Читаем без скачивания Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке - Александр Осокин

Последний раз я видел его 21 июня 1941 года. Мы ехали в одном вагоне поезда Минск – Брест на планируемые с 22 июня учения войск Западного фронта. Много беседовали о текущих событиях, не думая о возможности внезапной войны.

В книге «Великая тайна…» я привел данные, опровергающие общепринятое мнение, что в последние предвоенные дни генерал Карбышев, самый крупный специалист Красной Армии по фортификационным сооружениям и инженерному обеспечению войск, проверял их боеготовность на западной границе. Согласно самой подробной его биографии, изложенной в книге Е. Решина «Генерал Карбышев», на самом деле с 9 по 21 июня 1941 г. он проверял, главным образом, водные пути в Германию, и в первую очередь Августовский канал.

Великий советский подрывник Старинов свидетельствует, что 21 июня 1941 г. он вместе с Карбышевым ехал в Брест не из Минска, иначе он бы так и написал: ехали из Минска в Брест. В Минске находился штаб округа, где в этот день был и командующий ЗапОВО генерал армии Павлов, которому Карбышев мог докладывать результаты своей инспекции. Скорее, они ехали из фронтового управления ЗФ в Обуз-Лесьне, откуда в этот день к Бресту вела колея, перетянутая на европейскую ширину. Из этого следует, что скорее Карбышев пересек границу не на барже, как я ранее предполагал, а в более комфортных условиях – например, в вагоне пассажирского поезда. Весьма многозначительно и упоминание о планировавшихся на 22 июня учениях. Ведь учения на самой границе – самый опасный вид провокации, а ее в то время боялись больше всего. Если только не имелись в виду совместные учения с немцами, которые, вполне возможно, должны были проводиться по обе стороны границы. Показательно, что собеседники не думали «о возможности внезапной войны», и это наводит на мысль, что военные цели были совсем другие.

Генерал-майор С. Иовлев:

…Части 64-й стрелковой дивизии в начале лета 1941 года стояли в лагерях в Дорогобуже. Дивизия входила в 44-й стрелковый корпус, которым командовал комдив В. А. Юшкевич (7 августа 1941 года В. А. Юшкевичу было присвоено звание генерал-майора. – А. О.), штаб возглавлял полковник А. И. Виноградов. 15 июня 1941 года командующий Западным Особым военным округом генерал армии Д. Г. Павлов приказал дивизиям нашего корпуса подготовиться к передислокации в полном составе. Погрузку требовалось начать 18 июня. Станция назначения нам не сообщалась, о ней знали только органы военных сообщений (ВОСО). Погрузка шла в лагерях и в Смоленске. Ничто не говорило о войне, но необычность сборов, не предусмотренных планом боевой подготовки, настораживала людей, и у многих в глазах можно было прочесть тревожный вопрос: неужели война?

Наша дивизия в мирное время содержалась по сокращенным штатам. В состав дивизии входили: 30, 159 и 288-й стрелковые полки, 163-й легкоартиллерийский полк на конной тяге, 219-й гаубичный артиллерийский полк на механической тяге, зенитный артиллерийский дивизион, противотанковый артиллерийский дивизион, разведывательный батальон, батальон связи, рота химической защиты и тыловые учреждения. Орудий насчитывалось 102, из них: 152-мм гаубиц – 9, 122-мм гаубиц – 18, 76-мм пушек – 27, 76-мм противотанковых пушек – 12, зенитных орудий – 9, полковых пушек – 9, батальонных орудий – 18, минометов, не считая ротных, – 90. Все части были налицо за исключением саперного батальона, работавшего по укреплению новой государственной границы.

Боевая подготовленность частей дивизии была различна. Артиллерийские части резко выделялись хорошей обученностью и сколоченностью, что объяснялось удачным подбором и высокой подготовкой кадрового офицерского состава. В то же время в стрелковых полках некоторые роты на занятиях и учениях действовали неуверенно.

22 июня, т. е. в день вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз, половина эшелонов дивизии находилась в пути. Утром 23 июня эшелон штаба дивизии с органами и средствами управления проходил через Минск. Город и станцию бомбила фашистская авиация. Во многих местах мы видели пожары. Представитель ВОСО передал приказ штаба округа о том, чтобы части 64-й стрелковой дивизии разгружались на станции Ратомка (между Минском и Заславлем).

В этот же день мы получили приказ командира 44-го стрелкового корпуса комдива Юшкевича на оборону в Минском укрепленном районе…

Антон Михайлович Лункевич, в июне 1941 г. работал водителем автомашины на строительстве аэродрома, уроженец д. Винковцы:

…22 июня с утра я уехал на аэродром работать в первую смену, в то время фашистские самолеты сбросили несколько бомб на город, работа приостановилась, шофера с более чем 200 автомашин собрались около начальника транспорта, чтобы узнать причину бомбежки. В метрах двухстах от нас стояли два десятка истребителей, в которых видны были летчики.

Поразительно, что ни один из истребителей, в которых находились пилоты, не взлетел. Причин этого могло быть лишь две: либо у них в баках не было бензина, либо им был дан приказ, запрещающий взлетать.

…В этот момент послышался шум в воздухе. Я повернул голову в ту сторону и увидел около сотни мессершмитов. Они начали обстреливать наши истребители. Шоферы все бросились в ближайший лес, я схоронился под своим АМО-3. Наши ястребки начали взлетать в воздух (все-таки нарушили приказ? – А. О.). Три из них загорелись. Мессершмиты ушли. Я вылез из-под кузова и побежал спасать раненых летчиков. Одного раненого вытащил из горящего самолета. В это время появились двое молодых ребят-стажеров, мы с помощью летчиков загрузили раненых, и я отвез их в госпиталь в Лиде. Когда вернулся обратно, узнал, что несколько наших автомашин уехали в сторону Баранович. На аэродроме застал только 6 стажеров, которые ждали распоряжений. Я с ними погрузил три бочки бензина и бочку автола, забрал стажеров в кузов, тут опять началась бомбежка аэродрома, бомбы начали падать на автопарк, я нажал газ «до доски» и выскочил с опасного места. Приехал в военкомат к майору Цыганкову с целью вступить в армию, но он меня отправил подальше в тыл. На второй день утром я догнал восемь наших автомашин у самого г. Барановичи.

Иван Семенович Стрельбицкий, командир 8-й отдельной противотанковой бригады, полковник, войну окончил генерал-лейтенантом артиллерии:

…На рассвете 22 июня я был разбужен гулом моторов. Выскочив в открытую дверь на балкон, увидел самолеты со свастикой. Фашисты бомбили аэродром и вокзал. Бросился к телефону, вызвал командира зенитного дивизиона. Тот ответил, что сам не понимает, что происходит, так как только что вскрыл присланный пакет, в котором говорится: «На провокацию не поддаваться, огонь по самолетам не открывать». Между тем над аэродромом и вокзалом клубился густой дым. Горели самолеты, бомбы продолжали рваться, а зенитки молчали.

Вызвав машину, мчусь на огневые позиции дивизиона. На вокзале два разгромленных пассажирских поезда, слышны стоны, крики о помощи. У развороченных вагонов убитые и раненые. Сомнения и колебания исчезли. Отдаю команду «Огонь!». Зенитчики дружно ударили по фашистам. Загорелись 4 самолета. Три летчика выбросились с парашютами. На допросе они показали, что им было известно о приказе нашего командования не поддаваться на провокацию.

Откуда? Из Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 г.? Но оно не было опубликовано в Германии. Или так блестяще работала немецкая разведка? Или все-таки существовал контакт между военным командованием двух стран в части проведения совместных «учений» все-таки существовал?

Поэтому они спокойно бомбили с малых высот аэродромы и поезда.

В первый день войны зенитчиками был сбит майор, командир эскадрильи «юнкерсов», который показал, что бомбардировочной авиации немецкого воздушного флота приказано «не бомбить военные городки, а также не подвергать бомбежке города на территории Западной Белоруссии». Мотив: сохранить не только казармы для размещения своих тыловых частей, госпиталей, но также и коммуникации, склады городов и крупных местечек. Накануне войны в городе появились диверсанты. Они пытались нарушить связь. Из битых кусков зеркал устраивали на крышах ориентировочные знаки для ночной бомбежки. На рассвете 22 июня дорога на бензосклад оказалась перекрытой усиленными нарядами в новенькой форме советской милиции. Колонна грузовиков, прибывших за горючим, выстроилась длинной очередью. Старшины и водители пытались выяснить причины остановки. Но так как в те времена у нас не существовало службы регулирования движения, то водители с заводными ручками набросились на милиционеров и тут-то поняли, что это немцы. Половина разбежалась, остальные сдались.

На другой дороге немцы были в форме НКВД (а может, это и было настоящее НКВД, которое пыталось остановить паническое отступление. – A. О.), и там водители, простояв около часа, вернулись в городок за указаниями…