и, когда конь стал заваливаться набок, а татарин попытался с него соскочить, уколол его в бок. Удар пошел вскользь, и татарин смог вскочить на ноги, но обернуться ко мне не успел — я перерезал ему шею. А не фиг было на меня кидаться. Я вам не мальчик для битья.

Все, село погибло, никого я уже не спасу. Надо догонять основной татарский отряд. Я поймал татарского коня, седло его было все в крови, но меня это не остановило. Запрыгнул в седло и, пнув каблуками бока коня, направился на полночь.

Я немного опоздал — когда я приблизился, татары уже кружили вокруг города. С одной стороны деревянные стены посада защищала река Сухеша, с трех других — город был защищен слабее. Вокруг высоких стен даже не было рва. Немного поодаль от Устюга виднелись небольшие деревеньки, куда помчались маленькие отряды татар. Горожане вовремя закрыли ворота и теперь взобрались на стены, с опаской наблюдая за татарами. Сколько татар? Все здесь, у города, или это только передовая часть войска?

Я улучил момент и, обойдя город стороной, спешился и прошел сквозь стену. Центр почти вымер, все были на стенах. Одни готовились защищать город, другие просто глазели. Татары редко хаживали сюда, в северные земли. Конечно, ратники устюжанские встречались в боях с татарами, но к городу враг подобрался впервые. А город был весь деревянный. Как бы не повторился сценарий осады села, которое сгорело…

Несколько татар — судя по богатой одежде, начальников — подъехали к воротам поближе, стали кричать о сдаче города, поносили устюжан. Кто-то на стене не утерпел, пустил стрелу. В ответ татары засыпали защитников стрелами. Многих ранило, а нескольких, неосторожно высунувшихся из-за стены, убило. Любопытных сразу как ветром сдуло — бросились к своим домам. А мне что делать? К посаднику идти, доложить о тактике татарской, о сгоревшем селе? Тогда как я объясню свое появление здесь? Пустить все на самотек и помочь городу своей саблей? Наверное, так и сделаю.

Я взобрался на стену — довольно высокую, из прочных бревен. Чувствовалось, что за состоянием стены по-хозяйски следили. Наверху, на помосте стены оставались только ратники. Они посмотрели на меня удивленными взглядами, но ничего не сказали. Всех смущал мой маскировочный халат. За время выхода из Нижнего он уже потерся, выпачкался, и теперь я больше походил на нищего оборванца, чем на воина. Вероятно, удивлял и контраст между бомжеватого вида одеждой и двумя саблями на поясе. Сабля стоит дорого, не всякому горожанину по карману, и приобретают ее только те, кто действительно умеет С ней обращаться. А уж две сабли? Представляю, что могли подумать городские ратники — никак приняли за обоерукого. А одежда — что ж, у каждого свои тараканы в голове. Ну блажь у человека — кого это касается!

На улицах вдоль стены уже вовсю дымили костры с греющейся водой и смолой. Мои худшие опасения сбылись. Татары применили тот же прием, что и в селе! Образовав конную карусель, они стали метать копья в стену.

Я нашел десятника городской стражи и, указав на копья, предупредил, что сейчас по ним, как по лестнице, полезут татары, и туда надо срочно прислать людей в помощь. Десятник скептически меня оглядел — ему явно не понравился мой внешний вид — и процедил сквозь зубы: «Вот и иди, помогай». Эх, ребята, видно, давно город никто не осаждал!

Я занял место на стене — там, куда татары метали копья, и предупредил рядом стоящего дружинника:

— Здесь главный удар будет, сейчас татары полезут.

— Ты почем знаешь?

Я даже ответить не успел. Прямо с коней, встав ногами на седло, татары стали прыгать на копья и по ним ловко, как обезьяны, полезли вверх. Первого показавшегося срубил дружинник, второго — я. А они все лезли и лезли.

К нашему участку стены подтянулись другие дружинники. Ратной работы хватало всем — мы рубили их саблями и мечами, кололи копьями — натиск продолжался около получаса. Внизу, под стеной уже громоздилась куча убитых врагов. Видя бесплодность атаки в лоб, татары отошли от стены на дальность полета стрелы. Спешились, что-то горячо обсуждая и размахивая руками. Слава Богу, не стали метать зажженные стрелы — видимо, опасались, что вместе с горящим городом лишатся добычи.

Оставив перед городом большую часть войска, в разные стороны поскакали малые отряды — грабить близлежащие деревни, а также устюжанское городище. Вскоре поодаль стали подниматься в небо клубы дыма.

— Деревни жгут, сволочи! — бросил в сердцах один из дружинников. — Похоже — Гудцово горит, родичи у меня там.

— Да нет, вроде — Торгашино. Его перебил другой: