Читаем без скачивания Правый берег Егора Лисицы - Лиза Лосева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Леон Николаевич, – я отодвинул стакан, – постарайтесь вспомнить дни накануне. Может, что-то непривычное было? Звонки, письмо? Новые знакомые? Ее портниха сказала, что она отменила все заказы.
– Портниха! Я в это не вмешивался. У них вроде бы вышел какой-то спор из-за шляпки, что ли. Не знаю.
– Насколько она близка с Липчанской?
– Полина абсолютно пустоголова. Таскала Нессу в кружок к этой чертовой бабе. К спиритуалистам.
– Вы знали об этом?
– Петя, шофер, иногда присматривал за Агнессой. Поймите, ради ее безопасности. Город незнакомый. Уверен, вы уже наслушались от Лины сплетен! Но я знал. Прекрасно знал, куда они ходят с этой, – он вставил крепкое словцо, – Липчанской! И вот накануне ходила. Потом была сама не своя. Мы отмечали должность мужа Липчанской. И там поспорили. Несса была расстроена, взвинчена. Дома смотрела старые фотографии, мне показалось, даже плакала.
– А кто-то может подтвердить?
– Вера, думаю. Она все знала. У нее скрытный характер, но она замечает все.
Нанберг еще много говорил. Его слова тонули в шуме, звуках рояля. Он спутанно, повторяясь, пытался обьяснить что-то насчет принесенных жертв.
– Когда я встретил Нессу, я понял – это награда! Она – и новый мир, будущее.
Растерянно потирая шею, со смешком заметил:
– Знаете эту примету? У кого есть родимое пятно, тот удачлив? Судьба у меня счастливая, я уверен!
Я настоял, чтобы заплатить за себя. Расставшись, попросил телефонную барышню дать квартиру Нанбергов. Мне нужно было расспросить Веру о том вечере, о котором упоминали и Нанберг, и Липчанская. Не знает ли она, чем была расстроена Агнесса.
– Агнесса была спокойна как обычно. Леон спутал что-то. Должно быть, дни, может, это был не тот вечер.
Вера говорила очень уверенно.
– Вера, а с вами не пытался связаться никто из старых приятелей вашего брата?
– При чем здесь Герман? Это давняя история. Какое отношение имеет…
– Позвольте еще один вопрос. Портниха сказала, Агнесса отменила заказы. Не знаете почему?
– Не знаю… может, тот случай, берет, просто хотела поменять мастерскую, шить в другом месте.
– А вы знали?
– Я не слежу! Зачем эти расспросы? Ведь все очевидно. Молодая растерянная женщина на пожаре. При ней были деньги, ее могли ограбить. А может, несчастный случай. Вы не представляете, как Леон корит себя! Он не спит, я же слышу. Что не уберег, недоглядел.
Я проверил адрес, который назвала Липчанская и подтвердил шофер Нанберга. Оказывается, эту духовную женщину мы знали. Отдельно стоящий флигель в глубине ростовского двора. Мадам Менжуева. Представляется бывшей оперной певицей, что вряд ли. При случае скупает краденое. В задних комнатах у нее играют по-крупному. Именно у нее картежничал Натан Херсонский, о котором говорили на совещании. У него же нашли некоторые вещи с ограблений.
Салон мадам Менжуевой
Мадам Менжуева энвольтировала сущности и прорицала в, казалось бы, малоподходящем для этого месте – мещански аккуратном беленом флигеле в глубине обычного ростовского двора. Не подчиняясь ландшафту, логике и городским устроителям, между домами торчало нечто вроде холма. Срытые стены крепости. На выступе крепился флигель. Утоптанный снег вокруг был усыпан звездочками клена вперемешку с птичьими следами. Флигель, однако, таил сюрпризы. В первой комнате мадам действительно были завешанные черным газом зеркала, рисунки, изображающие Астарту, а может, еще кого-то из того же сорта богинь. При этом в клетке в углу галдели абсолютно не инфернальные щеглы. На круглом столе, застеленном темно-синей скатертью, разложены карты и стопки книг. Я просмотрел одну – йогические упражнения и приемы буддийских психотехник.
Черная лестница вела на второй этаж. Там располагались две комнаты с кроватями. В ящике трюмо – «парижские и американские предохранители для мужчин». Комнаты нанимали для встреч «камеи»[21] и их клиенты.
Сама мадам Менжуева, высокая, грузная, в темном балахоне, объясняя назначение комнат, нимало не волновалась:
– Я часто принимаю гостей. Поклонников. В прошлом я была довольно известна как оперная певица. Теперь вдова. Случается, гости остаются на ночь. Это не запрещено.
У нее нарочито медленные жесты, широкое лицо. Тяжелый неподвижный взгляд карих глаз навыкате. Своими делами Менжуева заправляла одна. Колол дрова и таскал тяжести немой дурачок.
В нижнем этаже, за гостиной с щеглами и Астартой, устройство было уже серьезнее. Здесь играли в винт, преферанс, «железку» и баккара. Отдельно помещалось рулеточное колесо. Власти казино не запрещали. Играли в Москве, Петрограде, снова открылось роскошное знаменитое заведение в Гурзуфе. Азартные игры пользовались такой популярностью, что служащие подали жалобу в трудовой союз, что их заставляют работать даже в рождественские праздники. В ответ пригрозили нанять вместо них евреев. Про Менжуеву было точно известно, что у нее играют шулера. Простаков угощали «малинкой»[22]. Была и постоянная «мебель»[23]. Нюхали эфир и, конечно, выпивали. А главное, Менжуева не чуралась скупать, перепродавать и обменивать краденое. При обыске нашлись вещи с ограблений банды Медика. Пара предметов с тем же вензелем, что я видел в квартире Нанбергов. Но что было для меня самым важным, – среди прочего в тайнике под подоконником Зыкин обнаружил серьги Агнессы Нанберг. Те самые, приметные. Золотой шарик с простым механизмом, если открыть – внутри жемчужина.
– Часы с таким вензелем были в доме Нанбергов. Как вы это объясните, гражданка Менжуева?
Прорицательница вперилась в меня не мигая, словно хотела проверить на мне методики буддийских психотехник.
– Часы я продала Агнессе. Поклонник сделал мне подарок. Мне они не понравились, я продала. Почти за так.
– А эти серьги у вас откуда?
– Агнесса сама отдала мне.
– Агнесса Нанберг. Мы уверены, ее убили, – тут я немного преувеличил. – Она бывала у вас.
– Убили? Я в таких делах не мараюсь.
Она посмотрела равнодушно, запахнула шаль. Мадам – тертый калач.
– Ее приятельница сказала, что Агнесса заходила к вам как раз накануне.
– Не заходила, а заходили. Она была не одна. Вдвоем пришли, так и ушли.
На меня напала тоска – легче разговорить скальные выступы Батайской гряды, чем эту буддистку. Но затосковал я рано.
– Приятельница – это Липчанская, вы же ее имели в виду? – мадам словно прочитала мои мысли.
Я кивнул.
– Да, были. Агнесса что-то забыла в прихожей и да, вернулась. Больше я ее не видела, – Менжуева усмехнулась. – Она торопилась. Зла ей не желаю. Дел промеж нами никаких нет. Я про нее разное знала,
