Читаем без скачивания Тридцать один - Роман Смеклоф

Совестно, конечно. Зато я понял, на что давить, уговаривая Оливье. Правильно, стыдно должно быть ему. Он мой крестный отец и не может убить собственного крестника. Правда? Любой может оступиться, зачем сразу за борт. Нужно дать шанс исправиться. Звучит складно, но не слишком убедительно. К сожалению, ничего другого в голову не приходит. Вся надежда на подгорный коньяк!

Не притронувшись к обложке, я поставил книгу рецептов на полку. Черпак висел на гвозде, перед моим носом.

— Долго еще ждать? — раздался с палубы рев Оливье.

Схватив черпак, я понесся к учителю. Не стоит его сейчас раздражать. Он может и передумать и не откладывать на завтра того, кого можно утопить сегодня. Подбегая к котлу, я невольно посмотрел в сторону борта и остро ощутил, как не хочу, чтобы меня за него кидали.

Дядя вырвал черпак из моих рук и собрал, образовавшуюся на поверхности бульона, пену.

Я отошел на несколько шагов. Так далеко, чтобы лишний раз не попадаться на глаза, но достаточно близко, чтобы вовремя исполнить очередной приказ.

Голем молчал. Оливье, увлеченный супом, ни на кого не обращал внимания. Фея стояла рядом с ним, ловя каждое его движение. Угомонились даже летучие обезьяны. Я один грустно взирал на их идиллию.

В какое-то мгновение мне пришла в голову дикая мысль, что если я уйду в дядины покои, никто не заметит моего отсутствия. Я отогнал ее прочь, вспомнив про холодную воду за бортом. Пока шанс оставался, но если я совершу еще одну маленькую глупость. Непременно узнаю температуру воды. Оставалось стоять и, как остальные, пялиться в котел.

К моменту приготовления Мечты пирата, я дремал с открытыми глазами.

— Ты первая, моя милая! — сказал Оливье. — Твое почетное право!

Я потер глаза, стараясь прийти в себя. Дядя снял крышку с котла и, набрав черпак, поднес к губам феи. Люся ловко отпила и, заулыбавшись, разразилась благодарностями.

Обезьяны подставили чашки, выстроившись перед котлом. Я тоже подошел, встав в хвост очереди. Оливье щедро разливал Мечту пирата пока не дошел до меня.

— Хочешь попробовать? — с деланным удивлением спросил дядя.

— Очень. — как можно искреннее проговорил я.

Он с сомнением покрутил ус и набрал четверть черпака. Подумал и вылил половину обратно. В итоге мне досталось лишь несколько глотков.

Над черпаком поднимался пар. Я наклонился, принюхиваясь. Жуткий запах, как и обещал боцман, пропал. Я оглянулся. Рядом с котлом стояли пустые бутылки подгорного коньяка.

Прижавшись губами к черпаку, я отважно отпил супа и ничего не почувствовал. Жидкость обожгла рот, прокатилась по горлу и раскаленной лавой упала в желудок. Я даже успел испугаться, что получу ожог, но жжение быстро прекратилось. Вместо него появилось чувство, что я разгрыз, свежую перчинку. Внутренности пылали. Хотелось выпить ведро воды, но не успел я сделать шага, как ощущения снова переменились. Пожар утих. Его место занял до боли знакомый вкус. Я ел обычную мясную похлебку, в которую по чистой случайности уронили кусочек рыбы. Привкус чувствовался, но настолько отдаленный и мягкий, что казался искусственным. Я машинально работал челюстями, пытаясь разжевать мясо, которого не было.

— Что левиафан не попался, одна жижка? — участливо поинтересовался Оливье.

В ответ, я состроил несчастное лицо. Ощущения от проглоченного супа продолжали меняться. Нёбо похолодело, как от мороженого. Откуда я знаю это ощущение? Директор академии пил с ним кофе. Клал в чашку две ложки и смотрел, как оно медленно тает в горячем напитке. Остальное мороженое он выбрасывал. Потому что любил только свежее. Зато я наедался вволю.

После нестерпимого жара, холод показался обжигающим. Я невольно сглотнул, продлив муки. Наконец, стужа сковавшая внутренности растаяла и запылала жаром. Я испугался, что смена вкусов превратится в вечный круговорот.

С улыбкой разглядывающий меня Оливье, поглубже запустил черпак в котел и выгреб полный ковш гущи.

— Спасибо. — пробормотал я, придержав черпак рукой.

Мясо левиафана не сравнится ни с чем! По крайней мере, я не ел в жизни ничего вкуснее. Нежное, мягкое. В меру соленое, с приятной кислинкой и едва различимой горчинкой.

— Не ешь много. Запьянеешь. — прошипел мне в ухо Евлампий.

Как я мог остановиться? Смачное мясо. Наваристый, перченый бульон. Лучшее сочетание, которое можно придумать. Я съел все.

Дядя, продолжая усмехаться, поднес еще один черпак, теперь с равным сочетанием мяса и бульона. Я уже наклонялся, когда голем ядовито пробурчал:

— Надеюсь, ты хорошо плаваешь.

Я замер. С открытым, перед Мечтой пирата, ртом. Такой близкой и соблазнительной. Еще чуть-чуть, капельку. Я вытянул губы.

— Ты по-собачьи плаваешь? — сухо спросил Евлампий. — Пытаюсь посчитать расстояние, которое ты проплывешь, перед тем, как захлебнуться.

Я вздрогнул и отодвинулся от черпака.

— Наелся? — искренне удивившись, спросил дядя.

— Нет. — честно сказал я. — Пойду за чашкой. Мне очень приятно, что вы меня кормите, но вы, наверное, и сами хотите отведать Мечту пирата?

— Конечно. — внимательно разглядывая меня, проговорил он. — Очень хочу.

— Тогда тем более, я никак не могу отвлекать вас. Ведь… — я запнулся.

Такие длинные мудреные предложения давались мне с трудом.

— Иди за чашкой. — фыркнул Оливье. — Общение с големом не идет тебе на пользу, мудришь много. Витиеватость не твой конек, крысеныш.

Евлампий попытался возмутиться, но я сбежал на камбуз и, ворвавшись внутрь, прислонился спиной к закрытой двери.

— Я не буду больше тебя спасать! Безумный оборотень! — закричал голем.

Я молчал, тяжело дыша.

— Ты чуть все не испортил. Это твой последний шанс!

Как мне не хотелось, возразить нечего.

— Ты не чувствовал, что пьянеешь? — вопил Евлампий.

Я задумался.

— Нет. — мирно сказал я.

— Он же специально… — продолжил голем и запнулся. — Как, нет?

— Я не пьянею, почти никогда. — ответил я.

— Правда? — удивился Евлампий. — Никогда о таком не слышал. Хотя, про попойки, устроенные оборотнями, тоже не доводилось.

— У нас не принято. — смущенно проговорил я.

— Замечательно! — вскрикнул голем. — Твои шансы больше, чем я думал. Ты можешь хлебать суп наравне с Оливье, но твоя голова останется ясной. Правильно?

— Наверное. — согласился я.

— Прекрасно. Бери чашку и возвращайся. — обрадовался Евлампий.

— А что это тебя вдруг так волнуют мои шансы? — заинтересовался я, вытаскивая из ящика подходящую для супа тарелку.

— Почему волнуют? — удивился голем. — Мы же с тобой связаны! Ты думаешь, меня устроит перспектива болтаться на шее мертвого оборотня лежащего на дне океана?

— Не думаю.

— Пока можешь не думать, главное потом начинай соображать, когда будешь уговаривать учителя. Давай повременим немного, пусть наедятся супа.

Прождав достаточно, чтобы по расчетам голема подгорный коньяк подействовал, я вышел на палубу. Все любители Мечты пирата расселись за столом, за которым я пробовал лилового стража.

— Я побывал во всех тридцати мирах, но раньше у меня не было такой прекрасной команды…

Мест за столом не осталось, но когда я подошел столешница удлинилась. Стол такой же заколдованный, как и все остальное на дядином корабле. Ну, кроме того черпака, которым мешали Мечту пирата. А может, и нет. Ковш тоже может быть волшебным. Кто его знает.

Я присел с краю, рядом с боцманом.

— Я рад. — продолжал дядя. — Рад, что теперь она у меня есть. Мы сотворим такое, о чем раньше и не помышляли!

— Страшно представить, что мы натворим. — пробормотал я себе под нос, к счастью никто меня не услышал, даже голем.

— После Изумрудного острова! — Оливье кивнул в сторону обезьян. — Как только я отдам дань уважения королю Дарвину. То соберу самых влиятельных, уважаемых персон и приготовлю Пир на весь мир. Это самое сложное блюдо и требует участия десяти поваров.

Чича вздохнул и, повернувшись ко мне, тихонько проговорил:

— Каждый раз одно и то же. Как выпьет, у него Пир на весь мир, все хорошие и замечательные, все его друзья.

— Так это же хорошо. — прошептал я в ответ.

— Чего хорошего-то? — удивился боцман. — Гонево сплошное. Он удавится до того, как устроит бесплатный прием на сто гостей. Тем более, надоело каждый раз об этом слушать.

— А как готовится Пир на весь мир? — заинтересовалась фея, глаза у нее блестели то ли от супа, то ли от обожания.

— О! Это не опишешь на словах! Слишком много ингредиентов, сложная последовательность приготовления.

— Понеслось. — пробухтел Чича. — Всем подъем, встаем на крыло! Пока еще соображаем чего-нибудь!

Летучие обезьяны недовольно забурчали, но подчинились. Оливье не заметил их сборов. Продолжая описывать рецепт Пира на весь мир, пока фея зачарованно смотрела на него.