Читаем без скачивания Годы привередливые. Записки геронтолога - Владимир Николаевич Анисимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Статья вышла в 1979 году[49]. В 1980 году вышла статья в издающемся в Австрии журнале «Oncology»[50]. В ней было показано, что эпиталамин тормозит развитие спонтанных опухолей у крыс и мышей, рака молочных желез, индуцируемых ДМБА, ряда перевиваемых опухолей у мышей и крыс. До этого фрагменты этой большой работы были опубликованы в советских журналах. В те времена существовало строгое правило, что любые результаты должны быть сначала опубликованы в СССР, чтобы никаких научных секретов врагу мы не выдали. Каждая статья проходила экспертизу в Институте перед публикацией даже в советском журнале. В акте сообщалось, что ничего нового (это в научной работе!) и секретного в статье нет, и нет сведений, запрещенных к опубликованию многими параграфами Перечня 2 и еще какого-то, которых никто не видел, разве что председатель экспертной комиссии. После опубликования в отечественном журнале ее вариант, переведенный на английский язык и заверенный в Торговой палате, что перевод верный, рассматривался на проблемной комиссии, которая рекомендовала ученому совету Института, учитывая отсутствие какой-либо научной новизны (!) и упоминания секретных материалов, рассмотреть возможность ходатайства перед коллегией Минздрава о разрешении к ее опубликованию за рубежом. Затем ждали заседания ученого совета, на котором такое решение принималось. Затем все документы, включая русский и английский варианты статьи, посылались в Главлит (цензуру), которая ставила свой штамп на статье, а затем уже всё отправлялось в Минздрав. Через несколько месяцев (обычно четыре-восемь) приходило разрешение, после чего можно через международный отдел, но за свои деньги (как будто это было личное дело авторов) статью отправлять в зарубежный журнал. Если из-за рубежа приходили замечания рецензентов и нужно было что-то переделывать, то всю процедуру (акт экспертизы, проблемную комиссию, ученый совет, Главлит, Мин-здрав) следовало проходить в том же порядке. Абсурд заключался не только в том, что результаты советских ученых неизбежно публиковались значительно позже, чем иногда позднее выполненные работы на Западе, что наносило очевидный ущерб приоритету советской науки. В этих актах утверждалось, что ничего нового в статье нет, а когда статью принимали в западный журнал, то авторы подписывали форму о передаче авторских прав, в которой удостоверялось, что результаты новые и никогда ранее не публиковались… Но разве только это было абсурдно? Таковы были правила игры, и все делали вид, что ничего особенного не происходит. Зато никаких «секретов» ворогу не выдадим…
«Сияние Севера»
Летом 1977 года я не смог поехать на заработки. Отпуск был осенью. Заканчивались большие эксперименты в лаборатории, и оставить своих мышек я не мог. Зато на следующее лето собралась команда «доцентов с кандидатами» из I ЛМИ. Членами бригады были Анатолий Жебрун, Генрих Хацкевич, Альберт Крашенюк и другие. Возглавил её старый целинник Владимир Беляевский. Нас было человек десять, почти все работали в I ЛМИ или НИИ города. Приехали мы в этот раз в посёлок Урдома Архангельской области, где шла ударная комсомольская стройка – КС-10 газопровода «Сияние Севера». Об этом возвещал огромный плакат у въезда на стройплощадку, где уже стояли огромные корпуса КС – компрессорной станции, которой предстояло перекачивать газ с Ямала в Германию. Прораб, замечательный мужик, строивший КС по всему Северу, говорил нам, что когда он с делегацией наших специалистов ездил в ФРГ согласовывать проект, их там кормили пряниками, сделанными из нашего газа, – такое богатство мы за бесценок отдавали хитрым немцам, сокрушался старый мастер.
Наша бригада должна была делать бетонные оголовки на забитых в болотистый грунт длиннющих сваях. На оголовки устанавливали турбины для перекачки газа и опоры для труб высокого давления. Точность бетонных работ требовалась большая, но нас это не пугало. У всех за плечами была не одна поездка в стройотряды и «шабашки». Нам подвезли компрессорные установки для подачи сжатого воздуха, выдали несколько отбойных молотков, которыми нужно было разбивать верхние части свай и обнажать арматуру, чтобы к ней приваривать новую арматуру с соответствовавшей каждой опоре конфигурацией. Через несколько дней работы с отбойным молотком руки нас не слушались так, что и ложку держать было сложно. Да еще молотки эти отбойные часто ломались, компрессоры глохли. Неожиданно дело прояснилось, когда кто-то из нашей команды удачно проконсультировал кого-то из местных работяг, избавив его от какой-то застарелой болячки. Они знали, что среди «студентов» есть доктора. Этот работяга пришел к нам поблагодарить за излечение и «поговорить по душам».
– Вы что, – спросил он нас, – все коммунисты, что ли?
– Почему такой вопрос? – не поняли мы.
– А вот, не пьете, работаете с утра до ночи как черти, матом не ругаетесь, не деретесь, – искренне вопрошал он нас, загибая пальцы.
Мы рассмеялись:
– Просто мы тут все доктора, которым наше великое государство так много платит, что на нормальную жизнь не хватает, а у всех дети растут.
– Так бы и сказали нам, – изрек наш собеседник.
Оказалось, что основной контингент рабочих на этой «комсомольской» – были «химики», то есть осужденные на поселение. Ежедневно они должны были отмечаться в милиции. Они решили, что мы какие-то подсадные утки к ним, типа штрейкбрехеров. Со