Читаем без скачивания Исповедь Христа. Развенчание мифов - Дмитрий Бачевский

У отца нет зависти по отношению к изошедшим из него из-за того, что они порождают нечто равное или подобное ему. Ведь он – тот, кто существует во всеобщностях, порождая и открывая себя. Кого бы он ни пожелал, он делает его отцом, по отношению к которому он, фактически, сам является отцом. А также делает богом, по отношению к которому он, фактически, сам является богом. Отец сделал меня богом, а я – богами вас, а вы будете делать людей богами. Бог тот, кто стал равен богу, своему отцу.

Теперь я скажу вам о воскресении. Вы воскресли, и я воскресну в вас. Сейчас, если вы явитесь в этом мире, носившем меня, вы как один сияете, и вы объединены до вашего успокоения, то есть вашей телесной смерти в этой жизни. Вы взяты на небеса духа моим знанием и истиной, подобно лучам солнца, ничем не удерживаемые. Это духовное воскресение, которое поглощает психическое, таким же образом, как плоть. Мысль тех, кто спасся – не умрет. Ум тех, кто спасен – не умрет. Поэтому вы избраны во спасение и искупление, поскольку вы предопределены из начала не впасть в глупость тех, кто не имеет знания, но вы должны войти в мудрость тех, кто узнал истину.

XLVII

И взошли мы на гору Елеонскую. И сказал им я:

– Все вы разочаруетесь во мне в эту ночь. Ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы. Когда же воскресну я в вас своим словом и учением, идите в Галилею.

Петр же казал мне:

– Если и все разочаруются, но не я.

И снова сказал я ему слова, которые говорил прежде:

– Говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от меня.

Но то еще более рьяно говорил:

– Хотя бы мне надлежало и умереть с тобою, не отрекусь от тебя.

То же и все говорили, но я знал их лучше, чем они себя. Ибо слабы они были, как и я, и все люди, хоть и имели в духе своем отца.

И сказал я им:

– Молитесь себе, укрепляйте дух свой, чтобы не впасть в отчаяние.

Я сказал ученикам своим, чтобы посидели поодаль, пока я останусь наедине с отцом своим. Взял я с собою лишь Петра, Иакова и Иоанна, и начал ужасаться и тосковать. И сказал им:

– Душа моя скорбит смертельно, побудьте здесь и бодрствуйте духом.

И, отойдя немного, сел я на землю и, опустив голову, я аль, пока я останусь наедине с отцом своим.щайте свой дух на неразумных, но спокойно сносите удары судьбы, , начал молиться и укреплять свой дух перед тяжким испытанием, которое уготовили мне священники – служители лжи.

Я говорил с собою.

– Дух мой! О, если бы ты благоволил пронести чашу сию мимо меня! Все возможно тебе, пронеси чашу сию мимо меня. Могу я бросить все и бежать от суда и спасти себя, но не смогу я убежать от себя и тебя, мой отец. Не будет мне жизни на земле, коли отрекусь от себя, от отца своего в духе, от учения своего и от учеников своих. Могу я также призвать всех своих учеников, и, вооружившись, они защитят меня. Но не приносится истина мечом, а лишь словом твоим. Итак, разумею я. Да будет так, как хочешь ты, мой дух, как должно быть по правде, но не как хочу я – слабый человек.

И укрепился я духом, и встал и подошел к ученикам своим, которые спали духом от печали, не разговаривая между собой, как некогда, и были полны тревоги и уныния. И сказал им:

– Что вы спите? Встаньте и молитесь, чтобы не впасть в отчаяние.

И снова отошел я и молился духу своему.

– Отче мой! Если не может чаша сия миновать меня, чтобы мне не пить ее, да будет воля твоя. Я знаю, что моя смерть – жизнь для многих.

И когда я вернулся, опять застал своих учеников спящими. Тогда я отошел и снова помолился своему духу, а когда возвращался к ученикам, заметил поодаль людей и солдат, которые приближались. Иуда знал место, где я собирался с учениками своими и выдал его священникам. Я подошел к ученикам и сказал им:

– Вы все еще спите и почиваете? Кончено, пришел час. Вот, предается Человек в руки грешников. Встаньте, пойдем, вот, приблизился Иуда, предающий меня, с людьми. Они хотят убить не меня, они хотят убить истину спасающую, Христа. Они убьют мое тело – тело слабого человека, но не убьют мое слово истинное, мой дух святой, истинный, который воскреснет в вашем духе. Тот, которого вы увидите у креста, радостного и улыбающегося, есть живой Иисус. А тот, в чьи руки и ноги они вобьют гвозди, – это его плотская оболочка, которая всего лишь отражение. Они предадут позору то, что является его подобием.

И тотчас, как я еще говорил, подошел Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа разозленного с мечами и кольями, с фонарями и светильниками от первосвященников и книжников и старейшин. Иуда подошел ко мне, и поцеловал, и сказал:

– Здравствуй, Равви.

Я же сказал ему:

– Друг, для чего ты пришел?

Бывшие же со мною, видя, к чему идет дело, сказали мне:

– Учитель, не ударить ли нам мечом, который ты дал нам – словом истины?

Я же спросил пришедших:

– Кого ищете?

Мне отвечали:

– Иисуса Назарея.

Я сказал им:

– Это я. Если меня ищете, оставьте их, учеников моих, пусть идут, да сбудется слово, данное мною однажды себе: из тех, которых отец мой ко мне привлек, я не погубил никого.

И тотчас люди, бывшие с Иудой, схватили меня. Тогда Петр начал выговаривать рабу первосвященника, другу своему Малху, который схватил меня.

И закричал ему я:

– Возврати меч свой в его место и помолчи, ибо все, взявшие слово сейчас, от меча погибнут. Или ты думаешь, если бы я захотел, то не смог бы сказать двенадцать легионов слов этим глухим и слепым людям? Неужели мне не пить чаши, которую дало мне призвание моего духа? Оставьте, довольно.

И, обратившись к Малху, я попросил у него прощение за несдержанность ученика своего. Первосвященникам же и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против меня, я сказал:

– Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять меня. Каждый день бывал я с вами, уча в храме, и вы не поднимали на меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы.

Тогда ученики, увидев, что меня схватили, чтобы предать суду, испугались и убежали. Воины же и священники взяли меня и связали. И повели меня к тестю Каиафы Анне, который был на тот год первосвященником

XLVIII

Когда вели меня, я видел Петра, который следовал за мной даже внутрь двора первосвященника, и сидел со служителями, и грелся у огня. И привели меня к Анне, где собралось много народу. И спросил Анна меня об учениках моих и об учении моем.

Я же отвечал ему:

– Я говорил явно миру, я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь меня? Спроси слышавших, что я говорил им. Вот, они знают, что я говорил.

Когда я сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил меня по щеке, сказав:

– Так отвечаешь ты первосвященнику?

Я отвечал ему:

– Если я сказал худо, покажи, что худо, а если хорошо, за что ударил ты меня?

Тогда Анна, рассердившись, приказал отвести меня связанного к своему тестю – первосвященнику Каиафе, дабы сообща насладиться плодами предательства.

Там уже собрались все первосвященники и старейшины и книжники – весь синедрион. И устроили они судилище, и искали свидетельства против меня такие, чтобы можно было предать меня смерти. Многие свидетельствовали против меня, но свидетельства сии были недостаточны, чтобы обвинить меня в богохульстве, достойном смерти.

И приводили свидетелей, и говорили они:

– Мы слышали, как он говорил: "Я разрушу храм сей рукотворный, и через три дня воздвигну другой, нерукотворный".

Однако сего было мало, дабы приговорить меня к смерти. Тогда священники решили искать свидетельства против меня в моих словах здесь. И первосвященник стал посреди и спросил меня:

– Что ты ничего не отвечаешь? Что они против тебя свидетельствуют?

Я же молчал в ответ, ибо разумел, что слова мои не помогут избежать суда саддукейского. Опять первосвященник спросил меня и сказал мне:

– Ты ли Христос, сын благословенного?

Я сказал:

– Что я ни скажу вам, вы не поверите, и что ни спрошу вас, не будете отвечать мне и не отпустите меня. Но вы узрите вскоре после меня Человека, полного силы духа. И человеков сих будет множество.

И снова они вскричали:

– Скажи, ты – сын божий?

Я ответил:

– Это вы говорите, что я есть он.

Тогда первосвященник разодрал одежды свои и закричал:

– Он богохульствует! На что еще нам свидетелей? Вот, теперь вы слышали богохульство его! Как вам кажется?

И все священники закричали в ответ:

– Должен умереть!

И повскакивали они с мест своих, обозленные на слова мои, много раз сказанные в храме против них, и подбегали и били меня по лицу и телу. И плевали в исступлении, крича: "Прореки, кто ударил тебя"? И много еще кричали они, хуля меня и мое учение, однако укрепился я духом перед тем и готовым был принять поношение и смерть.

Утром же первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион составили совещание. Они боялись, что, судив судом своим человека, которого почитали за учителя и пророка, навлекут на себя гнев народа. Тогда Каиафа сказал, что надобно, чтобы судил меня наместник римский, и принял на себя мою кровь. И, связав меня, священники повели к прокуратору Пилату в преторию. Тот прибыл в Иерусалим на Пасху из Кесарии Стратоновой, дабы следить за порядком подчас празднований.