Читаем без скачивания Семь мармеладных поцелуев - Рацлава Зарецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Откинув в сторону ненавистные туфли, я обула мягкие балетки и удивилась тому, как идеально они подошли мне по размеру.
— Не такой уж ты и ужасный, — произнесла я, глядя на то, как Ларский уверенно отвечает на вопросы инспекторов.
Когда все было улажено, он вернулся в машину и сел на водительское место. Взглянул на мои колени, которые я лишь полила перекисью водорода, Ларский нахмурился и спросил:
— Почему не обработала ссадины?
Стыдно признать, но я с самого детства до ужаса не любила жжение от йода или зеленки. Все мои ссадины и порезы всегда обрабатывала мне мама, осторожно, едва касаясь кожи и всегда дуя на больное место.
— Боюсь, — тихо сказала я.
— Чего? — не понял Ларский.
— Жечь будет сильно…
Пробормотав что-то себе под нос, он завел машину и тронулся. Вспомнив, что Никита несколько раз предупреждал меня не пускать Ларского за руль, я всполошилась и воскликнула:
— Остановите, я поведу!
— Не глупи, ты не в том состоянии, — ответил Ларский, то и дело бросая взгляд в зеркало заднего вида.
— А вы разве в том?
— Все нормально, я могу водить, если не идет… — Ларский замолчал, увидев, как по капоту машины забарабанили капли дождя.
— Вы не можете водить в дождь? — уточнил я, но Ларский мне не ответил.
Сжав руль так, что побелели костяшки пальцев, он нервно сглотнул и сбавил скорость до двадцати километров в час. Проехав так метров сто, он свернул направо, на узкую улочку с односторонним движением. Впереди виднелся небольшой супермаркет, и Ларский поехал к нему. К моменту, когда он припарковался, его руки начали сильно трястись, а лицо сделалось белым, как мел.
— Александр Сергеевич, насколько все плохо? — спросила я, коснувшись его плеча.
Ларский пробубнил что-то непонятное. Откинулся на спинку сиденья, запрокинул голову и глубоко задышал. Я открыла бардачок, достала пачку мармелада, вскрыла ее и протянула ему. Ларский посмотрел на мармелад как на гадкое лекарство, нехотя взял и закинул в рот пару мишек.
Дождь усиливался и напряжение в салоне автомобиля тоже. Ларский медленно жевал мармелад и, кажется, приходил в себя. Я же наблюдала за каплями, барабанящими по капоту, и размышляла о том, почему дождь так действует на Ларского. Первый раз на моей памяти ему стало плохо, когда он сел за руль своей машины, но тогда не было дождя. Второй раз был в лифте, и приступ, скорее всего, спровоцировало отключение света и остановка кабинки. Видимо, фобий у него достаточно, раз приступы почти всегда случаются при разных обстоятелствах. Знали бы об этом сотрудники, никогда бы не назвали бы его Тирексом…
— Аня, — вдруг тихо позвал меня Ларский.
— Ммм? — Я повернула голову к нему и поймала на себе взгляд его усталых зеленых глаз.
— Наверно, нам надо вызвать водителя, как думаешь? — голос Ларского был непривычно тихим, словно он говорил не об обыденном, а о чем-то тайном, личном.
Я кивнула и полезла за телефоном, но вспомнила, что он перестал работать после плавания в луже.
— Позвони с моего. — Ларский протянул мне свой разблокированный телефон.
Поколебавшись несколько секунд, я взяла у него телефон.
— Колени надо обработать, — все так же тихо произнес Ларский.
— Да, дома сестру попрошу, — кивнула я, ища в поисковике нужный сайт.
— А сама?
— Боюсь.
— Вот же трусиха, — буркнул Ларский.
Не успела я моргнуть, как он наклонился ко мне, взялся за икры и осторожно, но быстро положил мои ноги к себе на колени.
— Вы чего? — От неожиданности я чуть не выронила телефон.
— Коленки твои содранные хочу обработать, — нахмурился Ларский. — А ты что там себе надумала?
Он достал из пакета перекись, йод, ватные диски и пластыри. Я замерла, наблюдая, как он залил мои колени перекисью, а затем взялся за йод.
— Ой, божечки! — пролепетала я, зажмурившись.
— Спокойно, больно не будет, — деловито сказал Ларский.
— Будет жечь, — заныла я, не открывая глаз.
— Не будет, обещаю.
Я закусила губу и приготовилась к жжению, но ее не последовало. Я чувствовала, что Ларский мажет мне колени, но никакого жжения не было. Ссадины лишь слегка пощипывало, но вполне терпимо. А потом я ощутила легкий холодок на коже, приоткрыла глаза и увидела, что Ларский очень осторожно мажет йодом мои ссадины и, не переставая, дует на них.
— Как моя мама… — невольно пробормотала я.
— Я не твоя мама, Соловей. Не забывайся. — Ларский взглянул на меня и нахмурился. — Что пялишься? Лучше водителя вызови.
— Ага.
Найдя телефон, я вызвала водителя, который появился минут через десять. За это время Ларский обработал мои ссадины и залепил их пластырями. Затем, когда пришел водитель, он попросил меня назвать ему мой адрес и пересел на заднее сиденье. Больше я его от него не слышала ни слова и даже боялась взглянуть на него через зеркало заднего вида, хоть и очень хотелось.
Когда водитель привез нас к моему дому, я обернулась и произнесла:
— Спасибо за все. До свидания.
Ларский лишь кивнул, глядя в телефон. Как будто лимит его внимания ко мне на сегодня был превышен настолько, что теперь он будет игнорировать меня несколько недель, а то и целый месяц. И мне бы, по сути, радоваться, что Ларский снова стал Ларским, но почему-то мне стало от этого обидно и грустно.
Глава 15
В выборе спутника жизни — главное не то, нравится ли он тебе, и даже не то, хорошо ли тебе вместе с ним!
Главное — это довольна ли ты миром и собой, когда он рядом!
Мария Воронова «Клиника одиночества»
— Ну, подруга, у тебя и приключение было, — произнесла Катя, когда я закончила рассказывать о вчерашних событиях.
— Да уж, — пробормотала я, глядя в свою почти опустевшую кружку.
Мы сидели в кафетерии, пили невероятно вкусный чай каркаде с малиной и мятой и гипнотизировали взглядом второй по счету круассан с ветчиной и моцареллой, который купила себе Катя. Так как мое начальство сегодня благополучно не пришло на работу из-за какой-то важной встречи в другом городе, я могла позволить себе немного расслабиться и на полчаса раньше пойти с подругой на обед.
События вчерашнего дня
