Читаем без скачивания Полицейское управление - Вильям Каунитц

Мэлоун отступил от доски, постукивая по зубам кусочком мела и перечитывая написанное. Подошел и вывел рядом с именами трех полицейских сокращение «ОСН». Потом повернулся к Харригану:

— Проводку установили?

Харриган устало потер щеку.

— В Восточной судоходной компании кабели подземные, а распределительные щиты — в конторе, и это можно сделать только с помощью дорогого лазерного оборудования. — Он почесал ногу. — У нас нет таких штук.

— Как с Брэкстонами?

— Там все просто. Единственная сложность: они не говорят по телефону. А если и приходится, то исключительно о деле. Но есть одна тонкость. — Он снова почесался. — Телефонная будка на углу. Несколько раз Брэкстон бегал туда звонить. Думает, что умнее всех. В будке я подключил провод.

— Сосредоточь внимание на Станиславе.

Харриган кивнул, пожевал губами.

— Людей не хватает. Придется снять откуда-нибудь.

— Что дала слежка за арабами?

— Ничего. Два дурака. Марку и Язиджи ходят в школу, шляются с приятелями по Атлантик-авеню. За их невинность можно поручиться.

— Сними наблюдение с арабов и прикрепи людей к Станиславу.

О'Шонесси бросил трубку так, что она слетела с аппарата.

— Вот дрянь!

— Что случилось?

— Эта баба меня с ума сведет!

Харриган поднял палец и покрутил им как штопором.

— В аду нет места гневу, мой милый!

Пятым питейным заведением был бар для одиноких — «У Брэдли» на Лафайет-авеню.

В начале седьмого вечера бар начинал наполняться. Раз в неделю, около пяти вечера, накрывался стол с холодными и горячими закусками. Появлялись манхэттенские бедняки, они заходили поесть и пообщаться.

Мэлоун сидел в конце длинной стойки, вертел в пальцах стакан, почти не обращая внимания на окружающих. Хайнеман отправился в Куинс, в «Асторию», играть в карты. Дэвис, Штерн и Джонсон сидели в баре неподалеку от Мэлоуна. Они забавлялись, наблюдая за пожилым господином с крашеными волосами, увешанным золотыми цепочками и браслетами, который пытался заигрывать с любым, кто оказывался рядом. Начинающие мошенники и застенчивые одиночки пытались завязать беседу. Пришедшие в поисках «правильного мужчины» одинокие женщины напускали на себя независимый вид, что делало их еще более жалкими.

Мэлоун отпил глоток. Он был озадачен. Неужели у нее была связь со Станиславом? Он вспомнил фильм «Лаура». Детектив, вызывая в памяти портрет Лауры, влюбился в убитую женщину. Теперь Мэлоун злился на Айзингер, которая спала со Станиславом. Не могла найти получше. Он посмотрел на входную дверь. Его приятель должен прийти с минуты на минуту.

Джейк Штерн попытался начать разговор.

— Женщина — как автобус. Если вы пропустили один, надо просто дождаться следующего, и он обязательно придет.

«Эрика Соммерс — не автобус», — подумал Мэлоун, протягивая стакан бармену.

В дальнем конце стойки сидела женщина. Это была крупная брюнетка с широкими плечами и красивым лицом. Детективы видели, как она только что отшила малого в визитке, похожего на адвоката. Потягивая виски со льдом, О'Шонесси с восхищением наблюдал, как брюнетка отразила приставание еще одного соискателя.

— Может быть, это замена Пене, — пояснил О'Шонесси.

Джейк Штерн нахмурился.

— Я по ней уже с ума схожу. Видел, какая грудь? Она великолепна.

Старлинг Джонсон подвинул свой стакан.

— Попробуй, друг. По-моему, эта дама только и умеет, что говорить «нет».

Штерн пил, наблюдая за дамой. Потом с грохотом поставил стакан.

— Почему бы нет?

Она почувствовала, что к ней проталкивается еще один придурок. Внезапно он оказался рядом и помахал бармену, заказывая выпивку. У него было лицо драчуна: квадратная челюсть и сломанный нос. Пухлые губы, обширная лысина. Но очень приятная улыбка.

— Теперь мне все ясно. — Он щелкнул пальцами.

— Что именно? — осведомилась брюнетка с ледяной улыбкой.

— Вспомнил, где я вас видел. Мы вместе служили на флоте. Подлодки. Помните?

— На флоте? — Ее изумление сменилось широкой улыбкой, обнажившей ровные белые зубы. — Хорошее начало.

— Старался вовсю. — Он держался подальше, стараясь не прикасаться к ней, чтобы окончательно завоевать доверие.

Оба рассмеялись.

Она отпила «Кровавой Мэри».

— Вы женаты?

— Да. Но у меня не все ладно.

Она понимающе улыбнулась.

— А у кого ладно? Вы любите кошек?

— О! Да я их просто обожаю! Восхитительные животные!

— У меня три.

«Наверное, твоя квартира провоняла кошачьей мочой», — подумал он, делая знак бармену.

Она опустила глаза.

— Меня зовут Элен Мак-Глейд.

Он увидел, как у нее покраснела мочка уха, и придвинулся ближе.

— Джейк Штерн.

Джек Файн был звездой местного значения благодаря своим статьям в «Дейли ньюс» три раза в неделю и нескольким рекламным роликам, прославляющим пиво на телевидении. Тоненький человечек с вечно недовольным лицом, длинными волосами и неизменным галстуком-бабочкой. Его пьянство стало притчей во языцех, дикие вечеринки — предметом зависти, его остроты считались непревзойденными. Нередко его можно было увидеть на Третьей авеню поливающим фонарный столб в предрассветные часы.

Мэлоун увидел Файна в дверях и помахал ему. Газетчик кивнул и начал проталкиваться сквозь толпу, что-то недовольно ворча в ответ на приветствия и вяло пожимая протянутые руки.

— Привет, привет. Рад видеть, как дела…

Мэлоун держал наготове неразбавленный мартини. Файн опрокинул мартини залпом, Мэлоун тут же протянул другой, заготовленный заранее.

— Получил твое послание. В чем дело? — спросил Файн.

Мэлоун наклонился к нему и доверительно зашептал:

— Мне надо, чтобы ты поместил кое-что в своей следующей статье. А именно: «Из надежного источника стало известно, что одно из правительственных агентств вместе с высокопоставленными чинами из полицейского управления пытаются замять дело об уголовном преступлении».

Файн придвинулся ближе.

— Ты что, схватил солнечный удар или еще что-нибудь? Я не могу поместить такой материал в обход редактора. Он захочет узнать источник, и я как миленький должен буду его назвать.

Мэлоун, подняв стакан на уровень глаз, рассматривал сквозь стекло искаженное лицо репортера.

— Этот источник — я.

Файн сердито поглядел на него.

— Я не могу держать это в тайне.

— Только для тебя и твоего редактора.

Репортер привалился спиной к стойке, скрестив на груди руки и задумался. Подошел бармен. Тони, «известный игрок», угощает их. Бармен поставил перед ними выпивку и кивнул в сторону Тони. Они подняли стаканы, приветствуя «известного игрока», тот вяло кивнул в ответ.

Мэлоун заметил, что Штерн и брюнетка исчезли.

Файн сказал:

— Должно быть, это очень серьезное дело, раз ты кладешь голову под топор. Может быть, расскажешь мне?

— Я потом тебе расскажу. Сделай, как говорю, и гарантирую тебе исключительное право на материал. Можешь потом получить Пулитцеровскую премию.

Файн чмокнул губами, выудил оливку из стакана и сунул в рот.

— Я тебе рассказывал про одну крошку, которую встретил у Макбейна? Она оказалась самой потрясающей миньетчицей по эту сторону Миссисипи.

Они лежали голыми, изучая друг друга. Она была крепко сложена, с сильными мускулистыми ногами и отвисшей грудью. Три кошки восседали, как на насесте, на гардеробе, стоявшем рядом с кроватью. Абиссинец, рекс и «гавана» коричневой окраски. Поджав хвосты, коты глядели вниз на любовников, их желто-зеленые глаза были похожи на змеиные. В квартире царил бедлам, кругом валялись газеты, пакеты, одежда. И от всего этого воняло кошачьей мочой.

Штерн не терял времени даром. После коротких скомканных ухаживаний он перешел непосредственно к делу.

Элен Мак-Глейд не имела ничего против.

Она дышала тяжело и хрипло. Всепоглощающая страсть охватывала ее, приближая момент, когда она могла совершить ужасные, чудовищные поступки. Кричать, сквернословить. Ей нравилось, когда она не могла держать себя в руках. Она разомкнула объятия и начала языком водить по его телу, по обвисшим складкам кожи, покусывать их, скользя все ниже. Он плыл по течению. Все мысли, а с ними и все неурядицы исчезли, осталось только блаженство. Штерн обхватил ее голову, но Элен вдруг перекатилась через него и улеглась, давая понять, что теперь его очередь. Он покорился, и тут она словно взбесилась. Тело ее изогнулось, она содрогнулась, а потом начался кошмар. Она обхватила своими мощными ногами его талию, замком сцепив ступни. Он оказался в тисках. Она прижалась плотнее. Воздух толчками вырывался из его легких. Ее руки, прежде раскинутые в стороны, вдруг начали молотить его по спине. Ее длинные острые ногти оставляли кровавые борозды. Боль пронзила сначала плечи, потом поползла ниже. Задыхаясь, он выдавил: