Читаем без скачивания Колдун. Из России с любовью - Вадим Крабов

– В смысле? – Я напрягся. В уши ударила глухая волна…

– Понимаешь, год назад ездил я в командировку. Туда, – показал, неопределенно махнув рукой на запад, – в Красноярский край. Убили одного нашего урку, а он в розыске по одному делу был. Не важно по какому, главное, как убили. Жертвоприношение, в натуре, не иначе!

– Подробней. – У меня засосало под ложечкой. «Начинается…» – мысленно простонал я.

– Представляешь, кладбище. На могильной плите – пентаграмма с какими-то знаками, на ней лежит распятый урка. Рана единственная, колотая в сердце, предположительно кинжалом. И что самое интересное, труп постаревший. Еле узнали. По портакам и пальцам идентифицировали. Предположения есть?

– Знаки описать можешь? – деловито спросил я, подвигаясь к Сергею поближе. «Вот оно! Предчувствие, чтоб его…» – думал, сжимая зубы.

– Не могу. Какие-то иероглифы. Тебе лучше знать! Во! Вспомнил: «Серп и молот» там были! Мы с ребятами недоумевали еще. Только не перекрещенные, как на гербе нашем, в смысле, на старом, а разделенные: «серп» в головах трупа, а «молот» в ногах, да необычные: «серп» больше на кривой нож похож, а «молот» – на непонятно что. Это мы их условно «серп и молот» назвали.

– Этот самый «молот» на плиту, случайно, не похож? – уточнил я севшим голосом. «Квест» обрел ясность. Первая половина оказалась сущей ерундой: подумаешь, урок на уши поставил; вторая вырисовывалась более неприглядной, для ее выполнения придется напрячься, из шкуры вылезти и неизвестно еще, справлюсь ли…

– Не, я бы сказал – на наковальню. Поэтому «молотом» и обозвали.

Причуды возникновения названий я оставил в стороне. Важно другое: неужели точно чернокнижники? Очень похоже, очень.

Кровь билась в висках, в груди ныло, сердце ухало, как в железной бочке. «Нет, не может быть здесь «черной книги»… символ другой: ту их «могильную плиту», которая жертвенный алтарь изображает, не перепутаешь, образ сразу в мозги врезается… Однако сатанисты, вроде того скинхеда, видимо, силу брать научились. Старение это не с бухты-барахты взялось…» – мысли постепенно обретали четкость.

– Труп – не высохшая мумия? – уточнил я.

– Нет, просто постаревший. И худой, как чахоточный при издыхании. – Серега, заметив мою серьезность, посуровел. Насколько хмель позволял. – Могу дело показать. Там снимки есть и заключение экспертов. Нашли только возрастные изменения в тканях и биологический возраст определили лет восемьдесят – девяносто. Это я хорошо запомнил, патологоанатом с пеной у рта доказывал, что не наш это труп, сорокапятилетним быть никак не может.

«Только вершки силы снимают, не чета эгнорским «черным»… но это их, козлов, не оправдывает…»

– Что эксперты пишут?

– Знаки древнеегипетские, а «серп с молотом» ранее не встречались.

– Поня-а-атно, – протянул я, ни черта не понимая. Предстоит разбираться.

«Прости, Лизочка, еще на немножко задержусь. Не могу я местных «черных» оставить, ты же понимаешь! Знает эта падла «провидение», на что давить! Зуб на «черных» любого вида у меня огроменный…» – мысленно обратился к жене, мысленно же совершил «вдох-выдох» и окончательно настроился на деловой лад:

– Надо ехать на место происшествия, осмотреть все. Где это случилось?

– В Красноярском крае, тьфу, все время забываю, в Эвенкии, куда Тунгусский метеорит падал. Не совсем там, это я для примера. Что его туда занесло? Урку, я имею в виду, не метеорит.

– Ага… для примера… – произнес я механически, думая о другом.

«Неужели там, где ниточка силы? Возможно. «Черные» любят устраивать алтари в Местах силы… Черт, далеко от Закутка, в Эгноре на столько не видел. Хотя… там Мест силы хватает, а нити расходятся и закручиваются вниз, как бы вылетая из земли и возвращаясь обратно. Будто снаряды, по параболе. Я еще с магнитным полем их сравнивал, как его в учебниках рисуют. А земная нить вертикально вверх идет, словно луч света вертикально бьет. Точно! Вполне возможно, вполне. Или наоборот, откуда-то из космоса в землю лупит, с огромной высоты, которая теряется где-то в пространстве: свободным сознанием до конца не прослеживается, а ведь закон перспективы для нитей Силы неприменим. И Тунгусский метеорит как нельзя кстати… Надо ехать», – последнюю мысль озвучил.

– Надо ехать, – сказал со всей решимостью.

– Да убрали там все! Поздно, год прошел!

– Я не материальные следы собираюсь смотреть.

– А! Тогда, конечно, надо, – глубокомысленно подтвердил он, изображая понимание. – Поздно уже, пошел я. Завтра созвонимся насчет этого дела, – собранно сказал Сергей, всеми силами стараясь избавиться от хмеля. Моя отрешенная задумчивость, вкупе с серьезным, совершенно безрадостным лицом, произвели на него впечатление. Пошел одеваться.

Я его не провожал. И Зина не вышла.

Глава 13

Психолого-психиатрическая экспертиза прошла без проблем. В комиссию входили трое знакомых мне людей: психиатр, психолог и психотерапевт; старушка-терапевт, один незнакомый мужик и женщина-секретарь.

Сергей Викторович живо поинтересовался кошмарами. Ответил, что три ночи промучился – и прошли, ничего нового не вспомнил. Он посочувствовал, откровенно расстроился и пригласил на прием. С хмурым видом полистав свой солидный ежедневник, назвал примерно число, приблизительно через неделю – рабочее время, увы, не резиновое. Я согласился. Потом началась собственно экспертиза.

Куча вопросов – куча моих ответов. Фиона, привычно наплевав на мою страдающую совесть, беззастенчиво обрабатывала всех легким внушением. По очереди, сберегая ману. В полчаса уложились. Подождал в коридоре еще час, и мне выдали на руки заключение. Заметьте, на руки, а не курьером в милицию! Вывод: я дееспособный, вменяемый, только немножко забывчивый. У меня «посттравматическая ретроградная амнезия вследствие хронической психотравмирующей ситуации в детстве и острой психотравмы в недавнем прошлом на фоне острой тяжелой интоксикации ядом центрального нервно-паралитического действия. Расстройство дебютировало по причине резкого срыва механизмов психологической защиты в результате погружения в коматозное состояние второй степени». О как! Я был удивлен не меньше Сини, которая перевела мне этот диагноз с медицинского на русский. Впрочем, она отметила, что и сама пришла бы к похожему выводу, имея аналогичные исходные данные.

РОВД по-прежнему лихорадило. Следственные бригады не только не уехали, а наоборот, их количество выросло. Не дожидаясь увольнения, милицейские начальники и замы, сотрудники пониже и совсем рядовые, многие, у которых рыльце было в пушку, ушли «по собственному желанию». То же самое происходило в прокуратуре. В суде прошло заседание областной коллегии, и трое судей, включая председателя, были сняты с должностей. Мэр подал в отставку. На фоне этого безвластия повышение Сергея выглядело очень логично: кому-то же надо работать. В том числе и «неуловимых мстителей» искать, как меня, оказывается, прозвали в народе.

– Прекрасное заключение! – обрадовался друг. Я стал считать его другом вне зависимости от наших с Зиной отношений. – Дело я подготовил. Липовое, – нахмурился он. – На подлог пошел ради друга, впервые в жизни. Цени. На, изучай.

Сергей твердо сказал «друг». Не для красного словца, без иронии, легко, искренне, будто привычно. Мне было приятно.

Из дела следовало, что я уроженец поселка Таежный Кутинского района. Дата рождения пустая, регистрация – неизвестна.

– Но если выяснится…

– Не выяснится. Тот поселок лет двадцать назад сгорел во время верхового пожара. Особенно сильно пострадала администрация. Там и милиция была, и паспортный стол, и загс. Чистые бланки с печатями мне достались от предшественника. Они еще советские и ценности не имеют, но в таких случаях… сам видишь.

– Но ведь если проверять начнут…

– Если досконально проверять, то любую липу вычислишь, – с этими словами забрал у меня дело. – Говори точную дату рождения.

Я назвал ту же, что и московским следователям.

– С регистрацией просто – у Зинки пропишешься, вернее, у отца. Я поспособствую. Все. Эти бланки сегодня же окажутся в нашем архиве.

– Спасибо, такого не ожидал.

– Не за что. Я тоже многого от тебя не ожидал. Теперь по убийству Змея. Того урки, которого в Эвенкии на перо посадили, – и добавил с ухмылкой: – Когда явный «глухарь», то прокуратура не спешит забирать дело, а ведь по всем признакам должны были.

Фотографии: худой седой старик. Аккуратная рана в области сердца, словно черточка на татуировке. Она глумливо, издевательски отрезала от церковного купола крест. Снимки пестрели наколотыми храмами и надписями, создавалось впечатление, будто чистой кожи у Змея не было совсем. На бетонной могильной плите – пентаграмма в круге. В пяти углах пять иероглифов: вверху «серп», напоминающий символ «жнецов Неназываемого» – жрецов Вартараара, внизу… точно не «жертвенная плита». Да, скорее наковальня на подставке. Рисунки были сделаны черной краской, метод – аэрография из баллончика. Выполнены были мастерски, со вкусом.