Читаем без скачивания Смотри на меня (СИ) - Малиновская Маша

К Егору я пока их пригласить не могу. Думаю, это нужно сперва обсудить с ним. Съедемся, обживёмся, а потом обязательно позову девочек в гости.

Цезарь мне очень радуется, когда я приезжаю. Скачет, пищит, как игрушка. Стоит только взять его на руки, сразу тянется лизнуть меня в лицо.

— Вернусь вечером, малыш, — покормив, возвращаю его в манеж.

Хочется взять с собой, но лучше этого не делать, для него переезд и так стресс. Тем более, Егор сказал, что щенку через неделю положена ещё одна прививка, и пока лучше не рисковать его здоровьем.

Беру такси и заезжаю сперва в супермаркет за тортом и пачкой чая. Не уверена, что у меня он не закончился. Забираем Лилю и Наталью из университета и едем ко мне.

— Клёво у тебя! — Лиля с интересом разглядывает обстановку. — Уверена, у Верта тебе тоже будет замечательно. Если что, обустроишь всё по своему вкусу, он у тебя отменный. А у него, наверное, по-пацански всё.

— Но если там работал дизайнер, думаю, не всё так печально, — добавляет Наташа.

— У него уютно, — ограничиваюсь замечанием.

Я вот даже не задумалась над тем, что хочу у него что-то изменить. Да я даже как-то и не заметила, что к чему, если честно. Всё произошло очень быстро, и меня волновало другое. Я кроме Егора и нашей близости ни на что и внимания не обратила.

Я достаю большие раскладные коробки, в которых перевозила вещи сюда.

— Теперь у него в ванной будет на сто флаконов больше, — Наташа складывает в одну из коробок мою косметику. — Сто один.

— А я думаю, у Верта и самого целый арсенал!

Лиля хохочет, и мы подхватываем. У Егора в ванной действительно не один пузырёк, а штук восемь. Но девчонкам я, конечно же, говорить об этом не стану. Мне кажется, очень хорошо, когда парень ухаживает за собой.

Я решаю взять одежду, обувь, собрать что нужно для учёбы и некоторые любимые вещи вроде кружки, пледа, подставки под телефон и стеклянной небольшой фигурки слона, что когда-то мне подарил дедушка. А если что ещё понадобится или посчитаем с Егором, что хорошо впишется в его доме, тогда и привезу.

— Так, а где твои пижамы? — спрашивает Наташа, складывая в ящик домашний тёплый халат.

— Вот, на полке, — указываю в шкаф.

— Бриджи и футболка? И всё?

— Есть ещё майка с шортами и штаны с кофтой на флисе.

Девчонки смотрят на меня в недоумении, а я в ответ на них с непониманием.

— А что?

— Ты переезжаешь к парню, а у тебя бриджи, флис и хлопчатобумажные бесформенные шорты? — поднимает бровь Наташа. — А где кружева? Красное, чёрное, нежно-пастельное? Шёлк, чулки, корсеты, ленты? Ну хотя бы милые шортики и маечка на бретелях?

Мои щёки становятся теплее и я не сдерживаю усмешку.

— Ну понятно, что ближайшие дни он никакого белья не будет замечать, ему бы скорее снять всё с тебя, ну а дальше? — Лиля ставит руки в бока. — Пока-ещё-Сладкова, завтра мы срочно идём в торговый центр в отдел белья.

— Да ну вас! — смеюсь, закрыв лицо ладонями. — И я Сладкова! Да!

— Я тебя умоляю, — тянет Лиля. — Надолго ли?

Отмахиваюсь от обеих, подкатив глаза. Вот же дают!

Ещё два часа мы собираем вещи. Егор присылает сообщение, что заедет минут через сорок. Уставшие, мы с девочками снова пьём чай, а потом я их провожаю и благодарю за помощь.

Ещё есть торт, если Егор захочет, может тоже выпить чаю. А можно и поужинать у меня, продукты есть.

Он задерживается, и я решаю приготовить ужин. Если что, с собой заберём.

Успеваю стушить фунчозу с курицей и нарезать салат, пока жду. Однако, мой Вертинский опаздывает. Ну да мало ли, он говорил, что его просили забрать Ксюшу из детского сада. Завёз её да задержался.

Решаю не звонить и не писать, вдруг он за рулём, не хочу отвлекать от дороги. Он, собственно, и задерживается-то не особо.

Однако спустя минут десять телефон вибрирует.

«Роза» — высвечивает дисплей, и я напрягаюсь.

Что ей может быть нужно? Зачем звонит мне?

— Слушаю.

— Привет, Юленька, — говорит мягко, — как дела?

— Здравствуй, Роза. Зачем ты мне звонишь? — озвучиваю свой вопрос. Уж вряд ли она не знает о произошедшем.

— Звоню сказать, как ненавижу тебя, сучка, — её голос тут же меняется с елейного на жёсткий и колючий. — Это ты во всём виновата, поняла? Ненавижу тебя!

Внутри проходится жаркая волна. Это так неприятно — слышать подобное.

— Что же я такого тебе сделала? — стараюсь говорить ровно, памятуя о том, что говорил Егор о её душевном здоровье.

— Ты отняла у меня любимого! Всё было идеально до тебя. Папаша бы успокоился, а если и нет, ему с его диабетом недолго осталось. И вообще, этот дурацкий план со свадьбой!

— Это вы всё придумали. В чём же я виновата? — начинаю злиться.

— Потому что он влюбился. Да-да, ты не ослышалась. Всё чаще стал повторять: «Юля то, Юля это…» Его идеальная Юля! И знаешь что? Он меня прогнал! Меня! Свою Розу! — она едва ли не кричит в трубку. — Сказал, что я лживая шлюха и велел убираться. Так что да, Юленька, это ты во всём виновата. Лови ответочку. Ты забрала у меня мужчину, а я у тебя. Квиты, сучка.

Она бросает трубку, а я продолжаю прижимать телефон к уху. Сумасшедшая. Она просто больна. И мне известно, что у них с Егором ничего не было.

Выдыхаю и откладываю телефон, всё ещё пребывая в шоке от такого наезда. Но потом снова беру в руки. Позвоню Егору, очень сейчас хочу услышать его голос.

Но набрав несколько раз, слышу только гудки. Может, музыка в машине играет, может телефон на вибро стоит. Десяток этих «может», но мне как-то тревожно. Ещё и эта шизанутая со своим звонком.

Во рту становится сухо. Я правда начинаю нервничать.

И вот телефон звонит снова. Хватаю его с тумбочки двумя руками, но вижу, что звонит незнакомый номер.

А может, у Егора две сим-карты?

— Алло? — говорю и прикрываю глаза. Пусть это будет Вертинский. Мне очень надо услышать его!

— Юля? — спрашивает незнакомый низкий мужской голос.

— Да.

— Меня зовут Алексей Шевцов. Я тренер и друг Егора. Кое-что произошло. Можешь сказать, где ты, чтобы я заехал?

28

Из меня будто враз выкачивают весь воздух. И не только из моих лёгких, а ещё и из комнаты. Сердце замирает, а потом начинает биться замедленно и гулко, будто кто в гонг бьёт.

— Он…

Севший голос не даёт договорить. Спросить главное.

— Жив, — чётко отвечает Шевцов, и я наконец вдыхаю, хоть и с разрывающей внутренности болью. — Но помят. В больнице, сейчас на операции.

— На операции… — повторяю всхлипнув, представив себе масштаб беды.

Я даже не могу спросить, что именно случилось, пытаюсь лишь осознать, что мой Вертинский сейчас под ножом хирурга.

— Скинь адрес на этот номер, я заеду и отвезу тебя к нему. Буду с женой, чтобы ты не испугалась.

А я как-то даже и не испугалась. Не того, что незнакомый мужчина звонит и просит сказать ему мой адрес, чтобы куда-то потом отвезти. Имя Шевцова я не раз слышала от Егора, но у любого здравого человека бы возникли сомнения после такого звонка. Однако я ему почему-то верю.

Поэтому высылаю в сообщении свой адрес и собираюсь. Точнее как собираюсь, зависаю у зеркала в прихожей, обвожу взглядом собранные коробки, потом смотрю на себя. Сознание перепрыгивает на надоедливый звук, раздающийся из кухни — свистит чайник.

Надо выключить.

Вымыть руки — пахнут луком после готовки.

Переодеться.

И не думать о том, насколько с ним всё плохо.

Через десять минут приходит сообщение от Шевцова, что он уже у подъезда. Ещё раз смотрю в зеркало, говоря себе, что всё будет хорошо. Что бы ни случилось, всё ДОЛЖНО быть хорошо. У меня внутри последние дни где-то очень глубоко билось ощущение, что я счастлива в кредит. Уж слишком. Но я себе разрешила быть таковой! Вселенная не может быть ко мне столь жестока, чтобы повертеть счастьем перед носом и отобрать таким жестоким способом. Она не посмеет забрать Егора у меня!