Читаем без скачивания Дом на холме - Екатерина Стадникова

– Что именно? – оживилась мисс Уиквилд.

– Зачем тебе понадобилось посещать богом забытое место?

Вопрос поставил в тупик. Доверие... оно начинается с малого. Дайна медлила... Она чувствовала кожей ускользающие мгновения. Нужно было рассказать правду хоть кому-нибудь. «Танцор должен полагаться только на себя, доверять исключительно фактам»... пусть так. Неразумно идти против человеческой природы, как бы сильно она ни была исковеркана.

– Я хотела видеть... вечного узника, – легкий ветерок сорвался с губ на грани возможностей человеческого слуха.

– Видела? – коротко осведомилась Алекс с ангельской безмятежностью на ледяном лице.

– Да. – Громче было бы просто кивнуть...

– Хороший ответ. Но «для чего» и «зачем» – разные вопросы... – Женщина-загадка позволила себе слегка нахмуриться.

– Я ждала большего, – неожиданно горячо произнесла мисс Уиквилд. – Но не увидела ничего, кроме тощего самодовольного старика.

– Вот как?.. – Ничего не значащая фраза маскировала замешательство. – Старика?

– Да, – подтвердила она.

– Я бы тоже взглянула на него еще раз... только кобольды меня ненавидят.

Мадам Александра с интересом изучала что-то на стенках кофейной чашечки.

В качестве воспитательной меры «заточение» в своей комнате вряд ли можно было назвать приятным времяпрепровождением. Но и в таком положении вещей при желании отыскивались плюсы: «арестантку» не навещали, никто не приставал, из окна можно было смотреть на пирс, еду доставляли наверх... Вот сейчас завтрак ждал Эмилию на письменном столе.

Основным плюсом девочка считала отсутствие необходимости рядиться в платье с колючими манжетами и воротничком – все одно любоваться на нее некому. Эмили молча лежала с закрытыми глазами и делала вид, что крепко спит. В действительности она просто оставляла добывайкам лишний шанс «наследить».

Страшно встать и обнаружить пустой лист... а именно это, вероятнее всего, предстояло. Девочка морально подготавливала себя к провалу эксперимента, мысленно обещая себе повторять его снова и снова, если потребуется.

Наконец любопытство взяло верх над страхом разочарования, и Эмилия рывком села в постели.

Утро давно настало, массивные часы на каминной полочке показывали без четверти одиннадцать! Еда остыла. В красивом зеркале отражались цветные пузырьки: вот приснопамятное мятное масло, а чуть дальше – брошенная впопыхах чернильница.

Девочка подхватила поднос и застонала от разочарования... На столе красовалась записка следующего содержания: «На вашем месте, мисс, я бы не стала переводить чернила таким варварским способом. Они стоят денег». Без подписи ясно, что крупные худые буквы с завитками принадлежат Альхен.

Была бы Эмили чуть менее воспитанной, она непременно сказала бы в сердцах пару фраз из тех, что вырываются у Люса или Патрика, когда они роняют себе на ноги что-нибудь тяжелое. Тем не менее у девочки имелся собственный способ разрядки. Юная мисс Варлоу вела дневник.

«Бумага все стерпит», – сказал однажды папа, а через некоторое время Эмили уже не могла понять, как обходилась без своих тайных записей раньше.

Сегодня ей было что написать, и в свободном времени с уединением недостатка девочка не испытывала. Завтрак мог легко подождать до обеда... есть не хотелось. Прошлепав босыми ногами по полу, Эмили пристроила поднос на широком подоконнике.

На дне самого последнего запертого ящика письменного стола под ворохом старых рисунков покоилось вместилище детских секретов. В первый год Эмилии казалось, что ее мысли страшно умные, а слова удивительно красивые. Стоило девочке начать писать, как она уже не могла остановиться... Но спустя полгода все это не выглядело таким уж совершенным, а еще через полгода сделалось смешным и незначительным. Наверное, поэтому Эмили не переставала писать... Так острее можно было почувствовать, что растешь.

Тяжелый кожаный переплет напоминал книжный, выпуклый рисунок завораживал хитросплетением линий. В нем мерещились и ладьи, бороздящие далекие северные моря, которых Эмилия Варлоу никогда не видела; и драконы, которых лучше б и не видеть; и одинокие башни... Словом, от простого прикосновения к дневнику в голове возникал рой образов.

Хитрый замочек негромко щелкнул, и на закрепленные зажимом листы лег мягкий свет. Последние дни девочку не тянуло открывать тяжелый кожаный переплет – скорее всего из-за непривычной лавины событий, совершенно сбившей ее с толку: во-первых, Никодемас, появившийся из ниоткуда за изгородью, ночное небо на пирсе и странное падение; во-вторых, кричащий папа, живой Орин, школа... в-третьих, добывайки... По правде сказать, уже на «школьных новостях» у Эмили не хватало пальцев – нужно было срочно браться за перо!

Вспоминая, где точно только что видела чернильницу, девочка стащила с волос сеточку.

– Сириус, где она? – вслух спросила мисс Варлоу.

Естественно, Эмили не могла даже представить, что у кристалла были свои предположения – вообще, и на эту тему, в частности. Несложно оценить ее удивление, когда амулет сделался ощутимо теплым и легонько подпрыгнул на груди. Дрожащими ручками девочка извлекла его из-под ночной рубашки и, придерживая цепочку двумя пальцами, позволила «осмотреться».

Ослепительно-голубой зайчик замер на краешке трюмо. Едва дыша, Эмили подкралась к заполоненному цветными пузатыми склянками столу. Но неожиданности на этом не кончились.

Мало того, что чернильница действительно преспокойненько стояла там, так еще и в следе капли, стекшей по ее боку ночью, красовалась клякса-ручка. Не веря глазам, девочка склонилась ниже. Сердце готово было просто выпрыгнуть из груди! Ни с чем не сравнимый азарт будоражил кровь.

Орин больше не испускал ярких игривых зайчиков, амулет будто прикидывался обычной безделицей. От переизбытка чувств Эмилия горячо поцеловала каменного пса в лоб:

– Спасибо, – прошептала она.

Конечно, Орин ничего не ответил, но разве это важно? Тем более что девочка заметила длинный светлый волос, приставший к рукаву. Вполне возможно, он принадлежал Альхен, но проверка никому еще не повредила. Мисс Эмилия придирчиво осмотрела волос. Тот оказался крепким, почти как конский, но во много раз мягче. Девочка прислонила его к белоснежной оборке и негромко ахнула...

Ловко перепрыгнув через стул, Эмили одним махом достигла подоконника, там для пущей точности она присмотрелась внимательнее. Но и на свету, и на белой оборочке волос выглядел одинаково и был... розовым.

Никого с подобным цветом в доме нет, а для декоративного розового ворса этот волосок чересчур длинный. Значит, сейчас девочка держала в руках единственное вещественное доказательство существования добываек! Хотелось немедленно поделиться открытием, правда, едва ли кто-то, кроме Люса, оценит его по достоинству...