Читаем без скачивания Вернуть Веру (СИ) - Резник Юлия

- Ты поплачь, милая! Поплачь, легче станет… - бормотала я, перебирая ее длинные светлые волосы одной рукой, а в другой сжимая телефонную трубку. К счастью, папа ответил практически сразу же. Я сбивчиво объяснила ему, что случилось. Спросила, как мне быть и что делать, где-то в душе надеясь, что мне ничего делать не придется, и что мой большой сильный папочка решит все за меня. Так и случилось… Отец перезвонил и сказал, чтобы мы оставались дома, потому что новости об аварии просочились в прессу.

- В свои Инстаграмы не суйся! И Настьке не разрешай, – предупредил он. - Там сейчас такое дерьмо польется… Ну, что ты молчишь, Вера?! А, черт… Я к вам мать пришлю!

Отец оборвал связь. А Настька, наконец, всхлипнула. Скривила жалобно губы и заплакала, так горько заплакала… Я легла рядом с ней на кровать и, больше ничего ей не говоря, просто лежала рядом, пока она, окончательно измучавшись, не уснула.

А потом приехала мама… И отец подтянулся часа через два.

- Ну, что вы тут? Совсем скисли?

- Не шуми, пап, Настька спит.

- Не рано она улеглась?

- Ну, что ты, Вась… Такой стресс у девочки. Психика не выдержала.

- Так, может, ей психолога организовать?

- Нет уж, пап. Давай пока без этого… А там посмотрим. Может, и организуешь…

Последующие дни превратились в ад. Наш дом оккупировала пресса. Я и шагу не могла ступить, чтобы не нарваться на очередного горе-репортеришку. Но основная масса, конечно, дежурила прямо на кладбище. И если бы не отец, который организовал охрану, все могло превратиться в какой-то чудовищный фарс…

- Уроды! Ну, почему люди такие уроды? – плакала Настька, а я не знала, что ей ответить. И волновалась о ней с каждым днем сильней. Мы решили, что для дочки будет лучше пожить у бабушки с дедушкой. Там ее уж точно никто не мог подловить. Закрытый поселок, да и охрана такая, что комар не пролетит… К тому же за ней всегда было кому приглянуть. А я… была вынуждена вернуться к работе. И это была не лучшая идея… Целый день меня преследовали сочувствующие взгляды, один лишь Стас на меня не пялился. Казалось, ему вообще стало резко не до меня. Может быть, устал биться в закрытые двери? Как знать… Эта мысль была такой неожиданной, что я запнулась. Телом пронеслась мерзкая дрожь, и стало ужасно холодно, хотя день, на удивление, выдался теплым. Пришло запоздалое бабье лето…

Где-то совсем близко взревел мотор. Послышался звук приближающегося мотоцикла, и я шарахнулась в сторону.

- Привет… - сняв шлем, скупо улыбнулся Стас.

- Я думала, ты отказался от мысли купить мотоцикл.

- Угу… Но мне разрешили прокатиться...

Стас покрутил в руках шлем, устало растер лицо и посмотрел на меня как-то странно… Будто хотел сказать что-то важное, но не знал, как начать разговор.

- Как ты? Я думал позвонить, когда узнал, что произошло, но так и не решился.

- Я в норме. Спасибо, что спросил…

- Идиотский выходит разговор! Банальная бессмыслица, -  психанул на ровном месте Гуляев. Провел пятерней по волосам и снова на меня уставился: - А я столько тебе сказать хотел… И рассказать… столько.

- Так расскажи.

- Я нашел своего отца… Точнее, он меня нашел. Но мы еще не встретились… Знала бы ты, как я… трушу.

- О господи, Стас… - просипела я и потянулась к нему, чувствуя, как ему это нужно.

- Он никакой не алкоголик… Он… генерал, Вер. На флоте служил долго. И… он искал меня. Всю жизнь искал, Вер…

- О господи, - повторила я снова и, уже не сомневаясь, подошла к нему вплотную и обняла. Я не знала, что он чувствовал в тот момент, какие его грызли демоны… Лишь могла только догадываться, что ему довелось испытать, по тому, как дрожало его сильное тело под моими пальцами.

- А знаешь, что самое интересное? Если бы ты не заставила меня провести тот урок в сорок пятой гимназии, я бы так ничего и не узнал… Это ты, Вер… Ты мне помогла. Без тебя бы ничего не было.

Я мало что поняла из его слов. Совсем ничего, если честно. Впрочем, сейчас это было неважно. Главное, что он был рядом. Такой близкий мне и родной. Мы стояли так долго-долго. Покачиваясь в объятиях. И разжали руки, лишь когда нас ослепила яркая вспышка фотокамеры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Черт! Вот же уроды… - пробормотал Стас. – Надо валить отсюда.

- Надо, – согласилась я, дрожа от волнения и щемящей в груди нежности. – Прокатишь?

- Ты серьёзно? – моргнул Гуляев и недоверчиво… даже робко на меня посмотрел. Я кивнула.

- Угу. Никогда не каталась на мотоцикле.

Он облизал губы. Снова неуверенно покосился на меня, а потом, будто что-то для себя решив, перекинул ногу через сиденье и уже уверенно бросил:

- Это не страшно. Просто держись за меня покрепче.

И я держалась… Захлебываясь от страха и кайфуя от ощущения скорости. От того, что могу снова его обнять и погладить легонько… Желая столько всего ему рассказать, и не имея возможности… Потому что мне было не перекричать свист ветра.

Мы мчали долго. Остановился лишь где-то за городом. Я неловко спрыгнула с байка и чуть не упала, оказывавшись совсем не готовой к тому, что ноги будут так сильно дрожать. Меня удержал Стас. Я засмеялась, подняла взгляд и… утонула в золоте его глаз. Он выглядел взмыленным после поездки и чудовищно возбужденным. Кто из нас потянулся друг к другу первым? Не знаю. Это был единый отчаянный порыв. Жар дыхания опалил прохладную кожу лица. Я поежилась. Задрожала под его руками. Дикий голод прорвал тонкую паутину нежности, и нас окутало тягучим дурманом страсти. Наши губы слились. Стас застонал. Обхватил мою голову и, углубив поцелуй, оттеснил меня к байку.

- Сядь…

- Сначала сними штаны…

Наверное, мы спятили. Ну, какой нормальный человек стал бы заниматься этим под открытым небом? Когда кто угодно может увидеть, и вообще… Но мне хотелось его просто до дрожи. Я так сильно по нему истосковалась, что не выдержала бы ни секунды больше.

Стас потянулся к замку на моих брюках. Но, так ничего и не сделав, замер…

- Господи, что я делаю? – загнанно оглядываясь по сторонам, пробормотал он. – Что мы делаем? Я ж потом себя не соберу… Если ты после вернешься к своему… этому… я ж его убью, Вер…

- Постой, ты о ком вообще? О Вавилове?

Хоть ситуация меньше всего располагала к веселью, я откинула голову и рассмеялась. Счастливо… так счастливо, господи…

- И что означает твой смех?

- То, что я счастлива. И что не вернусь ни к кому, потому что не к кому возвращаться… - я ухватила Гуляева за отвороты кожанки и притянула его к себе: - И что я люблю тебя. Только тебя… И всегда любила.

26

- Что? – переспросил я.

- Я люблю тебя, – повторила Вера. – Как ты мог подумать, что я смогу быть с ним, после того, что между нами было?

- Ты что? Ты правда… - слова не находились. С губ срывались обрывки каких-то нелепых фраз и мое свистящее дыхание. – Ты дашь нам шанс? Мы попробуем… снова?

Вера закусила губу и кивнула. А я… господи, более тупой реакции, наверное, не могло быть. Я отошел от нее и, зарывшись пальцами в волосы, уставился на сливающееся с землей кобальтовое небо на горизонте.

- Ты не выглядишь счастливым.

Смех Веры у меня за спиной прозвучал скорее испуганно, чем весело. Угу. Говорю же… моя реакция была действительно очень странной. И наверняка ей непонятной. Мне бы объяснить. И сказать хоть что-то толковое. Например, что я рад. Или что не подведу ее никогда больше. Но я почему-то не мог показать… даже ей показать, что со мной происходит. Я всем телом дрожал, как после какой-нибудь убойной тренировки. Знаете, эти судорожные мышечные сокращения после жима штанги? Вот где-то так… И ведь ничего удивительного в этом не было, если учесть, какой груз только что упал с моих плеч.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вера подошла ко мне и обняла со спины. Горячими губами коснулась шеи…

- Знаешь что? Холодает… Поедем домой, а?

- Мне нужно байк отдать. Он правда не мой.

- Хорошо. Тогда отдадим твой байк и поедем домой, да?