Читаем без скачивания Дорога в тысячу ли - Мин Чжин Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы с Ёсопом этого не допустим. Вы должны экономить деньги для ребенка. Нам нужно будет одевать его, кормить, потом он пойдет в школу и станет джентльменом. Разве это не здорово? Я надеюсь, ему понравится в школе, как его отцу, и он не будет уклоняться от чтения книг, как дядя! — Кёнхи улыбнулась: ребенок казался ей ответом на ее молитвы.
— Мать прислала мне три иены в последнем письме. И у нас есть деньги, которые мы привезли с собой, да и Исэк кое-что зарабатывает. Вам не придется беспокоиться о расходах или думать о продаже кимчи, чтобы прокормить два дополнительных рта — а скоро три рта, — сказала Сонджа.
— Сонджа, ты неуважительна. Я старшая сестра. Мы прекрасно справимся. Кроме того, если я не могу говорить о своем желании зарабатывать, не вынуждая тебя тут же рассуждать о вкладе в общий бюджет, с кем я тогда буду делиться своей мечтой торговать кимчи на станции Цурухаси? — Кёнхи рассмеялась. — Будь хорошей сестрой и позволь мне мечтать вслух о моем бизнесе, с помощью которого я заработаю так много денег, что смогу купить нам замок и отправить твоего сына в медицинскую школу в Токио.
— Разве домохозяйки покупают кимчи, приготовленный другой женщиной?
— А почему нет? Разве я делаю не самый лучший кимчи? Моя семья готовит лучшие соленые огурцы в Пхеньяне. — Кёнхи задрала подбородок, а затем рассмеялась. — Я стала бы знаменитой торговкой кимчи. Моя маринованная капуста была бы чистой и вкусной.
— Почему ты не можешь начать прямо сейчас? У меня достаточно денег, чтобы купить капусту и редис. Я стану помогать тебе. Если мы много продадим, мне не нужно будет думать о работе на заводе, и я смогу присматривать за ребенком дома, когда он родится.
— Да, это было бы очень хорошо, но Ёсоп убьет меня. Он сказал, что его жена никогда не будет работать. Никогда. И он не хотел бы, чтобы ты работала.
— Но я выросла, работая с матерью и отцом. Он это знает. Моя мать служила гостям и готовила еду, а я мыла, стирала…
— Ёсоп старомодный, — вздохнула Кёнхи. — Я вышла замуж за очень хорошего человека. Это все моя вина. Если бы у меня были дети, я бы ни о чем не беспокоилась. Я просто не хочу быть бездельницей. Но Ёсоп не виноват. Никто не работает больше, чем он. В прежние времена человек в его положении мог бросить меня из-за отсутствия сына. — Кёнхи покачала головой, вспоминая многочисленные рассказы о бесплодных женщинах, которые она слышала в детстве. — Я слушаюсь своего мужа. Он всегда хорошо заботится обо мне.
Сонджа была и согласна, и не согласна с Кёнхи, так что не стала спорить. Ее шурин, Ёсоп, на самом деле говорил, что знатная женщина-янбан, такая как Кёнхи, не может работать за пределами дома; Сонджа была обычной дочкой крестьянина, поэтому работа на рынке для нее подходила. Это различие не мешало Сондже, поскольку Кёнхи была превосходным человеком во многих отношениях, и Сонджа искренне восхищалась ею. Тем не менее Сонджа понимала, что ее невестка очень расстроена невозможностью осуществить свой замысел и чувствовать себя полезной.
Однако Сонджа не имела права судить брата и сестру и высказывать свое мнение. И наверняка брат назвал бы ее слова «глупыми женскими разговорами». Ради спокойствия Кёнхи Сонджа улыбнулась и взяла ее под руку, и так они вместе пошли покупать капусту и дайкон.
16
Кёнхи не узнала двух мужчин, стоявших у ее двери, зато они знали ее имя.
Более высокий, с узким лицом, улыбался чаще, но выражение лица низкого казалось более мягким. Одинаковой одеждой они походили на рабочих: темные брюки и рубашки с короткими рукавами, но у обоих была дорогая кожаная обувь. Высокий говорил с непривычным для Чеджу акцентом. Он достал из заднего кармана брюк сложенный лист.
— Твой муж подписал это, — сказал он, взмахнув документом, который выглядел весьма официально.
Часть бумаги была написана на корейском, но большая часть — на японском и, вероятно, китайском. В верхнем правом углу Кёнхи узнала имя Ёсопа.
— Он опаздывает с платежами.
— Я ничего не знаю об этом, сейчас мой муж на работе. — Кёнхи подумала, что вот-вот заплачет, и положила руку на ручку двери, надеясь, что мужчины уйдут. — Пожалуйста, приходите позже, когда он будет дома.
Сонджа стояла рядом с ней, положив руки на живот. Мужчины не показались ей опасными, они напоминали постояльцев пансиона. Однако ее невестка выглядела взволнованной.
— Сегодня он будет поздно. Возвращайтесь вечером, — сказала Сонджа, гораздо громче, чем Кёнхи.
— Ты невестка, верно? — спросил коротышка, на щеках у него появлялись ямочки, когда он улыбался.
Сонджа ничего не сказала, стараясь не удивляться тому, что он знал кто она. Более высокий продолжал усмехаться, глядя на Кёнхи. Зубы у него были крупными и квадратными.
— Мы уже говорили с вашим мужем, но он не реагировал, поэтому мы подумали, что заберем вас и поедем к нему вместе. — Высокий сделал паузу и медленно произнес имя: — Пэк Кёнхи — у меня был двоюродный брат по имени Кёнхи. Ваш цумей — Бандо Кимико, не так ли? — Он положил широкую ладонь на дверь, потом взглянул на Сонджу. — То, что мы встретились с вашей невесткой, лишь удваивает наше удовольствие. Правильно? — Мужчины рассмеялись.
Кёнхи пыталась рассмотреть документ, находившийся перед ней.
— Я не понимаю, — наконец сказала она.
— Вот тут самое важное: Пэк Ёсоп должен моему боссу сто двадцать иен, — он указал на цифру 120, написанную на кандзи[12] во втором параграфе. — Ваш муж пропустил последние два платежа. Мы надеемся, что вы потребуете от него сделать их сегодня.
— Сколько это? — спросила Кёнхи.
— Восемь иен плюс процент в неделю, — сказал коротышка, у него был сильный акцент региона Кенсандо. — Может
