Читаем без скачивания Загадка Либастьяна, или Поиски богов - Юлия Фирсанова

– Я неудачно пошутил, Элия, извини, – покаянно вздохнул Лейм, поправляя палантин на плечах кузины. – Мне и самому не по вкусу Межуровнье. Хоть и бывал я в нем всего несколько раз на ознакомительных тренировках и не заходил далеко, не то что вы с Гором. Там умирает радость души и сама память о радости.

– Да, противное ощущение, – искренне согласилась принцесса и подмигнула кузену: – К счастью, сейчас нам туда не надо. Ограничимся экскурсией в библиотеку. Там, конечно, не в пример скучнее, зато куда безопаснее. Но заблудиться или вляпаться в неприятности тоже при желании можно основательно. Надеюсь, у нас этого желания не возникнет! Если только герцог вместо того, чтобы поддаться облагораживающему влиянию друга, заразил тебя страстью к поиску проблем на свою голову, шею и прочие менее благородные места.

– Ну… не все так плохо, – расплывчато отозвался Лейм, и в самом деле не знавший, чье влияние на кого сильнее, но подозревавший, что напор Элегора мощнее.

Принц предложил кузине руку, и боги вышли в коридор, намереваясь совершить чинную прогулку до библиотеки. Но как всегда прогадали. В сумасшедшем доме, названном по недоразумению королевским замком, понятие покоя как таковое носило чисто абстрактный характер, а безумие распространялось с феноменальной скоростью.

– Госпожа! Ваше высочество! – Захлебываясь рыданиями, Элию догнал на лестнице один из пажей, обычный напарник Лиама – черненький, кудрявый, как барашек, жизнерадостный живчик Рисгант, самый шаловливый из ребят, неизменный зачинщик многообразных игр, шуток и проказ.

– В чем дело, Рис? – приостановившись, осведомилась Элия, почувствовав неприятности.

– Лиам! У него пена изо рта идет, сам весь зеленый, холодный как лед, корчится на кровати и никого не узнает! – испуганно моргая, разом выпалил паж. – Спасите его, ваше высочество! Спасите!

… – совсем неподобающе для воспитанной и высокородной леди выругалась принцесса, схватила Риса за плечо и телепортировалась к комнатам пажей, которые находились рядом с ее апартаментами. Из общей большой комнаты, где мальчики за играми и занятиями коротали совместный досуг, вело несколько дверей в их личные спальни. Дверь в комнату, занимаемую Рисом и Лиамом, оказалась открыта, вокруг постели последнего толпились все свободные от работы ребятишки.

– Брысь отсюда, – сердито рявкнула Элия на малышню. – Если он болен, то может заразить всех вас.

Пажей как ветром сдуло, остались только Рис и сам Лиам, в точности соответствовавший описанию друга – зелень, пена и корчи. Светлое золото волос мальчонки потускнело, слиплось в пряди, и без того худое личико стало похоже на череп, обтянутый кожей. Принцесса подошла к кровати и, безжалостно откинув одеяло, внимательно изучила содрогающегося мальчика. Лейм встал за спиной кузины, с сочувствием взирая на пребывающего в бессознательном состоянии паренька. Элия движением брови захлопнула дверь и потребовала ответа у Риса:

– Лиам гулял сегодня в Садах Всех Миров?

– Ага, – поспешно кивнул паж. – Ревел всю ночь, крутился, как вьюн, возился, сопел, спать мешал, а утром сказал, что ему на воздух надо, и пошел. Вернулся, а минут через двадцать все началось.

– Что с ним, Элия? – нахмурившись, спросил Лейм, обладавший немалым целительским даром, но по молодости лет все еще недостаточно сведущий в болезнях, бродящих по мирам. – Мальчик серьезно болен? Мне сплести заклинание исцеления?

– Дурью он болен, и это основной диагноз, – процедила богиня, с легкостью разжав скрюченные в кулачки руки ребенка и указав пальцем на фиолетово-зеленые пятнышки на одной из ладошек.

– Дурью? – непонимающе нахмурился Лейм, не подозревавший, что от хвори с таким названием зеленеют и корчатся.

– Глупец слопал несколько листов миакраны, скорее всего не больше двух, будь по-другому, отправился бы на встречу с Творцом сразу, – сердито пояснила Элия, машинально сплетая заклинание связи.

– Значит, нельзя терять времени, – воскликнул Лейм и собрался накинуть заклинание исцеления на слабеющего буквально на глазах мальчишку. Со времени странствий с Элегором принц постоянно держал запас чар такого рода наготове и пускал их в дело не раз.

– Нет, – отрезала богиня, препятствуя кузену. – Глупость должна быть наказана.

– Госпожа, но вы спасете Лиама? – испуганно и жалобно, как голодный щенок, заскулил Рис.

– Да, не мешай, – отрывисто бросила принцесса.

Рис тут же заткнулся, юркнул в уголок и затих. Заклинание связи наконец достучалось до упорствующего в своем нежелании говорить абонента и активизировалось.

– Стради? Что стряслось? К чему такая спешка? – сонно моргая длинными ресницами, простонал Энтиор из кровати. Вампир выпростал из-под пухового покрывала алебастровую руку, за использование которой в качестве модели любой скульптор (не абстракционист) отдал бы полжизни, и попытался заслонить ладонью глаза, припухшие от тусклого света, сочащегося сквозь темные шторы спальни и полог балдахина. Разбудить принца в столь ранний час вообще могло очень немногое: например, весть о гибели герцога Лиенского или вызов сестры.

– Мне срочно нужно противоядие от яда миакраны, – потребовала богиня.

– Возьми, – не вступая в пререкания, сказал Энтиор. В руках принца появился маленький темный фиал, который он телепортировал стради. Бог томно поинтересовался: – Теперь я могу снова уснуть?

– Да, дорогой, сладких сновидений, спасибо. – Элия отключила заклинание.

Осторожно откупорив флакон, богиня бесцеремонно ткнула пальчиком в какую-то точку под челюстью Лиама, и рот ребенка раскрылся. Капнув ему на язык из горлышка одну каплю чего-то коричневого и странно пахнущего лавандой и бензином, как показалось Лейму, Элия закрыла рот пажа и усмехнулась:

– Все.

– А разве заклинание исцеления неэффективно при отравлении миакраной? – удивился Лейм. – Я помню, Гор рассказывал…

– Почему же, эффективно, – согласилась неумолимая принцесса. – Только совершенно безболезненно, а глупость достойна суровой кары. Проблюет дня три, покричит, чувствуя, что все жилки и кишки словно крючьями раздирает, в следующий раз будет головой думать над тем, что делает, а не руководствоваться пошлыми историями менестрелей.

Принцессу всегда выводили из себя довольно часто случавшиеся попытки самоубийств бывших возлюбленных, отвергнутых воздыхателей и просто случайных, едва знакомых мужчин. Поскольку эти досадные происшествия происходили с непохвальной периодичностью, они успели Элии основательно надоесть, кроме того, даже если богиня и не считала себя виноватой, по меркам Равновесия определенная толика ее вины все равно наличествовала в происходящем и пятнала душу. А теперь еще ее пажи будут такой ерундой заниматься? Возмущению богини не было предела.