Читаем без скачивания Цена успеха - Джастин Валенти

— Что случилось, любовь моя? — Филипп мягко тормошил ее за плечо.

— Мне приснился кошмар, — задыхаясь, пробормотала Алекса. — Господи, какой ужас! — Пересказывая мужу сон, она расплакалась. — То же самое случилось с моим братом. Ему не исполнилось и двух лет, когда он попал под машину.

Филипп ошеломленно смотрел на жену.

— Ты мне никогда об этом не рассказывала.

Алекса вытерла со лба холодный пот.

— Правда? Я никогда его не видела. Он погиб за несколько месяцев до моего рождения. Можно сказать, меня назвали в его честь.

Филипп обнял ее за плечи, но это не принесло Алексе облегчения. И, охваченная паникой, она вскочила с кровати.

— Филипп, это знак! Я не могу сейчас иметь ребенка, не могу!

Алексе стало казаться, что она задыхается. Глубоко дыша, она принялась ходить по комнате.

— Ты ведь не всерьез? — Голос Филиппа прозвучал словно откуда-то издалека. — Тебе всего лишь приснился кошмарный сон…

— Нет, я серьезно. — От возбуждения и холода ее бросило в дрожь, и Алекса почувствовала непреодолимое желание немедленно рассказать ему все, что таила в себе последнее время.

— Милая, вернись в кровать, сейчас не время для дискуссий. — Филипп приподнялся на локте, вид у него был подавленный.

— Этот сон не первый, — начала Алекса, когда ей наконец удалось отдышаться. — В последнее время я стала часто видеть кошмары, но сегодняшний — хуже всех. Мое подсознание пытается мне что-то сообщить.

— Давай поговорим об этом завтра, ладно? Мне рано вставать.

Алекса чувствовала страшную тревогу, но вины Филиппа в этом не было. Жена разбудила его среди ночи, конечно, ни один из них сейчас не способен размышлять здраво. В конце концов Алекса вздохнула и легла рядом с мужем. Тепло его тела подействовало успокаивающе, захотелось, чтобы Филипп ее обнял, но он перевернулся на другой бок и вскоре послышалось его ровное дыхание.

Ей не спалось, а когда все-таки удалось заснуть, то она снова видела во сне кошмары, только потом не могла их вспомнить.

Проснувшись без пяти восемь, Алекса увидела, что Филипп тихо одевается.

— Доброе утро. Прости за сегодняшнюю ночь, — тихо сказала она.

— Все нормально. Как ты себя чувствуешь?

Филипп смотрел не на жену, а в зеркало, завязывая галстук. Стоило Алексе вспомнить сон, как ее снова охватила тревога.

— Боюсь, не лучше, чем ночью. — Она села и свесила ноги с кровати. — Филипп, не знаю, как быть. Я так боюсь, что ребенок изменит наши отношения. Конечно, Брайан нам не сын, но с тех пор как он здесь поселился, жизнь стала другой. Раньше мы были так счастливы…

— Но наше счастье было неполным, — перебил Филипп, едва сдерживая раздражение.

Алекса вздохнула:

— Фил, я знаю, как важны для тебя дети. Поверь, я пыталась сделать все, что могла. Я старалась изо всех сил, но ничего не выйдет. Во всяком случае, на этот раз.

Филипп посмотрел на нее с грустью.

— Пару месяцев назад ты так не говорила. По-моему, ты слишком переживаешь из-за подростковых закидонов Брайана.

— Может быть, — мрачно согласилась Алекса. — Но конца не видно. Каждый раз, когда я звоню в Лондон, мне говорят, что состояние Пейдж без изменений. За все это время мне так и не удалось сблизиться с Брайаном. Может, нужно признать, что я не создана для материнства, и пока я такая, какая есть, было бы неправильно заводить ребенка. — Алекса готова была расплакаться. — Знаю, дорогой, я обещала, и я собираюсь сдержать обещание, только немного позже.

Филипп вздохнул:

— Не знаю, что и сказать. Я так надеялся, что скоро у нас будет ребенок… А теперь я чувствую себя одиноким, каким-то опустошенным.

От его несчастного вида Алексе стало еще хуже.

— Понимаю, дорогой, прости меня, пожалуйста. Филипп, я тебя люблю, и мне не хочется тебя разочаровывать, но боюсь, сейчас я просто не в состоянии… Я думаю снова начать пользоваться диафрагмой — по крайней мере до тех пор, пока не определится ситуация с заказом «Нью уорлд инвесторс».

Филиппу показалось, что его ударили. Алексе было больно видеть мужа таким расстроенным, но она не знала, что делать. Она больше не могла выносить эти ужасные кошмары, после которых весь день чувствовала себя разбитой.

— Прошу тебя, дорогой, потерпи еще немножко. Филипп, не глядя на нее, надел пиджак.

— Дорогой, не сердись, — с мольбой произнесла Алекса, вставая с кровати и подходя к мужу.

— Я не сержусь, просто чувствую себя отвратительно. Алекса попыталась поцеловать его, но Филипп отвернулся.

— Мне пора идти.

— Мне очень жаль, — снова начала она. — Мы еще вернемся к этой теме. Филипп, я тебя люблю, поверь.

— Я опаздываю.

Не сказав больше ни слова, он ушел. Алекса не пыталась задержать мужа. Конечно, ему плохо, ей тоже плохо. Но она не могла отрицать, что испытала огромное облегчение, когда наконец сказала правду.

Глава 12

Игану показалось забавным, что она назначила собрание группы на первое апреля. Учитывая абсурдность ситуации, дата самая подходящая. Как нелепо: Алекса считает его своим сторонником, Грег проявляет идиотскую склонность к ностальгии, а Сью — рабскую преданность Игану и естественную склонность к школярству и азбучным истинам.

Пытаясь на собрании казаться таким же обеспокоенным, как все остальные члены команды, Иган в душе потешался над тем, как ловко ему удалось сбить всех с толку своими махинациями. Одному архитектору он говорил одно, другому — другое, и в результате проектируемое здание, казалось, конфликтовало само с собой, в то время как члены команды до хрипоты спорили из-за какой-нибудь мелочи, например, стоит полировать гранит или нет.

Только Алекса уловила суть проблемы.

— Забудьте о граните. Рано говорить о полировке, когда у нас нет самого проекта. То, что мы сейчас имеем, лично мне больше всего напоминает классический обелиск.

— Целиком и полностью согласен, — сказал Грег. — У нас нет единой концепции. Нам нужен синтез традиционной формы и современных материалов.

— А вот этого не надо, — вмешался Иган, — ты снова отмахиваешься от пожеланий клиента. По-моему, мы должны серьезнее отнестись к словам главного администратора. Ему нужна традиционность — так пусть он ее и получит, иначе наш проект никто даже рассматривать не станет.

Иган всегда получал извращенное удовольствие, играя роль адвоката дьявола. В данном случае особая прелесть состояла в том, что он точно знал, как действует на нервы этому гомику. На самом деле мнение Игана о проекте в его теперешнем виде было убийственно: проект робок, вял и невыразителен, не несет в себе ничего нового, и члены жюри, глядя на него, будут зевать от скуки.