Читаем без скачивания Матрешка в перьях - Дарья Донцова

– Но свалилась со стула, когда узнала, что Вениамин убит? – уточнила я.

Карен поставил передо мной фужер латте.

– Вы в полиции служите, привыкли к трупам. Обычный же человек пугается, если кто на его глазах умирает. Мне самому чуть плохо не стало, когда я понял, что стряслось. Та женщина вошла незадолго до происшествия. Мест свободных не было, и я ей, как вам сегодня, сказал: «Если не торопитесь, можете подождать у стойки, выпить кофе за счет заведения. Через пару минут освободится столик у окна, гости уже десерт доедают. Вы одна?» Она ответила: «Сейчас подойдут еще двое. Хорошо, пока вы стол накроете, я здесь посижу». Было видно, что дама нервничает, все прыскала себе в рот из флакончика. Знаю это лекарство, гомеопатическое успокаивающее, им моя мама пользуется. Я помог ей сесть на стул, сварил капучино. Ставлю чашку, а она на нее ноль внимания. Вытянула шею, уставилась в окно. Мне любопытно стало, что ее так заинтересовало, я посмотрел на улицу и увидел Вениамина. Тот как раз переходил дорогу. Под руку с ним шла, повернув голову к Подольскому, стройная блондинка, лица ее я не разглядел. Подумал было, что писатель ко мне направляется, он очень медленно шел, а потом прямо посередине проезжей части замер. Пару нагнала какая-то девушка, поравнялась с Подольским. И тут, как в кино, все трое упали на асфальт. Я в первый момент не понял, что случилось. И вдруг вопль сзади: «Убили!» Затем – бух! Оборачиваюсь, а дама лежит на полу. Посетители зашумели. Сын примчался. Он в моем кабинете находился, там окна на дорогу выходят, так что хорошо все разглядел, закричал: «Папа, там людей застрелили». Клиенты врассыпную кинулись, заплатить по счету забыли. Мы даму подняли, отнесли в офис, положили на диван. Сын стал вызывать «Скорую». И тут у гостьи заработал мобильный. Я решил, что ее разыскивает кто-то из близких, и ответил на вызов. Но не успел ничего сказать, звонивший мужчина заговорил первым: «Диана, все в порядке, никто не пострадал. Мари просто упала…» Я его остановил: «Вы беседуете с хозяином кафе «Диана», владелица мобильного в обмороке…» Договорить мне не удалось, посетительница резко села, выхватила из моей руки трубку и закричала: «Где она?» Не требовалось большого ума, чтобы сообразить: клиентка ждала кого-то из женщин, упавших на дороге. Видно, ее успокоили, дама несколько мгновений молча слушала собеседника, потом сказала: «Слава богу, я чуть не умерла». Затем спрятала трубку, отказалась ждать «Скорую» и быстро ушла.

– Вас же опрашивали после происшествия, почему вы не рассказали про клиентку и свое знакомство с Подольским? – возмутилась я.

Карен смутился.

– Ни с кем из полиции мы не встречались. Как только я понял, что Вениамина убили, сразу закрыл кафе, повесил на дверь табличку «Простите, в связи с техническими проблемами мы сегодня не работаем» и увез маму с сестрой домой. Женщины очень напугались. Да они ничего и не видели, окно кухни во двор выходит.

– Ясно… – протянула я. – Вы хорошо запомнили имя потерявшей сознание дамы?

– Позвонивший по телефону мужчина сказал именно «Диана», – подтвердил Карен. – Мою маму так же зовут, поэтому наше кафе называется «Диана». И я сразу узнал в посетительнице армянку. Садитесь за столик, покормлю вас обедом за счет заведения.

Я отказалась от бесплатной еды, вернулась в машину и поехала к Ирине Богатыревой, мастерице, сшившей фейковую сумку от «Джузеппе Риви». Но, конечно же, попала в пробку.

Лента автомобилей еле-еле тащилась по шоссе, и чтобы не задремать, я включила радио. Из динамика полилась заунывная песня: «Зачем ты мне всю правду, всю правду рассказал…» Сон мигом улетучился, в голове возник вопрос: а почему Жанна так легко и охотно рассказала мне всю правду о спектакле с наездом? Не стала врать, потому что я случайно услышала слова шофера, а потом еще и погрела уши у двери, когда она с ним ругалась? Или Златова решила: раз уж Евлампии многое известно, не стоит отпираться? А может, откровенность соседки имеет какую-то другую причину?

Глава 28

Ирина продержала меня минут пять на лестничной клетке – расспрашивала, кто дал мне ее телефон и адрес. Наконец дверь распахнулась, хозяйка стала любезной.

– Проходите. Туфли не снимайте. Не обижайтесь, сейчас страшно впускать в квартиру незнакомого человека, а вы не постоянный клиент.

– Мне и в голову не придет дуться, вы молодец, что так бдительны, – похвалила я Богатыреву. – Долго ждать заказанную сумку?

Ирина толкнула дверь комнаты.

– Смотря что вы хотите. Если стандартный «Луи Виттон», «Шанель», «Валентино», то я управлюсь за довольно короткий срок. Но если вам нужен эксклюзив, тогда точный срок не назову. Может, вы припасли фото изделия?

Я села к круглому столу и открыла айпад.

– Вот. «Джузеппе Риви».

Богатырева почесала бровь.

– Ну, такое я мастерю три месяца. Надо изготовить фурнитуру, а ювелир у меня работает медленно, тщательно. Но вам повезло, я делала недавно такую модель. Заказчица сначала выбрала замок-змею, и я его заказала, но она передумала, ящерица ей больше по вкусу пришлась. Вот кобра и осталась в мастерской. Если вам этот вариант подходит, то через месяц получите сумку. Давайте я вам покажу застежку.

Ира открыла секретер, вытащила ящичек и поставила передо мной.

– Любуйтесь.

– Очень красиво, – одобрила я. – Но это же не платина!

Богатырева рассмеялась.

– И кожа не настоящий крокодил. Если у вас в банке километровые счета, то идите в бутик, там вам предложат и золото, и бриллианты, и любые натуральные материалы. Я не скрываю, что шью подделки, но они у меня наилучшего качества, ваша новая сумочка ничего общего с катастрофой, продающейся в переходах и у метро, иметь не будет. Кобра из простого металла, но обработана особым образом, смотрится прекрасно, а кожзам не отличить от крокодила.

– На словах звучит здорово, но мне хочется взглянуть на готовое изделие, – закапризничала я.

Ирина развела руками.

– Сумка давно у клиентки. Сейчас покажу ее фото.

– На снимке все будет выглядеть суперски, а в реальности окажется иначе. Хочу увидеть вашу работу воочию. Дайте телефон заказчицы. Позвоню ей, попрошу показать сумочку, – глупо заулыбалась я.

Мастерица покачала головой.

– Нет. Сведения о заказчиках не разглашаются. Вам понравится, если я расскажу, что вы купили копию брендового изделия? Не доверяете мастеру – ваше право, у меня клиентов хватает, и большинство из них постоянные. Давайте мирно разойдемся.

Я быстро «перелистнула» айпад.

– Вот эта девушка купила ящерицу?

На лице Богатыревой появилось удивление, между бровями залегла сердитая складка.

– Кто вы?

– Только не пугайтесь, – попросила я, вынимая удостоверение. – Не собираюсь никому рассказывать о вашем незаконном бизнесе. Женщину, которая изображена на снимке, убили, мы не знаем ее имени. Представляете, как волнуются родственники несчастной? Ищут дочь или жену, а она в морге, безымянная.

– О боже! Саша умерла! – ахнула собеседница. – Как?

– Ее застрелили, – уточнила я.

– Кто? – чуть слышно спросила Ира. – Этот хмырюга, да? Я ее предупреждала: странный тип, держись от него подальше. Ох, господи, господи…

Я провела пальцем по экрану.

– Вы хорошо знали погибшую? Здесь снимки из ее телефона. Понятно, что она их делала сама, фиксировала, как изменяется ее внешность. Вы знали, для чего ей понадобилось стать другой?

– Сейчас приду, – бросила Богатырева и убежала.

Вернулась она минут через десять. Покрасневшие глаза и распухший нос свидетельствовали о том, что она только что плакала, и в комнате сильно запахло валерьянкой.

– Если я расскажу вам правду, убийцу посадят? – спросила Ирина.

– Человека, втянувшего девушку в плохое дело, непременно накажут, – ушла я от прямого ответа.

Богатырева села на диван.

– Я никогда его не видела, но Сашенька о нем рассказывала, хоть мерзавец и запретил ей с кем-либо делиться. После того, как подруга приняла его предложение, мы поругались, она уехала…

– Давайте с самого начала, – попросила я. – Александра ваша близкая знакомая? Как ее фамилия?

– Рудакова, – после короткой паузы ответила мастерица. – Но последние пять лет она жила под псевдонимом Лансерэ. Паспорт не меняла, просто так представлялась.

– Красиво и звучит по-иностранному, – одобрила я.

Богатырева неожиданно улыбнулась.

– Саша ребенок и безудержная фантазерка. Мы с ней вместе приехали в столицу из Нижне-Егорьевска, городка, расположенного на обочине цивилизации и прогресса. Там свои нравы. Скажем, если девушка в двадцать лет не вышла замуж, то уже считается старой девой. Окончила школу? Перед тобой два пути: или на фабрику стиральных средств работницей, или на фабрику стиральных средств в администрацию. Кто поумнее, поступал в училище при предприятии и со временем становился итээром. Больше работать в Нижне-Егорьевске негде. Мужики все поголовно пьют, бабы рожают детей. Предел мечтаний – купить собственную двушку, дачку, машину. Мои предки считают себя сверхуспешными людьми – отец замдиректора фабрики, а мамуля сидит на фазенде, сажает овощи-фрукты, закатывает банки. У Александры отца нет, мамашка квасила по-черному, Саша у нас дома почти поселилась. Папа хороший человек, не гнал мою лучшую подругу вон, куском не попрекал, даже одежду ей покупал. И все повторял: «Девочки, пока я жив, устрою вашу судьбу, будете на фабрике начальницами. Получите аттестаты – пойдете в училище». Но нам с Сашей не хотелось гнить в Нижне-Егорьевске.