Читаем без скачивания Легион «Альфа» - Ф Ришар-Бессьер

Смит и Крупп принялись копать могилу рядом с той, где покоился Диас. Перкинс тем временем увлек Ковача в сад.

— Она явно пожертвовала собой, чтобы уничтожить одного из нас, — глухо произнес он.

Ковач поднял глаза к небу, его губы что — то беззвучно шептали. Было ясно, что он молился за упокой души усопшего.

Но Перкинс настойчиво продолжал развивать свою мысль:

— Объясните, однако, каким образом хорелия смогла добраться до дома?

— Снег, — просто пояснил ученый.

Перкинс вздрогнул:

— Ну конечно же, в этом вся разгадка. Снег… нам следовало подумать об этом заранее… Он же является пищей для их корней, так что в этих условиях они могут достать нас, когда им заблагорассудится.

И он внезапно вспылил, дав волю обуревавшему его гневу, вызванному чувством беспомощности:

— Это все мерзкая погода виновата… всякая сыплющаяся сверху дрянь и гадость…

Но он быстро взял себя в руки и тяжело вздохнул. Перкинс был на пределе своих моральных и физических сил.

— Эх, продержаться бы нам ещё несколько часов… всего — навсего, процедил он сквозь зубы.

Подошедший к ним Смит был настроен более оптимистично. По его словам, ремонт успешно подходил к концу и они вполне могли надеяться на проведение испытаний к середине дня.

В сущности, оставалось состыковать несколько узлов, что не представляло никакой трудности.

Значит, прочь уныние и сомнения. Смит и Крупп с удвоенной энергией принялись за работу, а Перкинс и Ковач с оружием на боевом взводе несли вахту около аэроджета.

Медленно тянулся час за часом. Все были на взводе, даже Ковач.

Наконец Смит объявил, что все в порядке, но для полной уверенности в том, что они смогут успешно долететь до своей шахты, требовалось провести хотя бы короткое испытание.

Перкинс не возражал, и молодой пилот занял место в рубке управления. Остальные вошли в дом.

Было условлено, что во время полета Смит будет держать постоянную связь с виллой, чтобы передавать свои впечатления о состоянии систем корабля.

Аэроджет как — то нехотя поднялся над виллой, покачался над садом, а затем взмыл вверх и исчез в серой мути неба, начавшего темнеть.

В помещении воцарилось молчание. Каждый с нетерпением ожидал первого сообщения Смита, которое поступило довольно скоро. Он лаконично доложил:

— Все в порядке. Разворачиваюсь.

Вздох облегчения невольно вырвался из груди Перкинса. Командир тут же отдал приказ спешно готовиться к отлету.

С помощью Круппа и Ковача он стал упаковывать собранные материалы. Неожиданно в его наушниках снова зазвучал голос Смита:

— Командир, направляющее сопло только что вышло из строя… В этих условиях продолжать полет невозможно…

Перкинс нервно бросил:

— Вы сможете вернуться к нам?

— Нет, аэроджет не подчиняется моим командам. Вынужден совершить посадку. Я все же попытаюсь свести повреждения к минимуму.

Наступила пауза. Перкинс затаил дыхание. Голос зазвенел снова:

— Оставайтесь на приеме. Надеюсь вызвать вас через несколько секунд. Внимание, выключаю связь. Конец.

Судьба вновь обернулась против них. На сей раз произошло худшее, что могло с ними случиться.

Перкинс попытался восстановить контакт со Смитом, но ничего не получилось.

Ни Крупп, ни Ковач не представляли, что за драма разыгрывается, может быть, в этот самый момент на борту корабля.

Перкинс счел необходимым сообщить им о случившемся. Они переглянулись, не говоря ни слова, потрясенные этим новым невезением.

И все же, несмотря ни на что, они цеплялись за призрак надежды, ожидая, что вот — вот из пелены снега, в которую они все трое напряженно вглядывались, неспешно высунется нос их аэроджета.

Увы, все оставалось без изменений, и понемногу легионеры стали свыкаться с мыслью, что теперь — то уж для них действительно все кончено.

Именно в эти минуты нежданно — негаданно в наушниках вновь прорезался голос Смита. Он был жив — здоров и успешно посадил корабль за озером, окаймлявшим южную часть города.

Большой удачей оказалось то, что тормозные стабилизаторы работали нормально и Смит смог сесть, «не наломав дров», как по старинке любил выражаться шеф — пилот.

Оказалось — ничего страшного.

— Просто полетела одна из запчастей, — добавил он.

— Как вы считаете, справитесь с этим один? — лихорадочно запросил Перкинс.

Смит, несколько поколебавшись, ответил:

— Нет, к сожалению, это невозможно. Если бы я мог выйти из корабля, то — как знать, но местность так и кишит хорелиями… Я их отлично вижу через иллюминаторы. Они наверняка не дадут мне пройти и трех шагов, вздумай я выйти наружу… А ведь вся починка заняла бы не более четверти часа.

Снова пауза.

Затем последовал приказ Перкинса:

— Оставайтесь в корабле и ни в коем случае не покидайте его. Мы попытаемся найти какое — нибудь решение. Я вызову вас сам. Конец.

Они быстро обсудили создавшееся положение. Сами легионеры не могли выбраться из города, поэтому нечего было и думать о том, чтобы пробиться к Смиту.

Но все равно они должны были любой ценой попытаться использовать свой последний шанс.

Перкинс вновь обратился к Ковачу, так как среди них он был единственным, кто хорошо знал город и весь район в целом.

По тем координатам, что сообщил Смит, они легко нашли по карте местонахождение пилота.

Предположим, рассуждали они, что все же — хотя это ещё требовалось доказать — группа сумеет незаметно покинуть город. В этом случае они должны будут обогнуть озеро, вступая в неизбежные стычки с хорелиями, рассыпавшимися по его берегам.

Перкинс, взглянув на товарищей, произнес:

— Лично я вижу только два возможных выхода: или попытаться переправиться через озеро вплавь, или же найти какое — то плавсредство.

Но тут он понял, что Ковач в силу своего возраста не сможет воспользоваться первым вариантом, и поспешил добавить:

— Естественно, совершенно необходимо найти что — нибудь такое, на чем мы смогли бы беспрепятственно подплыть к месту катастрофы аэроджета. Ковач, это реально?

Старый ученый, покачав головой, тихо пробормотал:

— Может, и так, но…

Перкинс, поняв, что это весьма и весьма проблематично, предпочел больше не настаивать на своем предложении.

— Ладно. У нас впереди целая ночь, чтобы поразмыслить как следует, прервал он обсуждение. — Все равно до утра мы не в силах что — либо предпринять.

Ночь уже вступила в свои права, окутывая темнотой мертвой город. Снегопад прекратился. Лишь порой отдельные редкие снежинки вдруг начинали затейливо танцевать на ветру, похожие на толстых белых насекомых, ослепивших и неуверенно тыкающихся туда — сюда в поисках пути.

В городе зажегся свет. Он преломлялся в густом тумане, поднимавшемся с улиц на несколько метров ввысь и окружавшем ореолами фонари на столбах.

Наступила невыносимо тягостная ночь ожидания, возможно, последняя в их жизни. В любом случае — как смутно чувствовал Перкинс — других не могло больше быть.

Если они так и не смогут найти способ добраться до аэроджета, их гибель неминуема.

Хорелии не становятся ни перед чем, чтобы расправиться с ними. И вообще, кто знает, что они сейчас затевают, затаившись где — то неподалеку от них? Никто не мог ответить на этот вопрос и предусмотреть ход событий.

Вместе с Круппом и Ковачем Перкинс тщательно изучил возможный маршрут следования по городу. Они должны были выйти к озеру, избегая наиболее опасных зон, которые сейчас и выявили с максимальной точностью.

Все согласились, что для пересечения города им потребуется что — то около часа.

Было решено оставить на вилле все оснащение экспедиции и взять только оружие.

Ковач сказал, что на берегу озера есть док. Если фортуна им улыбнется, они, может быть, смогут найти там лодку в хорошем состоянии.

Но он не был в этом уверен.

В тот момент, когда они обсуждали эту возможность, в гостиной внезапно погас свет.

В едином порыве они бросились к выходу, но и снаружи царила беспросветная ночь.

Ни единого огонька ни на одной из соседних улиц.

Оцепенев от ужаса, они молчали, боясь высказать вслух сразу же пришедшую им на ум догадку.

— Электростанция, — первым решился нарушить тишину Крупп. — Они захватили её.

— Вы, несомненно, правы, — поддержал его Ковач. — Вероятно, так оно и есть. Но, позвольте, каким, черт побери, образом…

— Каким?! Хотите знать каким?! — взорвался Перкинс. — Что нам теперь до этого?

— Командир, вы не находите, что для демонстрации своей нервозности вы выбрали явно неудачный момент? В конце концов, шеф здесь вы, значит, вам и принимать решение, — хлестко прозвучал голос Круппа.

Перкинс снес выпад подчиненного не моргнув глазом. Он уловил в этой реплике ненависть, внезапно взорвавшуюся где — то в глубине души Круппа. Как знать, не наступившая ли темнота наконец — то освободила в нем ту тайную обиду, которая подтачивала его с самого начала экспедиции?