Читаем без скачивания Матрешка в перьях - Дарья Донцова

– Подольскому, – ответила я. – Он в морге.

– Этого не планировалось, – вздохнула Жанна.

– И ты позаботилась о прессе, – продолжила я, – позвала на место происшествия журналиста.

– Кого? – искренне удивилась Златова.

Я рассказала ей о парне, который сидел на улице в машине, а потом нагло рвался в каморку консьержа. Завершила монолог словами:

– Пожалуйста, только не ври, что понятия не имела о репортере.

– Вот мерзавец! – с чувством произнесла соседка. – Можешь, конечно, мне не верить, но я не знала об этом журналисте. Больше того, когда Вениамин предложил: «А давайте подгоним к месту ДТП кого-нибудь с фотоаппаратом? Пусть сделает снимки», – я запретила ему даже думать о папарацци. Сказала: «Будет один свидетель, Евлампия. Ты лучше правильно проведи разговор в агентстве Вульфа. Нужно, чтобы именно она сидела в подъезде вместо дежурного, а не профессиональный секьюрити. Романова не запомнит подробности, а фотоаппарат может зафиксировать что-то не то. И потом, как ты объяснишь репортеру, зачем он тебе нужен? Заявишь, мол, зову вас полюбоваться на то, как меня хотят убить?» Вениамин начал спорить: «Заплачу корреспонденту какого-нибудь издания хорошую сумму, введу его в курс дела. Мне нужен громкий пиар!» Ну не дурак ли? Журналюга возьмет деньги, а потом напьется и проговорится, или вообще начнет дурака Веню шантажировать. В общем, я это все Подольскому доходчиво растолковала, и мне показалось, что он отказался от тупейшей затеи. И что? Гаденыш меня обманул!

По лицу и шее Жанны поползли красные пятна. Я молча смотрела на нее. Даже самой лучшей актрисе не по плечу управлять реакцией кожи. Похоже, соседка и впрямь понятия не имела о папарацци. Здорово у них вышло: Жанна обвела вокруг пальца Елену, а Златову обдурил Подольский. Вспоминается поговорка: вор у вора дубинку украл.

Неожиданно мне стало обидно:

– Ага, а в агентство Макса ты посоветовала Вене обратиться, потому что сочла Вульфа непрофессиональным человеком, способным только следить за неверными супругами… А я его жена, по твоему разумению, глуповатая блондинка… Ладно, проехали. У тебя есть предположение, кто мог стрелять в Подольского?

Жанна пожала плечами.

– Нет. Хотя Вениамин был страстным бабником. При мне ему один раз звонил какой-то мужик, похоже, разъяренный супруг очередной его пассии. Обещал ноги выдернуть. Подольский с ним поговорил и заржал: «Вот балбес! Надо жену на привязи держать, а не на меня собак спускать». Думаю, чей-то ревнивый муж в него и пальнул.

– Ты знаешь, где Веня работал? – остановила я соседку.

Златова подняла брови.

– Видимо, занимался каким-то бизнесом. Во всяком случае, деньги за работу он мне выплатил без писка, не торговался, когда я озвучила сумму.

– Название своей фирмы он тебе не сообщил? – хмыкнула я.

Жанна усмехнулась.

– Знаешь, Лампа, если я буду ковыряться у людей в печени, ко мне никто не обратится. Я не налоговая полиция. Имеешь средства для оплаты услуг? Отлично, я свожу тебя с нужными людьми. Нет средств? Извини, шагай лесом. Но на какой поляне растет твое денежное дерево, меня совершенно не касается. Вениамин был ходок, вам надо искать ревнивого супруга.

Я навострила уши.

– Ты решила, что Подольский ловелас, по одному телефонному звонку?

Жанна улыбнулась.

– Дорогая, это же видно. Он ощупывал взглядом всех попадавшихся ему на пути женщин, машинально говорил комплименты, распускал хвост, если рядом оказывалась интересная дама. Уж поверь, я отлично знаю мужиков. Некоторые из них, узнав о неверности жены, способны на резкие поступки. И брошенные бабы тоже злые гадины. Напротив дома Подольского есть кафе, мы там обсуждали пиар-акцию. Зал небольшой, а народу битком. Хозяин – кажется, Веня его Арамом назвал – нас посадил у окна. Сидим, разговариваем. Вдруг в кафешку врывается баба и начинает орать на Подольского. Я растерялась, Вениамин попытался успокоить скандалистку, хозяин позвал охранника, и дурочку поволокли к выходу, а она все кричала: «Убью тебя! Насмерть! Разлюбил меня, так и другой не достанешься!» Может, она выполнила свою угрозу? Подольский здорово в лице изменился, когда ее вопли услышал. В общем, шерше ля фам, Лампа. Или ревнючего мужа этой самой фам. Поговори с владельцем кафе.

Трактир, о котором говорила Жанна, назывался «Диана» и был полон народа. В маленьком зале почти впритык стояло двенадцать столиков, застеленных бумажными скатертями, и за каждым сидели люди.

– Пообедать хотите? – спросил симпатичный черноглазый мужчина. – Если не торопитесь, можете подождать у стойки, выпьете капучино за счет заведения.

– Спасибо, – обрадовалась я и вскарабкалась на высокий стул. – Ваш ресторан пользуется популярностью, пора расширяться.

Хозяин включил кофемашину, продолжая говорить:

– На кухне распоряжаются мама и две мои сестры. Они великолепно готовят, но с большим объемом блюд не справятся. Если же нанять повара, еда станет не такой вкусной. И большой бизнес требует больших усилий, а я хочу иметь время на личную жизнь.

– Совершенно с вами, Арам, согласна, – кивнула я, принимая из его рук чашку. – Капучино выглядит замечательно – вы нарисовали на пенке собачку. Как вы догадались, что я люблю животных?

– Я Карен, – улыбнулся собеседник, – Арам мой брат. Простите, не могу вспомнить ваше имя. Вы бывали у нас раньше, раз Арама видели?

– Приходила сюда пару раз с Подольским, – заулыбалась я. – Зовут меня Евлампия, но предпочитаю откликаться на Лампу.

Карен облокотился о стойку.

– Вроде я вас раньше не встречал. Вы знаете, что произошло с Вениамином?

Я изобразила изумление:

– А что такое?

Карен схватил полотенце и принялся рьяно полировать столешницу.

– Подольский к вам больше не заходит? – продолжала я. – Пытаюсь до него дозвониться, а он не отвечает. Хотела оставить ему под дверью на коврике записку, но консьерж в подъезд не впустил.

– Как вам капучино? – перевел разговор на другую тему Карен.

Я закатила глаза.

– Восхитительный! Если знаете, где Вениамин, скажите, пожалуйста. Он мне очень нужен.

– Слезьте с табурета, – неожиданно велел хозяин. – А то одна тут уже упала, когда увидела…

Карен замолчал. Я вынула удостоверение и тихо произнесла:

– Я расследую смерть Подольского, простите за спектакль. Кто у вас рухнул со стула, узнав, что он убит?

Карен укоризненно щелкнул языком.

– Зачем себя так вести? Можно было сразу сказать, что вы из полиции. Вас смутила моя национальность? Решили, что Енгибарян гастарбайтер, не захочет сотрудничать? Я коренной москвич, в паспорте постоянная регистрация. Вениамин жил в доме напротив и сюда частенько заходил, обедал-ужинал. Очень приятный интеллигентный человек, известный писатель. Книгу мне свою подарил с автографом, обещал в следующем романе похвалить мое кафе. Я ему двадцатипроцентную скидку сделал. Прекрасный клиент, не шумел, не скандалил, пьяным не напивался, заказывал бокал сухого вина, и все.

– Но один раз сюда вбежала какая-то особа и накинулась на него, – напомнила я.

Карен опять включил кофемашину.

– При мне такого не было. Может, когда мы с семьей отдыхать ездили? В кафе тогда Арам работал, брат жены, а на кухне свояченица с дочкой хозяйничали, выручили нас.

– Можно с Арамом побеседовать? – тут же спросила я.

– Так он в Армении, – пояснил Карен. – Специально в Москву приезжал, чтобы нас в Италию отпустить, каждый год так делает. Мы вернулись, Арам назад улетел.

– Телефончик его скажете? – не сдалась я.

Карен улыбнулся.

– Шурин в селе живет, в горах, у них сотовой связи нет. Со мной раз в два-три месяца связывается, когда в город выбирается. Может, кто и поскандалил здесь, но при мне дебоша не случалось. Вениамин иногда приходил с пожилой дамой, они мило беседовали, смеялись. Платила всегда она. Может, родственница? Еще один раз с ним была женщина лет сорока или чуть больше, дорого одетая, похоже, богатая. Тогда Подольский сам деньги за еду отдал. Приятная дама. Сказала мне: «В прошлый раз у вас не так вкусно кормили. Повара поменяли?» Я ответил: «Нет, мы с семьей уезжали, брат готовил. Теперь он в Армению к себе домой уехал, снова моя жена у плиты». Дама засмеялась: «У нее еда намного вкуснее, чем у вашего брата, получается». Этой спутнице писателя очень сациви понравилось. Три порции домой взяла, вот я ее и запомнил. Вениамин не из тех, кто с дамами скандалит. Уж поверьте, я в людях разбираюсь. И он ко мне с другими женщинами не приходил, только с теми был, о ком я сейчас рассказал. Порядочный человек, не потаскун.

– А с высокого табурета кто упал?

Карен поставил бокал около кофемашины.

– Незнакомая мне посетительница, уже в возрасте, лет шестидесяти. И она не Подольского ждала.

– Но свалилась со стула, когда узнала, что Вениамин убит? – уточнила я.

Карен поставил передо мной фужер латте.