Читаем без скачивания Милый, единственный, инопланетный (СИ) - Монакова Юлия

— И от меня подальше? — понятливо спросила Лиза. Тимка удивлённо взглянул на неё, а она пояснила:

— Ты меня избегаешь. Я стала тебе противна?

— Дура, — вздохнул он. — Моё отношение к тебе не изменилось и никогда не изменится. Просто… так будет лучше. Для всех нас.

И, поскольку Лиза молчала, Берендеев развернулся и пошёл обратно в зал.

— Я буду скучать, — сказала она ему в спину. Тимка замедлил шаг, не оборачиваясь, остановился… постоял так немного… затем резко развернулся, подошёл к Лизе, обхватил её лицо ладонями и поцеловал. Жёстко, с силой, не грубо, но с какой-то отчаянной безысходной нежностью. Молча отпустил и, не говоря больше ни слова, ушёл.

…А Олег в ту ночь домой так и не явился.

53

НАШИ ДНИ

Марина, сентябрь 2019

Просыпаюсь от негромкого пищания будильника на телефоне — слава богу, я не забыла его завести. На автомате давлю кнопку отбоя и осознаю, что всю ночь я проспала, прижавшись к Илье и дыша ему прямо в затылок… Может быть, он и не терпит прикосновений чужих людей, но мои Илью явно не беспокоят: сон у него по-прежнему крепкий и глубокий, судя по размеренному дыханию. Может быть, потому, что я обнимаю его со спины, а не лицом к лицу?

Тихонько, стараясь не разбудить, убираю руку с его горячего тела. Он так и проспал всю ночь без футболки, в одних лишь хлопковых штанах. Отправляю сообщение Петьке-водителю, что за мной сегодня заезжать не надо, доберусь на метро. Мне удобно ехать отсюда — без пересадок и ближе, чем от моего собственного дома.

Я выскальзываю из-под одеяла и устремляюсь в сторону туалета, а затем направляюсь в ванную. Там, превозмогая нервную утреннюю дрожь (у меня так бывает от недосыпа и холода), делаю водичку погорячее. Умываюсь, греюсь под душем, тщательно вытираюсь и выхожу в кухню.

Илья уже там — сонный, взъерошенный и милый.

— Доброе утро, — говорю я.

— Спасибо, — отвечает он, но тут же, чуть сведя брови к переносице, добавляет:

— Доброе утро!

Что ж, парень схватывает буквально на лету.

— Ты очень долго мылась, — сообщает Илья. — В это время я всегда обычно принимаю душ. Уже половина шестого.

На это можно и обидеться, но я решаю, что не стоит.

— Извини, пожалуйста, что заняла твою ванную… Могу я пока приготовить тебе завтрак в качестве компенсации?

На его лице написано настоящее замешательство.

— А что ты приготовишь? — спрашивает он чуть ли не со страхом, будто я могу его отравить.

— Ну… а что ты обычно ешь? — я пожимаю плечами. — Йогурты, бутерброды, кашу, яичницу с колбасой или сосисками?

Его передёргивает от омерзения.

— Только не сосиски!

— А что такое?

— Они похожи на отрубленные пальцы мертвеца.

— Э-э-э… ты это сейчас серьёзно? — спрашиваю я с напряжённой улыбкой. Господи, да что у него в голове?!

— С детства их ненавижу, — бурчит он.

— Хорошо, а что ты любишь? Гренки? Блины? Сырники?

— Сырники люблю, — его лицо светлеет, — но творога всё равно нет, так что ты не сможешь их приготовить. Давай в следующий раз, когда опять будешь ночевать у меня?

— Э-э-э… — снова красноречиво мычу я. Похоже, Илья уже определился на мой счёт, в отличие от меня самой. Он уверен, что я ещё не раз буду спать в его доме. Он хочет этого. А как насчёт меня?

Всё очень сложно: меня качает от “я и сама этого хочу” до “боже, я не стану во всё это влезать, мне это не по силам!”

Впрочем, похоже, уже влезла. Вляпалась по самую маковку. Когда Илья таращится на меня своими ясными голубыми глазами с тёмным ободком вокруг радужки (вижу это боковым зрением, потому что прямых взглядов в глаза он по-прежнему избегает), я чувствую полчища мурашек, бегающих по всему телу. А ещё он такой сексуальный в простой домашней одежде, с утренней отросшей щетиной… Хочется протянуть руку и коснуться его щеки. Но я уверена, что ему это не понравится.

— Что ещё? — спрашивает он. Вопрос застаёт меня врасплох, словно он прочёл мои тайные постыдные мысли.

— Ты о чём? — смущённо уточняю я.

— Что ещё ты умеешь готовить?

— А… — чувствую себя, будто сдаю кулинарный экзамен. — Ну, может… омлет с помидорами и сыром? — взгляд мой падает на упаковку черри на столе. — У тебя в холодильнике отыщется кусок какого-нибудь сыра?

Его лицо снова оживляется.

— Да, есть. Яйца и молоко тоже.

— Отлично. Тогда иди в ванную, а я тут всё быстренько приготовлю…

На лице Ильи — почти священный ужас.

— Ты уверена, что справишься? — вопрос задан таким тоном, будто я не омлет собираюсь готовить, а планирую как минимум обезвредить бомбу, оставленную террористами.

— А в чём проблема?

— Ну… разве ты найдёшь все необходимые принадлежности?

— Отвёртку, пассатижи и молоток? — шучу я, но тут же поясняю специально для Тех-Кто-Не-Понимает-Шуток:

— Илья, я — девушка. Да, я нахожусь сейчас не дома, а в чужой кухне, но поверь, отыскать яйца в холодильнике или зажечь огонь под сковородой я сумею.

— Ну ладно… — с сомнением окидывая меня взглядом, он всё-таки удаляется.

Сковородка и тёрка для сыра находятся в ящиках кухонного стола. Нож прикреплён к такой же магнитной планке, что висит в прихожей для хранения ключей.

— Ну вот… и не такой уж ты инопланетный в плане кухонного быта, — бормочу я себе под нос. Всё довольно предсказуемо. Интересно, а чего я ожидала? Что у него на каждом ящике будет установлен кодовый замок, а все баночки со специями окажутся запароленными?

Натираю сыр на тёрке, режу крошечные помидорки пополам, мурлычу под нос песенку и поглядываю на часы. Надо бы поторопиться, если я не хочу опоздать на работу… Из дома нужно выйти минимум в четверть седьмого. Вслед за мыслями о работе в голову начинают лезть мысли о Карике — кстати, впервые со вчерашнего дня, и я чуть не отхватываю себе половину пальца острым ножом. Чёрт возьми, Руденский! Как же ты успел меня достать за эти несколько дней! И почему я не знала раньше, что ты такой липучка?

Омлет готов, посыпан свежей зеленью и накрыт крышкой, а Илья до сих пор самозабвенно плещется в душе. Я понимаю, что ему придётся завтракать в одиночестве — мне пора срочно бежать к метро. Всё равно по утрам у меня нет аппетита, так что я просто сгрызаю обнаруженное в холодильнике яблоко и спешу в комнату, чтобы переодеться.

Он выходит из душа и чуть не сталкивается со мной, уже обувающейся в прихожей.

— Илья, мне надо ехать, у меня эфир, — говорю виноватым тоном. — Поешь без меня, хорошо? Потом расскажешь, сильно ли ужасно это было на вкус.

— Хорошо, — серьёзно кивает он, не удивляясь, не огорчаясь и не возражая. — Тебе нужно выйти на четвёртой остановке — на Цветном бульваре.

Я давлю смешок.

— Спасибо, я в курсе. Я уже большая девочка и умею пользоваться метрополитеном.

На его лице появляется растерянность.

— Это было обидно для тебя? Невежливо с моей стороны?

— Ну что ты! Илья, прекрати париться по моему поводу и пытаться соответствовать неким общепринятым стандартам. Будь самим собой. Мне нравишься настоящий ты, понял? Я принимаю тебя любым!

— Потому что в парах нужно принимать друг друга такими, какие есть, да? — понятливо спрашивает он.

Упс. Илья сказал “в парах”? Нет, нам определённо необходимо честно и откровенно обсудить с ним наши… отношения. Похоже, он надумал себе то, чего пока нет и в помине!

— Ладно, мы потом поговорим, — отмазываюсь я. — Пиши мне в ватсап, если захочешь.

— Я напишу, — обещает он. — А мы сегодня ещё увидимся?

— Обсудим, — отвечаю я уклончиво. — Посмотрим, как день пойдёт. Мне ещё и на учёбу надо…

— Хорошо.

Выскакиваю из его квартиры, почему-то чувствуя себя едва ли не предательницей. Как же с Ильёй непросто! Чуть-чуть недоговоришь, слукавишь — и словно ребёнка обманула. Щёки горят, когда я вновь думаю о его словах про пару. В его голове мы — пара, это даже не обсуждается… Но я-то пока не могу дать определённого и чёткого ответа!