Читаем без скачивания Тарзан и сокровища Опара - Эдгар Берроуз

Не земле около себя он заметил слабый оттиск огромных ног, похожих на человеческие. И теперь Мугамби уже знал, кто был похититель драгоценной сумочки. Выйдя из-за своего заграждения, он стал во всех направлениях искать новые следы. Он взбирался на деревья, стараясь определить, в какую сторону убежал вор. Но слабые следы, которые оставляет за собой осторожная обезьяна, предпочитающая путешествовать по деревьям, ускользали от бдительности Мугамби. Только один Тарзан мог проследить их, но никакой обыкновенный смертный не мог их заметить, а если бы и заметил – не сумел бы их растолковать.

Благодаря своему отдыху, Мугамби оправился и окреп – и теперь решил продолжать свое путешествие. Найдя себе другую дубину, он оставил реку за собой и через лесную глушь стал пробираться к стране Вазири.

В то время, как Таглат возился с веревками, опутывавшими руки и ноги его пленницы, огромный лев, смотревший из-за деревьев, подкрадывался все ближе и ближе к своим жертвам.

Обезьяна сидела спиной к нему. Она не видела широкой лохматой головы, которая выглядывала из-за зеленой густой стены. Таглат не подозревал, что сильные задние лапы уже подогнулись под бурым животом и готовились к внезапному прыжку; и об угрожающей ей опасности обезьяна узнала только, когда раскатистый торжествующий рев нападающего льва раздался за ее спиной.

Даже не оглянувшись назад, Таглат отскочил от лежавшей в глубоком обмороке женщины и бросился в сторону. Но было уже поздно. Вторым прыжком лев очутился на широкой спине обезьяны.

Когда Таглат упал, в нем заговорил инстинкт самосохранения и проснулась вся его ловкость, свирепость и сила. И, повернувшись на спину, он сцепился с хищником в смертельной схватке, такой дикой, такой отчаянной, что сам великий Нума должен был затрепетать от ужаса. Схватив льва за гриву, Таглат погрузил свои желтые клыки глубоко в шею хищника и, не раскрывая рта, наполненного кровью и волосами его противника, глухо и дико зарычал.

Лев заревел от ярости и боли. Этот рев прокатился по джунглям и вспугнул обитателей дикой чащи, и они в страхе бросились бежать во все стороны. Противники катались по траве с неистовым ревом, как одержимые. Но вот огромная кошка вытянула задние лапы под животом, вонзила свои когти глубоко в грудь Таглата и изо всей силы дернула вниз, распоров все тело обезьяны. Выпотрошенное животное судорожно вздохнуло и замерло неподвижной окровавленной массой под тяжелым телом победителя.

Нума вскочил на ноги и осмотрелся во все стороны – не скрываются ли где-нибудь еще враги? Но его взгляд встретил только безжизненное тело женщины в нескольких шагах от него. С сердитым ворчанием лев положил переднюю лапу на труп своей жертвы и, подняв голову, огласил джунгли диким ревом торжества.

Его глаза блуждали по просеке и наконец снова остановились на молодой женщине, и он глухо заворчал. Его нижняя челюсть поднималась и опускалась, слюна сочилась из его пасти и стекала на мертвое тело Таглата.

Большие неморгающие глаза впились в неподвижное тело Джэн Клейтон, Гордо выпрямившаяся, величественная фигура льва неожиданно съежилась и осела, и медленно и осторожно, словно ступая по чему-то очень хрупкому, он пополз к женщине.

Судьба смилостивилась над Джэн Клейтон и оставила ее в счастливом неведении грозившей ей опасности. Леди Грейсток не знала, что лев подкрался к ней и остановился подле нее. Она не слышала его сопения, когда он обнюхивал ее. Она не чувствовала ни зловония горячего дыхания, обдававшего ее лицо, ни слюны, стекавшей на нее из открытой пасти.

Наконец лев поднял переднюю лапу, повернул тело женщины на бок и остановился, снова пристально вглядываясь в нее и все еще не зная, жива они или мертва. Но шорох или запах, донесшийся из джунглей, отвлекли его внимание. И тогда его взгляд уже не вернулся больше к Джэн Клейтон», он оставил ее, подошел к останкам Таглата и, усевшись на трупе своей жертвы спиной к женщине, принялся утолять свой голод.

За этим занятием увидела его Джэн Клейтон, когда она наконец открыла глаза. Приученная к опасности, она сохранила все свое самообладание даже при виде этого нового сюрприза, приготовленного ей судьбой. Она не вскрикнула и не двинула ни одним мускулом, пока не осмотрела во всех подробностях все, что было перед нею.

Она поняла, что лев убил обезьяну и теперь пожирал свою добычу меньше чем в пятидесяти футах от нее. Что могла она делать? Она должна была вооружиться терпением и ждать, пока лев съест и переварит обезьяну, а потом вернется к ней, чтобы завершить свое пиршество, если к тому времени она не будет разорвана гиенами или другими лесными хищниками.

Мысли одна другой мрачнее сменялись в ее мозгу. Вдруг она заметила, что веревки на руках и ногах не причиняли ей больше мучений и что руки ее не были соединены на спине, а лежали свободно по обе стороны ее.

Она удивилась и шевельнула рукой. Что за чудо совершилось с ней? Ее руки не были связаны! Осторожно и бесшумно она пошевелила ногами: и они были свободны! Джэн Клейтон не могла знать, как это случилось; она не знала, что Таглат, разрывая веревки для своих собственных гнусных целей, перегрыз их ровно за секунду до того, как Нума напал на него.

В первый момент сердце Джэн наполнилось радостью и благодарностью судьбе. Но только на один короткий момент.

К чему могла послужить ей свобода, когда лев сидел всего лишь в нескольких шагах от нее? О, если бы освобождение пришло к ней при других условиях, с какой радостью она воспользовалась бы им! Но свобода была послана ей лишь тогда, когда спасение было уже совершенно немыслимо.

Ближайшее дерево было в ста футах от нее, а лев меньше чем в пятидесяти. Встать и бежать к дереву – значило навлечь на себя немедленную гибель. Нума несомненно слишком ревниво оберегал свою оставленную про запас добычу, чтобы дать ей ускользнуть. Была, впрочем, слабая надежда на спасение, но возможность ее осуществления зависела всецело от индивидуальных наклонностей этого льва.

Может быть, наевшись досыта, он посмотрел бы равнодушно на бегство женщины. Но как могла она решиться на такой риск? Она очень сомневалась в удачном исходе такой попытки, но с другой стороны совсем не была намерена упустить эту единственную возможность спасения, не воспользовавшись или, по крайней мере, не попытавшись воспользоваться ею.

Она следила за движениями льва. Для того, чтобы видеть ее, он должен был повернуть голову не меньше, чем в полоборота. Она попытается перехитрить его.

Бесшумно она перевернулась на бок и откатилась на несколько футов по направлению к ближайшему дереву. Потом, приняв то положение, в котором ее оставил Нума, она лежала несколько минут совершенно неподвижно, затаив дыхание и не сводя глаз со льва. Но лев не слышал ничего, что могло бы вызвать его подозрение. Тогда она еще раз повернулась и снова откатилась на несколько футов – и снова замерла в пытливом ожидании, не спуская глаз со спины зверя.