Читаем без скачивания Кто такая Айн Рэнд? - Антон Вильгоцкий

Человек не сторож брату своему. Любая возлагаемая на человека ответственность должна дополняться полномочиями, которые позволят ему нести ее».

Рэнд стремилась продемонстрировать неизбежную связь альтруизма с низшими уровнями жизни – как причины этого явления, так и его результаты. «Благо коллектива», согласно ее взглядам, означало принесение в жертву изобретателя с целью избежать безработицы. «Человек не может дать жизнь самому себе, – писала она, – но вполне в его силах поддерживать в себе жизнь». «Альтруизм является орудием эксплуатации, – утверждает Рэнд далее. – Творцы лишены оружия. У них есть гениальность, являющаяся даром природы. Но секонд-хендеры паразитируют на них, маскируя свою паразитарную сущность разговорами о добродетели».

Мы не можем изменить окружающую среду, довлеющие в обществе законы, свою собственную природу, – писала она, разъясняя свое понимание «свободной воли», – но мы свободны в своем выборе относительно того, как использовать все то, что дает нам жизнь. То, что делает человека человеком – это разум, способный к рассуждениям. Права разума и область его применения неограниченны. Он не может только отрицать самое себя – поскольку, если разум отрицает себя, он не может наслаждаться правами, которые принадлежат только ему. Отрицать себя – значит отрицать естественную природу разума как индивидуальную сущность. Сознанию позволены любые умозаключения – запретной является лишь мысль о том, что можно воплощать свою волю, насильственно воздействуя на другие разумы.

«Если страдать ради других считается хорошим, то истинный альтруист, несомненно, заставит окружающих страдать ради кого-то еще – потому что, с его точки зрения, он действует им во благо, делая их добродетельными, – пишет Рэнд. – Если кто-то думает, что это звучит фантастично, давайте рассмотрим, как это работает на практике, и зададим себе вопрос, почему. Существует только одно объяснение – и другого быть не может. Если чье-то самопожертвование ради других является приемлемым и считается хорошим – то совершающий его делает этих «других» отвратительными, заставляя их принять его жертву, поскольку дающий – добродетелен, а принимающий – злобен. Таким образом, альтруист становится добродетельным ценой добродетельности других. Но можно ли назвать это альтруизмом?»

Отношения между людьми невозможны без моральных принципов, – рассуждает она, поставив своей целью развенчание альтруизма. – В ситуации, когда таких принципов нет, единственным ресурсом, на который может опираться человек, остается грубая физическая сила, а единственной возможной формой отношений становится ее применение. Но в современном мире над любыми межчеловеческими отношениями довлеет неписанный альтруистический принцип, согласно которому каждый должен пожертвовать собой ради другого. Каждый должен действовать так, чтобы максимальную выгоду получил не он сам – а другой человек. Оба знают, что это невозможно. Поэтому оба они отбросят любые моральные соображения («Бизнес есть бизнес, мораль не имеет с ним ничего общего»), и каждый будет стараться сожрать другого с потрохами. Это станет единственной альтернативой невозможному самопожертвованию.

На основе альтруизма нельзя построить достойные или честные отношения между людьми. Это возможно только в том случае, когда человек осознает, что другие люди существуют не для того, чтобы он мог извлекать из этого пользу, и что у них тоже есть неотъемлемое моральное право на собственную выгоду. Никогда нельзя требовать от человека чего-то такого, что будет с его стороны представлять собой жертву ради вашей пользы. Также никогда нельзя позволять другому человеку поступать подобным образом с собой. Никогда нельзя первым использовать силу в отношении другого человека. Но также нельзя оставлять без адекватного ответа использование им силы против вас.

Весь «Манифест» в целом был пропитан вновь обретенными любовью и уважением к Америке. Живя в России, Рэнд идеализировала Соединенные Штаты, но в тридцатые годы эта страна разочаровала ее. Наблюдая за подъемом коллективистских идей в искусстве и литературе, в 1937 она сокрушалась по поводу «деградации в вопросах культуры». В «Манифесте» не было и следа подобного цинизма. Вместо этого он провозглашал, что индивидуализм и «американизм» являются, по существу, одним и тем же. Американский институт личной свободы, согласно Рэнд, являлся секретом успеха этой страны. Она восхваляла американскую революцию как исключительный героический момент, когда люди действовали коллективно, чтобы установить свободу личности и создать общество, которое гарантировало бы эту свободу.

Финальная часть манифеста Рэнд являла собой масштабную апологию капитализма, отмеченную следами влияния того опыта, который Айн получила, участвуя в предвыборной кампании Уилки. Ранее она придерживалась прокапиталистических, но пессимистичных взглядов, утверждая, что «мир капиталистов низок, беспринципен и испорчен». Теперь же она провозглашала капитализм «самой благородной, чистой и идеалистической системой среди всех существующих».

Этот приветственный настрой по отношению к капитализму частично коренился в книгах, которые она прочла с момента окончания кампании, особенно – в труде Карла Снайдера «Капитализм созидающий: экономическая основа современного индустриального общества». Снайдер, известный экономист, работавший в отделе статистики Федерального резервного банка, утверждал, что капитализм является «единственным способом, при помощи которого каким бы то ни было обществам в течение всей мировой истории удавалось подняться из варварства и бедности, достигнув богатства и культуры». Исходя из этой предпосылки, Снайдер разработал твердо опирающуюся на исторические факты и подтвержденную данными статистики экономическую теорию, выдвигавшую на первый план накопление капитала и противостоявшую экономическому регулированию и планированию. Грамотный контроль над денежными потоками Снайдер рассматривал как ключ к предотвращению экономических спадов и паники на финансовом рынке. Его книга смело ниспровергала кейнсианские теории[6], которые доминировали в среде экономистов-теоретиков, оказывавших влияние на администрацию Рузвельта.

Знакомство с теориями Снайдера помогло Рэнд упорядочить и лучше исторически обосновать идеи, которые она уже выразила в «Гимне». В этом произведении она – в аллегорической форме – подчеркивала силу личности и важность прорывных инноваций. У Снайдера эти идеи были продемонстрированы в экономическом и историческом контекстах, он утверждал, что экономическое процветание «обеспечивается небольшой группой людей, которые являются очень успешными и талантливыми, наделенными способностями и возможностями, простирающимися значительно дальше, чем у большинства окружающих». Теперь, прочитав Снайдера, она трансформировала психологические категории «творца» и «секонд-хендера» в макроэкономические концепции активного и пассивного человека.