Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки – курфюрст - Гай Орловский

Он сказал поспешно:

— Да-да, дорогой сэр Ричард, после таких трудов!

Я поднялся, поклонился.

— Ваше Величество…

— Ваша светлость, — ответил он.

Я отступил и вышел за дверь. Сенешаль и личный секретарь все еще там, бурно совещаются, но умолкли на полуслове, как только отворилась дверь королевского кабинета.

— Продолжайте-продолжайте, — сказал я. — Меня уже здесь нет, я уже там, за облаками, там, за облаками…

Оба все так же молча и озадаченно смотрели вслед, пока я не скрылся за поворотом извилистого коридора.

Через Варт Генц, как понимаю, в свое время прошли орды Тьмы, это было тридцать с лишним лет тому назад. Были уничтожены все церкви и священники, но когда я ехал по этим местам с Гуголом и Сизигмундом два-три года тому или чуть больше, еще тогда удивлялся, что не заметил особенной какой-то нечисти.

Видимо, эти орды были похожими на непобедимых и ужасных гуннов Аттилы: убивали всех на своем пути, жгли, уничтожали, рушили и шли дальше. Несокрушимые гунны в конце концов дошли до Каталаунских полей и там разбились о римскую доблесть, после чего моментально исчезли, как гнилой туман под утренним солнцем, а темные армии Карла ударились о твердыни Зорра, обломали зубы и как-то потеряли страсть идти дальше.

А там, где они прошли раньше, в том числе и в Варт Генце, люди вышли из лесов, из подвалов и подземелий, снова отстроили деревни и города, тем более что избу можно построить за сутки, дом — дня за три, а дворец из дерева — за неделю. Ну, а каменные дворцы и города из массивных гранитных плит захватчики не разрушали, некогда, спешили дальше, как лемминги…

Так что через год здесь уже почти ничто не напоминало о страшном времени нашествия, однако отсутствие церквей сказывается, еще как сказывается, особенно четко вижу, когда смотрю на придворную жизнь в королевском дворце.

Я демонстративно прошел через все залы, вслушиваясь в разговоры и всматриваясь в лица. Многие вздрагивают, встречаясь со мной взглядом, очень похоже, что о моем походе к терьярдеру знают гораздо больше людей, чем я думал. Значит, знают и то, на что я так настойчиво подталкиваю Его Величество, как бы он ни сопротивлялся…

Я вышел на задний двор, там личная гвардия Фальстронга упражняется в схватках на мечах, чуть в стороне стрелки стараются попасть в цель. Офицер вежливо пригласил меня показать свое мастерство, я вежливо отказался, куда мне состязаться с такими орлами, а вообще-то, подобных мест лучше избегать. Если победишь местных — будут тихо ненавидеть, проиграешь — запрезирают.

В саду тихая погода, хотя неба не видно за плотными тучами, воздух относительно свежий, наполнен ароматами листьев, редких цветов и мелкой водяной пыли.

Фонтан обнаружился с той стороны стены из деревьев, там по широкой аллее гуляет множество народу. Фонтан явно — гордость Фальстронга, не так просто если не построить заново, то хотя бы заставить работать старый.

Я раскланивался с дамами, нагло рассматривал мужчин, так прошел до конца, перебрался на соседнюю аллею и двинулся обратно. Фальстронг сейчас лихорадочно продумывает, как действовать дальше, а я должен продумать, как мне и что на любые его варианты…

Принца Роднерика я увидел издали: рослый, крупный, как бы рожденный быть вожаком, его окружают придворные, хотя, на мой взгляд, это больше полевые командиры. Даже в пышных костюмах вельмож видно, что они больше проводят времени в воинских лагерях да в седлах, когда осматривают земли противника и прикидывают, как и откуда лучше ударить…

Я шел неспешно, рассеянно улыбаясь листве, людям, серому небу, меня наконец оттуда увидели, все повернули головы и уставились с мрачной враждебностью.

Принц Роднерик смотрел с откровенной неприязнью, что можно бы списать на нежелание видеть человека выше его ростом, без меня он здесь самый-самый, но уже и для самых тупых не секрет, что принц терпеть не может тех, кто встает на его пути, а я, похоже, сильно мешаю его планам…

Я поприветствовал его издали с ироническим поклоном:

— Ваше высочество…

— Ваша светлость, — процедил он сквозь зубы, — странно, что вы все еще живы.

— Кому здесь жить хорошо, — заверил я с оптимизмом, — тому и в аду неплохо.

— Придется, — произнес он вполголоса, — отправить вас обратно!

— На этот раз, — ответил я, — сперва вы, ваше высочество!

Он поморщился и прошел мимо, бросив вслух достаточно громко:

— Неужели меня никто от этого наглеца не избавит?

Четверо из его сопровождающих замедлили шаг, отстали, а потом развернулись ко мне. Принц двинулся дальше, словно и не заметив, что из шести осталось только двое.

Я тоже повернулся и ждал их в той манере, что ясно показала им — я готов, даже больше, чем готов. Сегодня, дескать, недодрался, как хорошо, что вот они попались!

В их движениях, сперва решительных, проступило колебание, а на лицах мелькнула растерянность.

Я сказал негромко, чтобы никто из посторонних не услышал:

— Ну что, говнюки? Давайте рассказывайте, как вы меня сейчас сотрете в пыль, вобьете в землю по ноздри и вообще… надругаетесь над моей невинностью!

Они остановились в замешательстве, переглянулись, как-то все идет не так, это они должны напирать и глумиться, а я пугливо отступать и что-то мямлить в оправдание.

Один из лордов, высокий и крепко сколоченный, сказал надменно:

— Вы говорите, как пьяный грузчик, сэр!

— Так я с благородными по-благородному, — объяснил я. — А с вами… ну, вот так.

— Я Людвиг фон Эрлихсгаузен, — заявил он, — герцог Ньюширский!

— Ого, — сказал я с интересом. — Высшие титулы походят на крутые скалы, верно? Лишь орлы да пресмыкающиеся взбираются на них… Только на орла вы не больно похожи.

Он не понял сперва, привык к лести, но кто-то робко хихикнул, потом еще один, и герцог побагровел, повернулся ко мне, глаза грозно выкатились из орбит.

— Что вы хотите сказать?

— Только, — заверил я, — что сказал. Ничего больше.

— Чего-то боитесь?

— Умному достаточно, — сказал я мирно, — зачем растолковывать? Вы же умный, да?.. И читать, наверное, пробовали… Хотя бы по складам и шевеля губами…

Он из багрового стал алым, ладонь безуспешно хлопала слева по поясу.

— Вы… вы за это поплатитесь!

— Я по всем долгам плачу, — заверил я зловеще. — По-христиански, сторицей. Как и велел наш Господь. Вы хоть слыхали о нем?

Его затрясло, он проговорил, задыхаясь и лязгая зубами:

— Вам… надлежит… немедленно!.. сейчас же покинуть этот двор… и убираться…

Я прервал: