Читаем без скачивания Хедин, враг мой. Том 1. «Кто не с нами…» - Ник Перумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мяусо! – оживился Шоня.
– Счас прожарим как следует, мам… – деловито бросил явно очень довольный собой Эртан.
– А то она небось падаль жрёт, – жизнерадостно добавила Аэ.
– Ага, а ту птицу… рыбу… короче, лягуху с крыльями ты вообще не жуя проглотила…
– А она очень даже ничего была…
– Стойте, стойте! Чего вы там наелись, рук не помыв?..
– Мама!.. Ну какие руки? – укорила её Аэсоннэ. – Кого поймали, того и съели. Мам, как Зосик?
– Так же.
– Ну хоть не хуже. Эрти, давай, не отлынивай! Чаргос сказал – освежевать. Это как?
– Как, как… шкуру снять, внутренности убрать…
– Кто это вас тут такому научить успел?! – собрала силы Клара.
Близнецы переглянулись, Шоня как-то виновато потупился.
– Н-никто… мы сами…
– Папа небось, – вздохнула Клара.
– Н-ну да-а… Мам, ты только на него не ругайся! Драконы мы – нам всё уметь надо, и охотиться, и любую добычу есть… Мы сейчас такого мясца нажарим – пальчики оближешь!
Шоня с важным видом понюхал тушу и фыркнул.
– Ядовитая. Слегка. Но ничего, мы отраву-то из неё всю выгоним.
И они втроём – двое драконов и страж-кот – на самом деле освежевали тушу, выпустили кровь, растянули на каких-то гибких вьюнах, и в два драконьих огня принялись «вытапливать заразу».
Клара держала заклятия. Тело занемело, но пошевелиться она не могла. Сердце Зоси билось по-прежнему только с Клариной помощью. И только с Клариной же помощью она дышала.
– Давай, мам. – Аэ устроилась рядом, протянула Кларе полоску дымящегося мяса на палочке. – Не бойся, Шоня попробовал, говорит, яд весь мы с Эрти выгнали.
И в самом деле, есть можно.
– Молодцы вы у меня… Что бы я без вас делала…
– Ма-ма! Ты опять плакать?! Что за дела? Ты чародейка или кто?! – возмутилась жемчужноволосая драконица. – Если надо, мы тебя хоть месяц тут кормить будем!
«Месяц… четыре, может, пять дней я ещё продержусь. А потом…
А потом смерть всё равно переможет».
– Конечно, – сказала она вслух самым бодрым голосом, на какой была способна. – Конечно. Если надо, то и месяц тут просидим.
* * *На пятый день Смерть подступила совсем близко.
Клара – в полуобмороке, меж явью и забытьём – видела тёмную фигуру в плаще, нависшую над Зосей.
Одеревенело всё тело, не пошевелиться. Не выговорить слова, не сменить ничего в наложенных заклятьях. Только держать, ничего больше. Только держать. Держать Зосю.
…Но не отгонять подошедшего вплотную Водителя Мёртвых.
Что он – она, оно? – делает здесь?
Его – её – место в обычных мирах, не здесь, в Межреальности!
Фигура медленно сдвигает назад капюшон. Бледное правильное лицо молодого мужчины, недлинная бородка.
– Я возьму её с собой, – говорит мужчина. Его голос полон участия и скорби. – Ей будет хорошо. Она проснётся совсем в другом мире. Там не будет больно.
– Кто… ты… такой? – сипит Клара, а может, ей только кажется, что сипит. Похож на Спасителя, каким она запомнила его по Эвиалу. – Смерть?
– Нет, я не Смерть, – качает головой мужчина. – Никакой «Смерти» на самом деле нет. Есть Водители Мёртвых, но это совсем другое дело…
– Спаситель? – вырывается у Клары. Мужчина усмехается.
– Нет. Нас часто путают.
– Я… тебе… её… не отдам!
– Никто не отбирает у тебя твою дочь. – И странный гость надевает обратно капюшон, делает шаг назад. – Просто лучше бы тебе позволить мне оказать тебе помощь, чем тем, что спешат предложить её сейчас.
– Мама! Мама! – тормошат её разом Эртан и Аэ, а Шоня вспрыгивает на плечо, трогая за щёку мягкой лапкой.
– Чаргос вернулся. Вернулся и подмогу привёл!
– Буду рад оказаться полезен, – звучит низкий голос. Чья-то сильная, уверенная воля подхватывает всю возведенную Кларой конструкцию сдерживающих заклятий, словно на скаку перенимая вожжи. – Да, вижу. Вижу. Тяжело, но не безнадёжно. Всё, отпускайте, госпожа, отпускайте. Я принял…
Клара закрыла глаза и провалилась во тьму.
Интерлюдия
Свист, плотный удар. Метательный нож врезался в самый центр мишени, и маленькая гнома-целительница по прозванию Эйтери захлопала в ладоши.
– Молодец! Молодец! Ай да бросок, ай да глаз, девонька!
«Девонькой» она звала худую девушку с коротко стриженными волосами. Большеглазую, с обтянувшимися скулами и бледыми бескровными губами.
Метнувшая нож выпрямилась. Движения её вновь становились плавными, текучими, летящими, как встарь, когда она была воином Храма Мечей.
Лейт-Ниакрис, приходящая в себя после битвы на Утонувшем Крабе.
Искусство Эйтери брало верх над ранами. И хотя прежние сила и ловкость ещё вернулись не полностью, Ниакрис не сиделось на месте. Ходили слухи, что на самых глубинных уровнях Пика Судеб вновь стали появляться мертвяки, и она рвалась в бой.
Гнома, разумеется, возражала:
– Лежать тебе надо! Пока не вылечишься окончательно!
– Эйтери, коль всё по-твоему, так я тут до самого конца света проваляюсь, – возражала дочь некроманта.
И мало-помалу, несмотря на упиравшуюся целительницу, уходила всё дальше и всё глубже по гномьим коридорам, штрекам и штольням.
– Вот, смотри. – Она выдернула вонзившийся нож из центра мишени. – Всё могу! Как прежде!
Последнее было, конечно, неправдой.
– Левое плечо заедает, – поджала губы гнома. – Правый локоть побаливает, перенатрудишь – заноет по-настоящему. Оба колена тоже работы требуют.
– Не могу я так больше сиднем! – Ниакрис по-сестрински обняла целительницу. – Тесно мне, душно, Эйтери!
– Знаю, – печально вздохнула гнома. – Ну что с тобой сделаешь, неугомонная… тряхну стариной, эликсирами запасусь да сама с тобой вниз схожу. Проверим, что там наши воители болтают, правду говорят или лишнее пиво выклянчивают.
– Спасибо! Спасибо, дорогая!
– Ой! Задушишь, шебутная! – со смехом отбивалась целительница. – Ну, коль решили, давай не мешкать. Не мешкать, но и не торопиться. Всё соберём, всё разложим, ничего не забудем…
Ниакрис закатила глаза и вздохнула. Но при этом всё равно улыбалась – широко, по-настоящему, как, наверное, не улыбалась даже и в детстве.
* * *Коридоры, тоннели и пещеры под толщей Пика Судеб совершенно не изменились. За исключением бывшего обиталища дракона Сфайрата, но это уже не в счёт. Ниакрис и Эйтери молча пробирались тёмным проходом; целительница, поворчав, что это «не способствует выздоровлению», дала девушке выпить эликсир ночного зрения и в себя влила тоже немалую толику.
Всё сделалось серым. И когда позади осталась последняя из гномьих ламп, когда с мягким чавканьем за спиной сошлись тщательно смазанные створки железных врат, Ниакрис вдруг выдохнула – со свистом, сквозь сцепленные зубы.
Она вновь идёт в бой. Таков её выбор, по своей собственной воле. Она лишилась друзей, отца, названой сестры. Полная и абсолютная свобода, она никому ничего не должна… и никому не нужна, кроме разве что маленькой гномы Эйтери. Такой же, как и Ниа, одиночки.
Хозяйственная и запасливая целительница, разумеется, потратила на сборы целую седьмицу. Подобрала и подогнала лёгкий доспех для дочери некроманта и тяжёлый, надёжный для себя, в котором, впрочем, как истинная гнома, двигалась с полной непринуждённостью.
Принесла Ниакрис пару лёгких, слегка изогнутых клинков, что ковались для какой-то южной принцессы, да так и не были выкуплены. Клинки на удивление небогатые, но острые, куда острее бритвы. Такой не проломит, а разрежет, но разрежет даже иную кольчатую броню.
Себе Эйтери взяла молот. На первый взгляд – небольшой, справный, но, когда Ниакрис попробовала поднять – едва оторвала от земли.
…Вырубленные гномами штреки и штольни сменились промытыми водой пещерами. Сперва сухими – подземные реки давно ушли отсюда; но постепенно становилось всё влажнее, сырость наступала, зазвучала капель. Мертвяки не слишком-то любят воду, им больше по нраву сушь салладорских пустынь, но своей воли у них нет, бродят, где велено, где их оставила подъявшая из могил сила.
Ниакрис постоянно спешила. Забегала вперёд, без особой нужды взбиралась под потолок, словно заставляя тело работать на пределе, словно стремясь доказать сама себе – я могу. Эйтери, напротив, шагала ровно и размеренно, без лишних движений, бросая короткие взгляды направо-налево.
Очень долго им не попадалось ничего подозрительного. Некоторое время они брели вниз по течению подземного ручья, в нём порой что-то всплескивало, скорее всего – безглазые здешние рыбы.
– Ничего здесь нет, – вздохнула наконец Эйтери, когда они выбрались из узкого лабиринта в обширное подземелье, где тихо струилась уже настоящая река. Ручей влился в неё, отдал свои воды, тихо бурля. – Куда теперь-то, непоседливая?
