Читаем без скачивания Авиатор: назад в СССР 5 - Михаил Дорин

— Кажется… кажется… только не останавливайся! — чуть громче сказала Оля, схватившись двумя руками за мои ягодицы.

Ещё немного и я точно не смогу остановиться. Какое же это наслаждение!

Ещё пара резких движений и… разум мой улетел в небо, включив чрезвычайный режим. Оля запрокинула голову, её ноздри расширились от возбуждения. Наши тела судорожно дёрнулись несколько раз и без сил распластались на столе.

— Серёж… тут такое дело…

— Оля, не ломай кайф, — сказал я и заметил, как лампа вот-вот должна упасть на пол.

Дверь в комнату открылась и на пороге показалась женщина в белой ночнушке. По её лицу пробежало такое расстройство, что она бы всё променяла, чтобы оказаться на месте Ольги. Разочарованию не было предела!

— Оль, ну, похоже, мы спалились, — сказал я, выпрямляясь во весь рост.

Женщина не сводила глаз с моего хозяйства, которое, видимо, уже было готово ко второму раунду с Олей. Мы с Вещевой ожидали какого-то слова от вошедшей женщины, но она продолжала смотреть на меня. И похоже в ней тоже сейчас проснётся зверь. Только будет он точно не ласковый, а сразу свирепый.

— А давайте… чаю попьём? — предложил я, натягивая на себя штаны.

Женщина в ночнушке, продолжавшая стоять с открытым ртом кивнула.

— Я за кипяточком только схожу, — сказала она и вышла за дверь.

— Дорогая Оля, я катапультируюсь, — подскочил я к ней, нежно поцеловав в губы, грудь и щёчки.

— Лети, пташка ты моя! Только…

Не успела она мне это сказать, как я сильно дёрнул на себя за ручку окно, и оно со скрипом открылось.

— Вот блин! — хлопнула себя Оля по бедру. — Чего оно раньше не открывалось?

— Качаться надо, принцесса! — помахал я ей рукой и выпрыгнул на улицу.

Глава 19

Утром вставать с кровати не хотелось. Не покидали меня парящие бабочки в животе и душе, да и в других частях тела было много подобной живности. Сразу захотелось сделать зарядку, облить себя холодной водой и покричать от радости. Это я собственно и делал прямо сейчас на улице.

— Родин, ты чего? С девушкой вчера был что ли? — спросил у меня сонный Буянов, вышедший на крыльцо. — До завтрака ещё час, а ты уже скачешь, как горный козёл.

— Иван Гаврилыч, так утро сегодня, смотрите какое… хорошее, — махнул я рукой в сторону горных вершин, из-за которых пробивались лучи афганского солнца. — Радует и бодрит такой вид.

— Неправильно мыслишь. Ничто так не бодрит с утра как пару часов дополнительного сна, — сказал Буянов, присаживаясь на ступеньки и закуривая сигарету. — А лучше целых три часа, но у нас их нет.

Кажется, вчерашнее общение с Ребровым передало Буянову долю ораторского таланта моего командира эскадрильи в Белогорске. Начинает красивые фразы толкать Гаврилович!

Я ещё пару раз окунул голову в ведро с водой и вылил его на себя. Однозначно бодрит лучше сна!

— Надеюсь, Сергей, ты парень серьёзный и девчонку обижать не будешь.

— Товарищ подполковник…

— Вот давай сейчас без стандартных фраз: «у меня это серьёзно», «я однолюб», «люблю, троллейбус куплю», и всё такое прочее, — махнул рукой Гаврилович. — Сам был в юности гулёной. Весело до поры до времени. Потом приходится оглянуться, а тебе уже за 30 и ни детей, ни жены, ни уюта в доме.

О да! Как я его сейчас понимаю. В своей прошлой жизни такие мысли мне в голову только начинали приходить, что надо жениться и остепениться. А в этой попробовал довести дело до конца и… судьба не позволила.

— Чего задумался, Сергей? — спросил Буянов, заметив, что я слегка завис от своих воспоминаний про Женю.

— Хотел… — прервался я на полуслове, поскольку передумал продолжать разговор о семейной жизни. — Спросить хотел, кто из начальства сегодня прибывает в Баграм?

— Много кто. Командующий должен прибыть со своей свитой. Будут что-то рассказывать и ставить задачу.

— Как я понял, просто так важное начальство никогда не приезжает? Намечается серьёзная операция? — спросил я, присаживаясь на перевёрнутое ведро.

— Похоже на то, — ответил Гаврилович, поднялся и начал ходить вдоль крыльца. — Один крендель уже припёрся вчера.

— Это кто же? — поинтересовался я, пододвинувшись ближе к крыльцу.

— Познакомишься. Я с утра слышал, как он у мотострелков уже ошивался и указания раздавал. Кретин редкостный! Но это всё ерунда.

— Есть что-то поважнее?

— Заметь, Сергей, мы слишком часто начали встречаться в небе с пакистанцами, испытателей подключили к бомбёжкам. Ну и просто так не нагнали бы почти ещё целый полк на один аэродром. Да так много, что можно весь Афганистан с землёй сравнять.

— Ну не с Пакистаном же нам воевать?

— Меньше вопросов, Серёжа. В армии тебе обычно говорят, что именно делать. Эти же люди и думают за тебя. Правда, не всегда они это делают головой.

Стоящее замечание про голову. Некоторые командиры во время войны в Афганистане заботились по большей части о себе. Желание заработать большие звёзды, продвинуться по службе и получить высокую награду порой преобладало над осознанными и грамотными действиями по руководству подразделениями. Такие беспечности часто оплачивались жизнями солдат и офицеров.

— Бари луйс, славяне! — вышел в одних трусах на крыльцо Бажанян, почёсывая заросшую грудь. — Чайку и на работу?

— Доброе, Араратыч! Вот с Родиным беседу ведём по вчерашнему вечеру, — сказал Буянов и ехидно улыбнулся.

— Ай, Гаврилыч, давай не тяни! Было? — с некоторым расстройством спросил зам по лётной подготовке нашего полка.

— А ты сомневался в моём лётчике. Они у меня все сиськохваты и палкавводцы! — воскликнул комэска и подошёл ближе к Араратовичу. — Я так понимаю, спор за мной остался?

Вот так Буянов! Как рассказывал мне про соблюдение морального облика, а сам ставочку на меня сделал. Вот же букмекеры хреновы!

— Гаврилыч, вообще-то, он не с первого раза сделал дело. Правильно же, Серёга?

— Так-так-так! Давай отмазываться не будем. В споре таких условий не было…

Спустя несколько секунд на крыльцо босиком выскочил Гусько и тоже принялся обсуждать вчерашние события.

— Во красавчик, Серёга! — пожал он мне руку, а затем снова вернулся на крыльцо. — Тигран Араратович, похоже, кому-то надо вернуть коричневый напиток, отданный вам вчера. И не забудьте к нему ещё один приплюсовать.

— Савелич, мамой клянусь, а это очень веское доказательство, вчера коньяк был уничтожен мной вместе с командиром полка… — начал оправдываться Бажанян.

— Какого полка? — не успокаивался Гусько. — Авиационного? Так, Алексеич вчера уехал рано.

— Обижаешь, Женя! — приобнял по-дружески его Араратович. — Устанавливал доверительные отношения с командиром тылового полка. Сам понимаешь, что с тылом надо дружить.

— Ой, хорош заливать! С Гороняном мы и так дружим! Чего с ним связи устанавливать? — отмахнулся Буянов.

— Ну не устанавливал, а укреплял, — переобулся Бажанян.

Слушать дальше спор кто кому, и сколько коньяка должен я не стал. Тихонько проскочив в модуль, я пошёл готовиться к