Читаем без скачивания Люби меня по-немецки - Агата Лель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смотрю, как он, забравшись на высокий стул и поставив ребро гитары на одно колено шарит глазами по залу, а увидев меня, посылает воздушный поцелуй.
Едва заметно киваю в ответ и от чего-то отчаянно хочу отсюда срочно ретироваться. Не потому что у меня нет к нему симпатии — как раз-таки потому, что сильно наоборот…
Мне снова нужно остаться одной и хорошо обо всём подумать! Глазея на него сейчас, такого умопомрачительного, я точно ведь наломаю дров, а в моём возрасте это недопустимо. Я не могу позволить себе стать всего лишь очередным трофеем на забитой полке его сексуальных достижений.
— Слушай, а вон тот у барабанов тоже ничего, — пританцовывая, в который раз толкает меня Олеся. — Познакомишь меня с ним, раз для себя урвала самый сочный кусочек?
— Обязательно, вот прямо сейчас пойду и достану его номер, — и пока жизнерадостная соседка не раскусила подвох, быстро скрываюсь в гуще беснующейся баботолпы.
Капитулировать, конечно, не самое лучшее решение, но, в конце концов, на кону стоит если не моё будущее, то как минимум репутация. Ганс окрутил меня так ловко, что я даже опомниться не успела. Не хочется очнуться утром и увидеть свои трусы на его люстре, и только потом уже думать, правильно ли я поступила.
— Уже уходите? — окидывает меня взглядом сверху вниз исполин Алёша.
— "Бегу!" — хочется ответить, но я только лишь утвердительно киваю и… убегаю.
Часть 26
— Ульяна, дорогая, куда ты запропастилась? Я звонила тебе вчера вечером: сначала было занято, затем недоступно, а потом ты и вовсе телефон отключила! Пришлось вот звонить тебе на рабочий. Что происходит? Мы с папой переживаем! — взволнованно щебечет на том конце провода мама.
— Представляю, что ты успела себе нафантазировать. Не волнуйся, меня никто не похитил, чтобы продать в тайский бордель и дорогу я перехожу строго на зелёный, всё как ты и учила, — поднимаюсь к кожаного кресла и неторопливо подхожу к панорамному окну.
Вид просто потрясающий, даже сейчас, когда небо заволокло серым покрывалом туч и оно вот-вот грозится разразиться страшным ливнем.
— Ну, я волновалась, конечно, но не слишком, ведь рядом с тобой настоящий рыцарь. Кстати, я звоню, чтобы поговорить о нём. Сейчас, одну минуту, — далее я слышу торопливый топот ног, шаги по скрипучей лестнице, щелчок замка отпираемой двери.
Опыт наших многомиллионночасовых разговоров сразу же сигнализирует, что я узнаю сейчас какую-то страшную тайну, ведь если мама ретируется для беседы в отдельную комнату — всё, готовься услышать какую-то бомбу. А так как она обронила, что речь пойдёт о Курте ….
Мне кажется или пахну́ло жареным?
— В общем, доченька, я, право, даже не знаю с чего лучше начать… Тема щекотливая и, увы, не слишком приятная. Только обещай, что не будешь сильно переживать! — слегка задыхаясь от подъёма по лестнице, изрекает, наконец, мама.
Внутри меня же словно обрывается внутренний жизненноважный трос. От чего-то слабеют колени и ладони увлажняются.
Возвращаюсь обратно к рабочему столу и падаю в кресло.
— Так сказала, что речь пойдёт о Ку… Олеге. Так что стряслось? — мне кажется, что голос звучит бодро. Или мне так только кажется?
— Да, о нём, — подтверждает мама и прискорбно вздыхает. — Ты не подумай, что я имею что-то против него или ваших отношений, вовсе нет, как раз-таки наоборот, но ты моя дочь, поэтому должна знать о нём всё. — И тут же оправдывается: — Конечно, я не должна лезть, ведь это только ваше дело, да и папе совать нос не следовало бы…
— Папе?! Папа что-то выяснил об Олеге такого, что меня шокирует? — выпаливаю не дослушав и молниеносно начинаю строить мысленные догадки.
Мой папа первоклассный столичный хирург, у него связи повсюду, от почтальона до парней из мэрии. Что он такого мог разузнать?
С помощью дяди Гриши — юриста, раскусил личность Рейнхарда-Шмеля и мой маленький обман? А может, Курт отбывает условный срок за разбой… Или бросил жену с пятью детьми. Или балуется травкой. А вдруг у него вообще хламидии, а я как дурочка ни сном ни духом!
— Ма-ам, так что? Не томи! — заставляю бурную фантазию попридержать уже коней.
— Нет, ничего такого папа не выяснил, а я вот да, узнала кое-что о твоём избраннике и это точно тебе не понравится… — и выдерживает паузу интриги.
Нервно постукивая каблуками по полу, послушно жду, но тут мама решила меня жестоко продинамить:
— Прости, дорогая, папа зовёт, пора втирать ему в поясницу мазь от остеохондроза. Давай, приезжай к нам на ужин, о таких вещах лучше говорить с глазу на глаз.
— Но…
— До встречи, родная, — и вырубает связь.
Вот дьявол! Мама! Ну кто так делает? И как теперь думать об отчётах, когда тут такое!
Бросаю взгляд на часы — до конца рабочего дня ещё пятьдесят минут, может, не произойдёт ничего страшного, если я хоть раз уйду немного раньше? За годы работы в "ЭиЖиЭм" я столько вкалывала внеурочно, что накопила на пятилетний отпуск, имею право использовать из него несчастный неполный час!
Выуживаю из кармана телефон, долго кучу в руках прохладный металлический корпус и, наверное, в сотый раз за день едва не поддаюсь соблазну включить его и посмотреть, звонил ли мне Ганс, искал ли. Ведь сразу после побега из "Сохо" я предусмотрительно вырубила мобильный и до сих пор ни разу не включала. Мне очень нужно было подумать обо всём одной, чем я и занялась, едва приехав домой. Полночи я взвешивала все "за" и "против", решала, слишком ли будет ужасно, если я хотя бы раз в жизни попробую отключить мозг и повестись на животные инстинкты?
Вряд ли самка леопарда думает о нравственности, когда, не устояв перед напором дерзкого самца, задирает свой бесстыжий хвост. И это же не делает её по умолчанию пятнистой шлюхой!
Так почему тогда я загоняюсь?
Курт мне очень
