Читаем без скачивания Круглые кубики - Анна Мосьпанов

Они были совсем разными. Они выросли в разных странах, воспитывались на разных языках. Мужчина был родом из северных широт. Жесткий, расчетливый, делящий мир на друзей и тех, кто может быть полезен. Первых – горстка, вторых – легион. Он был успешен и небеден, чтоб не сказать – богат. Он привык брать желаемое любой ценой в рамках закона, а иногда и за его пределами. И, конечно, мужчина был в курсе, что мир несправедлив и полон неравенства. При этом он всегда находился на светлой стороне Луны. Даже когда падала тень. Он умел с ней договариваться.

Женщина была южанкой. Из тех, что ночью перережет горло, если только заподозрит измену, что прибьет до того, как разберется в случившемся. Из тех, у кого дома, в далекой средиземноморской деревушке, пропитанной запахами горячего хлеба с оливками и лопающихся перезрелых апельсинов, осталась многочисленная разветвленная семья с кузинами и бабушками, тетями и двоюродными племянниками.

Из тех, кто любит, отдаваясь полностью, растворяясь, забывая о себе. Кто окружает заботой, укутывая в плотный кокон из теплых одеял, предусмотрительно захваченных в дальний перелет подушек, чтобы у любимого шея не затекла, и всегда подготовленных на случай непредвиденных обстоятельств нужных слов. Тех самых трех-пяти слов, которые могут спасти от неизбежного. Из тех, кто помнит день рождения кошки, принадлежащей тете любимого мужчины. И не забывает позвонить и поздравить. Кошку.

Ему была нужна женщина, которая… А черт его знает, какая. Которая понимает, что бизнес – это бизнес, и он требует времени, энергии, самоотдачи. И что к бизнесу не нужно ревновать. Ей же нужен был он. И больше ничего.

Каждый день мужчина уходил на работу. И работал до вечера. Каждый день женщина провожала его и ждала. До вечера. Каждый день она звонила ему в полдень с предложением пойти на ланч. Но его ланчи были расписаны на полгода вперед. Иногда ей удавалось вклиниться в его плотный график. И тогда это были ее полчаса, только ее и его. Она умела их ценить. И потом долго-долго вспоминала.

А затем наступал вечер. И он наконец приходил домой. Или оставался в офисе, чтобы пропустить стаканчик с сотрудниками. Она терпеливо ждала. Потом в двери поворачивался ключ. И он возвращался. Возвращался, чтобы сказать, что сегодня у них запланирована встреча с тем-то и тем-то. В ресторане, в клубе, в спортивном центре. Что сегодня они идут в гости к тому-то и тому-то. Или гости приходят к ним.

А она не хотела никого и ничего. Она была согласна идти в ресторан. Но вдвоем. Или можно остаться дома. Но тоже вдвоем. Или уехать куда-то. Но снова вдвоем. И к дьяволу его, этот самый бизнес… Который отнимал его у нее.

У женщины, конечно же, было чем себя развлечь. Она читала, занималась спортом, у нее были друзья и свои увлечения. Но все это не заполняло жизнь, когда рядом не было его.

Это как в яйце. Не бывает белок без желтка. И желток без белка не бывает. Или бывает, но очень редко. Ошибка природы. Она же не принимала ошибок. Все должно быть согласно правилам и традициям. По правилам белок и желток вместе. А сверху – скорлупа. И за скорлупой – весь остальной мир. И никак по-другому.

А мужчина был все время рядом и все время ускользал. И был в ее глазах всему виной. Мужчина, который жил с ней под одной крышей несколько лет.

И который с каждым днем становился все дальше и дальше от нее. Женщина просто не умела жить с самой собой. Не так дышалось, не так чувствовалось, не те звуки и не те запахи. Только когда он был рядом, все вставало на свои места. А он… Он не мог и не хотел растворяться ни в ком. В том числе и в ней.

У нее, кстати говоря, тоже было блестящее образование. И хватка, и кураж… И она тоже могла бы, наверное… Но как-то все странно сложилось. Пока была одна – все могла. Они встретились, и она стала им. А он так и не стал ею. Он остался собой.

И женщина все чаще думала о том, что скоро они расстанутся и каждый пойдет своей дорогой. Каждый будет плутать в сизых переулках огромного, яркого и жестокого города уже в одиночестве. И она снова будет искать свой желток, который должен быть под скорлупой.

Я встретила их именно в тот момент, когда они еще были вместе. Но уже были врозь.

Так прошел еще год. Они по-прежнему жили в городе, который напичкан амбициозными молодыми клыкастыми одиночками. В городе, который жесток с победителями и беспощаден с проигравшими. В городе, который редко спит и еще реже плачет. Потому что спать и плакать – это прерогатива слабых. А в этом городе все бодры, сильны и прекрасны. Друг для друга, для начальника, для соседа. Это город сильных и одиноких. А они больше не хотели быть одинокими. Точнее, она больше не хотела быть одинокой рядом с ним. А он был настолько занят работой – биржевой кризис, нестабильность, проблемы, – что просто не замечал ничего. Ни ее, ни одиночества.

Мужчина был совершенно уверен, что ничего не изменится. И в ней был совершенно уверен. Но он ошибся.

Все произошло за один день. Сначала она долго стояла перед зеркалом. Примеряла новое лицо. Новое-новое. Не надеванное ни разу еще. Примерила – получилось бледненько. Краски не хватало. Надела берет. Так-то лучше. Французский шарм появился. Француженки в беретах не могут быть «при ком-то». Они сами по себе. И она теперь тоже будет сама по себе.

Приложила к лацкану пиджачка пионы, утром купленные у цветочницы. Красиво и очень по-французски… Пионы купила, когда бегала за круассанами. Чтобы к тому моменту, когда он проснется, на столе была свежая выпечка. Шел проливной дождь – в этом городе много дождя. На вырост. Но она привыкла – под дождем хорошо думается и плачется.

Прибежала, поставила цветы в вазу, кофе сварила. А он встал, буркнул, что акции опять упали и его не будет до вечера. Где он акции эти видел? Во сне, что ли? К кофе не притронулся, круассан надкусил и отложил, а пионы… пионы ему мешали. Запах не тот.

Ей он сказал, что на ланч занят, а вечером идет с коллегами играть в гольф. А ты займи себя чем-нибудь. Кредитка на столе. И вообще мне надоело твое нытье. И твоя рефлексия бесконечная. И твое растворение во мне. Иди вон с подружками в кафе посиди. Платье себе купи, не знаю. На массаж сходи или в спа. Не ной только, умоляю тебя. Сил нет слушать твое нытье. И про ребенка не затягивай снова эту песню. Некогда мне детей заводить. Биржа – это игра. Пока молодой, пока карта идет, пока фарт – надо пользоваться. Собачку себе заведи и выгуливай ее. Какое-никакое, а дело.

Между ними произошел привычный диалог:

– Я хочу работать! Не могу больше дома сидеть.

В ответ – колкий смешок, сухие, как позавчерашний ужин, фразы:

– Я не разрешаю тебе работать, непонятно? Это неприлично, что женщина работает – при моих доходах, при моем статусе. Неприлично! Что мои партнеры подумают?

Когда за ним закрылась дверь, она вымыла чашки, расчесала волосы и попробовала на вкус новую эмоцию. Я сама. Да. Вот так. Еще раз. Я сама. Открыла сумочку, высыпала на стол содержимое. Помада, ключи от дома, ключи от машины, салфетки, противозачаточные таблетки. А, вот и она. Визитка.

Снова подошла к зеркалу. Поправила лицо вместе с беретом. Привыкнуть же надо к новому образу. Пока еще не очень сидит. Ну да лиха беда начало. Вернулась к столику, взяла пионы, вдохнула глубоко-глубоко и схватила телефон. Набрала номер по памяти. Визитка не понадобилась.

– Я поеду. Нет-нет. Все решено. Через час буду у вас. Портфолио со мной.

Мужчина вернулся домой под утро – не слишком трезвый и не слишком счастливый. Пошатываясь, ввалился в спальню и включил свет – он никогда особо не заботился о ее покое. Он вернулся домой, и она должна его встречать – а как иначе?

На тумбочке у кровати стояла ваза с пионами, а рядом – беленький четырехугольник. Буклет. Присмотрелся близоруко – какая-то компания в Сингапуре. Что-то с модой связанное. Непонимающе повертел в руках. На обратной стороне по боковому краю – черный частокол буковок. Одна строчка всего.

«Я сама. Попробую сама. Ключи и кредитка на столе. Звони».

Он не поверил. Не поверил до утра и уснул прямо в галстуке и в ботинках с носками. Не поверил и утром. И вечером следующего дня. Но дома больше не было круассанов, кофе и свежих пионов. И ее тоже не было.

Через три дня мужчина решился позвонить. Женщина сразу подняла трубку.

– Возвращайся. Пошли сегодня на ланч.

– Не могу. Я в аэропорту. Через час самолет. Я сама. Мне давно предлагали. Пока на шесть месяцев, на практику. А там – как получится.

– Зачем? – тупо переспросил он, уже зная ответ. – Я же зарабатываю столько… У нас все есть. У тебя все есть…

– Потому что я сама. Я устала искать тебя. Искать, ждать, приносить круассаны и быть твоей тенью. Устала искать тебя. И случайно нашла себя. И мне понравилось, знаешь.

– А как же я?

– А ты познакомишься с булочником и будешь сам покупать себе круассаны. А там – как получится. Мне пора. Пока.

– Пока. – Он тупо повертел в руках трубку. Взгляд упал на стол. Там все еще стояли слегка подвядшие пионы. И почему-то его совсем не раздражал запах.