Читаем без скачивания Плод Смерти и Магии - Алимран Абдинов

— Один ты точно не справишься, — ответил я.

— Вот видишь?! — тут же включилась Лесли: — Дункан умный человек, он знает насколько я полезная. К тому же я умею очень много чего.

— Это действительно так, Александр. Ты будешь путешествовать не с одной, а с множеством личностей и скучать не придется, — мне не удалось сдержать смех.

— Мы еще увидимся? — Блейк искоса поглядел на меня.

— Как союзники? Я на это очень сильно надеюсь.

Интерлюдия 3: Кровь за кровь

Пирамида Хеопса, плато Гиза, дельта Нила, Каир, Египет

— Почему мне так сложно поверить в твоей рассказ? — профессор Лотфи сжал правую руку в кулак. Его переполняла ярость, но благодаря пассивной способности эмиссара Владыки Логики ему все же удавалось сдерживать свой порыв.

— Мне плевать веришь ты мне или нет, — Марти попытался удобнее усесться на холодном камне, то и дело поглядывая на свою раненную ногу.

— Я не сомневаюсь. Тебе ведь плевать на всех и все, кроме себя, — профессор приблизил факел к лицу Марти и сквозь зубу процедил: — Я ведь могу убить тебя в самой жесткой манере. Ты не боишься испытать адскую боль?

— Боль я испытывал всю свою жизнь. Адскую боль я испытывал, когда мне больно делал отец. Вряд ли тебе удастся его переплюнуть в этом, но убить ты меня в состоянии.

Несколько мгновений не моргая профессор смотрел на Марти и казалось, что накипевшая злость вот-вот вырвется из него словно горячая магма способная погубить цивилизацию. Однако, он ничего не сказал. Выпрямившись, эмиссар логики прошел к ритуальному гробу тщательно осматривая его. Мертвые монстры продолжали лежать неподалёку, внушая беспокойство.

— Он полностью овладел ее телом?

— Это ведь их проклятие.

— Расскажи еще раз, что именно он тебе сказал про проклятие Бекинсаль?

— Я тебе уже все рассказал, — Марти закатил глаза, не то от боли, не то от раздражения.

— Ты мог что-нибудь упустить.

— Чувак, у меня тоже есть показатель интеллекта и поверь мне он развит не хуже твоего, — Марти попытался встать, но очень быстро понял, что еще долго не сможет этого сделать.

Профессор молчал. Его правая рука гладила надгробье и что-то в этом действии тронуло Марти. Он понимал, что значит любить, хотя сам давно отчаялся в поисках любви. Никто никогда не обращал на него должного внимания, не считал его достойным, не говоря уже о том, что у Марти никогда не было настоящего свидания. Те годы, что он провел в обществе Оливии, хоть и были невыносимы, но порой казались божьей милостью. Он и девушка в одном месте больше десяти минут. Поэтому Лотфи и должен испытывать горечь утраты, ведь в отличии от него, одиночки, Оливия сознательно проводила с профессором время.

— Он сказал, что одним из пунктов проклятия вечной жизни является возможность Сэта завладеть телом Бекинсаль.

— Но, ведь должны быть условия? В противном случае, он мог бы захватить тело любой из Бекинсаль.

— Насильственная смерть. Если Бекинсаль безостановочно умирает насильственной смертью, ее тело становиться достаточно уязвимым для Сэта.

— Ты, — профессор со всей силы ударил кулаком по крышке гроба и сломал каменную плиту: — Если бы ты не резал ее горло тогда, этого всего не случилось бы.

— Судьба, — Марти почесал глаз.

— Судьба? Если я оставлю тебя гнить в этой гробнице, ты просто скажешь судьба? Если я оторву все твои конечности и заставлю тебя смотреть, как собаки жрут их, ты скажешь судьба?

— Я скажу, что ты больной ублюдок, — спокойно ответил эмиссар Владыки Безумия.

— В таком случае, тебе пора это сказать, — Лотфи молниеносно оказался вплотную к Марти схватив его за горло поднял в воздух. Свободной рукой он схватил левую руку Марти готовясь вырвать ее, но парень крикнул: — Если ты убьешь меня, тебе никогда не удаться ее спасти.

Профессор взглянул на него долгим пронизывающим до кости взглядом. Оставленный у гроба факел слегка затрясся, отбрасывая на стены причудливые тени. Повеяло холодом и странным приторным запахом смерти.

— Я знаю, где ее найти, — поспешил вставить Марти, прежде чем из коридоров гробницы послышались протяжные и чудовищные вопли.

— Говори, — воскликнул Лотфи. Казалось, окружающие звуки и нарастающая опасность никак его не волновали. В данный момент все его органы чувств были сконцентрированы на эмиссаре Владыки Безумия. Только так он мог определить соврут ему или нет. Только так можно было испугать противника.

— Скажу. Точнее спрошу.

— Спросишь у кого?

— У рассказчика.

— Марти Муд, ты считаешь меня идиотом? Скорбь и утрата близкого человека еще не так сильно навредило моему рассудку, чего нельзя сказать о моем терпении.

— Я клянусь тебе. Клянусь всем что мне дорого, — Марти запнулся. Он вдруг понял, что нет ничего чем он мог бы действительно дорожить. Разве, что временем проведенным в обществе Оливии.

Звуки становились все ближе и ближе. Лотфи не спешил отвечать или отпускать Марти. Факел у гроба медленно догорал и казалось вот-вот все погрузиться в непроглядную тьму. Марти пугливо глядел в темный коридор, гадая сможет ли профессор справиться с шакалами. Ведь в конце концов несмотря на разницу в уровнях, классы Марти и Лотфи в корне отличались. Если эмиссара Владыки Безумия можно было охарактеризовать как мага иллюзиониста, то эмиссар Владыки Логики был скорее стратегом нежели воином. Однако Марти не спешил вычитать из уравнения фактор инвентаря. Кто знает, что хранилось в инвентаре такого стратега как профессора Джеймса Лотфи.

— Где находится твой рассказчик?

— Я не знаю. В прошлый раз он сам меня нашел.

— Значит придется ждать, когда он соизволит с тобой встретиться? — профессор презрительно улыбнулся.

— В любом случае, вряд ли он явится сюда сейчас, — сыронизировал Марти.

Свет факела стремительно угасал и теперь освещал помещение не лучше обычной свечи. Звуки из коридора становились все громче и четче. Время поджимало.

— В таком случае, переместимся в более уютную обстановку, — с этими словами профессор раскрыл свой инвентарь и достал черную карту по форме походившую на банковскую. Сам Ленгтон Кроуфорд некогда дал ему эту карту заверив профессора, что она телепортирует его обратно в Сиэтл, не важно, где бы не находился Лотфи.

Ударив карту об землю,