Читаем без скачивания Кто такая Айн Рэнд? - Антон Вильгоцкий

Рэнд чувствовала себя бессильной и беспомощной. Но даже в это тяжелое время она не теряла чувства юмора. «Если бы я была придерживалась коммунистических взглядов, то сейчас была бы голливудской миллионершей, с плавательным бассейном и собственным оркестром, который играл бы для меня «Интернационал», когда я пожелаю», – писала она знакомому бизнесмену. Все силы в этот период Рэнд бросила на то, чтобы как следует обеспечить себя финансами и вернуться к работе над «Источником». Так другие люди копят на отпуск.

И вот, из ниоткуда появился луч надежды. По словам Рэнд, она намеренно не рассказывала Миланду о том, что осталась без литературного агента, а также о том, что главы, которые он прочитал, пылятся у нее на столе. Она не хотела, чтобы он думал, будто она пребывает в отчаянии и молит о помощи. Но Миланд каким-то образом сам понял это – и настоял на том, что Рэнд должна познакомиться с его друзьями из издательских кругов. Одним из этих людей был молодой Арчибальд Огден, только что назначенный редактором в нью-йоркский офис расположенной в Индиане издательской корпорации Bobbs-Merrill. Ранее в том же году Bobbs-Merrill выпустили ставшую теперь классикой книгу-разоблачение под названием «Красное десятилетие: проникновение сталинистов в Америку», написанную бывшим московским корреспондентом United Press Юджином Лайонсом. Публикация этой книги вызвала настоящий ураган сердитых разговоров в левацких кругах. Это произвело впечатление на Рэнд. Миланд позвонил в редакцию, чтобы устроить ей встречу, и Айн, взяв с собой рукопись «Источника», отправилась в офис Bobbs-Merrill. Там ее встретил Арчибальд Огден.

Как и в случае с ее первой встречей с Сесилом Б. ДеМиллем, существует альетрнативная версия этой истории. Мюриэл Холл, душеприказчица Изабель Патерсон, несколько десятилетий проработавшая редактором в Time и Life, вспоминает, что Патерсон с гордостью приписывала себе заслугу знакомства Рэнд с Арчибальдом Огденом в его офисе. «У Изабель были связи там, и она умела убеждать людей, – говорит Холл. – Она сказала Огдену, чтобы он выпустил эту книгу, и он это сделал. Не думаю, что Рэнд когда-либо упоминала об этом». Возможно, Рэнд просто не знала об участии Патерсон, а может быть, достоверны оба источника, и поддержку в публикации романа оказывали ей как Патерсон, так и Миланд. В любом случае, в письмах и интервью 1960 и 1961 годов Рэнд ни единым словом не упоминает о помощи со стороны своей подруги.

Огден позвонил Рэнд через несколько дней после того, как она передала ему рукопись. Он прочитал главы «Источника» и сообщил автору, что по его мнению это – «великолепное произведение, выдержанное в традиции настоящей литературы». Огден перечислил вещи, которые понравились ему больше всего: амбициозная тема, заложенные в персонажей символизм, блестящий стиль письма, героическая чувственность. Поскольку то были те самые качества, за которые Рэнд и хотела быть ценимой, комплименты Огдена она запомнила на всю жизнь и очень дорожила ими.

Огдену пришлось побороться за судьбу книги со своим начальником, президентом Bobbs-Merrill Д. Л. Чемберсом. Когда Чемберс телеграфом прислал ему из Индианаполиса приказ отклонить «Источник», Арчибальд телеграфировал в ответ: «Если эта книга вам не подходит, то и я, как редактор, вам не подхожу». Чемберс ответил: «Что ж, я не буду противиться такому энтузиазму. Подписывайте контракт. Но пусть это будет хорошая книга».

И вот, в декабре 1941 Арчибальд Огден во второй раз позвонил Айн Рэнд, чтобы сообщить ей о том, что ее книгу берут в работу. Было десять часов утра, но женщина еще не смыкала глаз – всю ночь она просидела, работая над очередным обзором для Paramount. Затаив дыхание, она выслушала редактора и повесила трубку. Потом она вышла из своей квартиры и отправилась в офис Paramount, чтобы доставить отчет. Миланд и Фрэнсис Хэзлитт, узнав о звонке из издательства, сердечно поздравили ее. Они пообещали, что будут продолжать оказывать ей всемерную поддержку – поскольку Огден не смог договориться со своим прижимистым боссом о выплате полной суммы аванса в 1200 долларов, который запрашивала Рэнд.

Дома в тот вечер она, вероятно, танцевала в гостиной с Фрэнком и Ником под свою любимую музыку – немецкий марш Marionetten um Mitternacht. Пластинку с записью этой музыки Рэнд привезла еще из Санкт-Петербурга – и брала с собой всякий раз, как ей приходилось перебираться с места на место. На протяжении всей своей взрослой жизни она включала ее в моменты счастья – после чего отдавалась чувствам, изображая, будто дирижирует оркестром в ритме зажигательного вальса. В такие моменты она также любила надевать смешные шляпы на своих любимцев – плюшевых львят Оскара и Освальда, которых О’Коннор подарил ей вскоре после свадьбы. Друзья часто отмечали, что пребывая в хорошем настроении, Рэнд могла позволить себе некоторые ребяческие выходки.

Десятого декабря 1941 года, спустя три дня после того, как японцы разгромили американскую военно-морскую базу в Перл-Харборе, тем самым втянув Соединенные Штаты во Вторую мировую войну, Айн Рэнд подписала контракт с Bobs-Merrill. Получив аванс в размере тысячи долларов, она пообещала, что допишет и сдаст «Источник» в течение года с небольшим. Отведенный издательством срок истекал 1 января 1943 года – и к этому времени Рэнд должна была написать еще две трети романа.

Глава 15

Последние приготовления

Позднее Рэнд говорила, что, несмотря на распростершуюся над планетой мрачную тень войны, теперь началось лучшее время в ее жизни. На момент, когда ей был определен крайний срок, главные части романа все еще не были написаны, и она не хотела ударить в грязь лицом перед новым издателем. Если бы это произошло, следующего шанса могло уже не быть никогда. Она засела за работу с многократно усиленным энтузиазмом, настроившись на рывок, который изменит культурный ландшафт Америки.

На протяжении всей своей жизни Рэнд демонстрировала завидную работоспособность, которой мало кто мог похвастаться. Однако это касалось исключительно интеллектуальной деятельности, в то время как свойственная ей еще в юности физическая инертность не покидала ее никогда. Она избегала физических упражнений, быстро набирала вес, и ей не хватало выносливости, чтобы работать столько, сколько она считала необходимым. В 1942, чтобы сделать свою деятельность еще более эффективной, Рэнд начала принимать амфетамины. Вероятнее всего, то был бензедрин, который, будучи относительно новым явлением на рынке, был легко доступен в виде пилюль, купить которые можно было по рецепту врача. В небольших дозах амфетамины могут повышать настроение и самооценку, придавать энергию и обострять умственную активность, подавлять аппетит и позволять в течение длительного времени обходиться без сна. Однако спустя некоторое время, или при неправильной дозировке, их применение приводит к перепадам настроения, неконтролируемым эмоциональным всплескам и паранойе. Впрочем, таким проявлениям Рэнд была подвержена и без помощи химии. В течение последних нескольких месяцев работы над романом препарат сыграл свою роль: в сочетании с несгибаемой волей к победе над обстоятельствами и возрожденной надеждой, прием амфетаминов позволял ей писать днем и ночью. Порой она и вовсе не ложилась спать – работала двое, а то и трое суток напролет и, вздремнув совсем немного, вновь принималась писать. Однажды она провела за работой тридцать часов подряд, прерываясь лишь для того, чтобы поесть – еду ей готовили Ник и Фрэнк.