Читаем без скачивания Пылкий любовник - Сьюзен Джонсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тоненькие брови мисс Палмер сдвинулись в напряженном раздумье.
Они лежали на кровати, занимавшей добрую половину крохотной комнаты над бакалейным магазином. Жилье в центре Лондона дорогое, и юный учитель танцев еще не заработал денег на особняк или хотя бы на приличную квартиру. Пахло ванилью и еще какими-то заморскими пряностями, но Винченцо к этому давно привык.
– Я думал, ты любишь меня, – хмуро отозвался итальянец, искоса взглядывая на нее.
– Конечно, люблю! – с готовностью отозвалась Сара. – Только это ничего не меняет. Я собираюсь выйти замуж за маркиза Рэдвера. Потому что он богатый. И знатный… И все в Лондоне хотят выйти за него замуж…
– Тогда я вызову его на дуэль, – угрюмо проговорил Винченцо, перевернулся на живот и лег, подставив кулак под подбородок.
Сара с изумлением и некоторым испугом уставилась на своего возлюбленного. Итальянец и сам испугался того, что сказал, но смотрел на нее вызывающе.
Сара не знала, что делать. Иногда, оставаясь по вечерам в одиночестве, ей казалось, что она на самом деле любит Винченцо. Но родители не уставали повторять, что ей необходимо удачно выйти замуж. Годы идут… Да и нужно как-то укреплять престиж недавно купленного баронства. Ведь дедушка Сары был простым, хоть и удачливым торговцем. Роскошный особняк в центре Лондона прибавлял Палмерам вес в обществе, но на свежеиспеченный за пару тысяч фунтов баронский герб многие смотрели, не скрывая презрительной усмешки.
– Винченцо, что ты говоришь? Не вздумай! Если все узнают о нашей связи, то моя репутация…
– Значит, в любовники я гожусь, – возразил, вновь воспламеняясь, итальянец, – но только чтобы никто не знал?! Мне уже поперек горла все эти ваши кастовые предрассудки!
– Конечно, все это ужасная глупость! – поспешила согласиться Сара. – Ты так танцуешь, что все эти графы и пэры тебе в подметки не годятся! Но что делать – не я это придумала… Иди ко мне, милый. Поцелуй меня, и забудем обо всем. – Перекатившись на живот, она обняла его за шею. – То, что я буду замужем, ничего не изменит в наших отношениях… Все так делают!
Винченцо жил в Англии недавно, однако еще на родине успел понять, что аристократические браки мало к чему обязывают супругов.
– А если ты родишь от меня ребенка?
– Мы постараемся, чтобы он не родился.
– А если все-таки? – продолжал выпытывать Винченцо, хотя ответ знал заранее.
– Тогда он будет богатым и знатным маркизом Рэдвером.
– Но он будет похож на итальянца!
– Милый, ну зачем ты меня мучаешь? Ты же знаешь, что нам нельзя иметь ребенка… А если ты перестанешь болтать, мы можем придумать более приятное занятие, – прошептала она, скользя рукой все ниже по его животу.
Винченцо глубоко вздохнул и произнес, будто размышляя про себя:
– Кара миа! Иногда ты кажешься мне божественной… а иногда ты такая дрянь. Когда-нибудь я ударю тебя!
– А я разве запрещаю? Делай со мной что хочешь! Я согласна…
Сара села на разгоряченное тело итальянца, уперев руки ему в грудь.
– Я не позволю тебе выйти за него замуж, – проговорил Винченцо, судорожно вздыхая. – Что ты на это скажешь?
– Я скажу, что нам нужно перестать болтать и наконец, заняться делом. Мне через два часа надо быть дома. Матушка и так, по-моему, что-то подозревает…
– Хорошо, – вздохнул он.
– О! Винченцо!.. – прошептала она, начиная приподниматься и приседать. – Какие могут быть разговоры?..
Винченцо уже не думал ни о каких разговорах, да и о чем в такую минуту способен думать мужчина?
В следующие две недели всеобщий интерес сосредоточился на предстоящих скачках «Дерби». О них говорили везде: начиная с дешевых пабов в порту и кончая элитными клубами, открытыми только для самых избранных. Это были недели, когда ожидание праздника ломало сословные барьеры и о грядущем событии на эпсомском поле могли разговориться на улице граф и простой грузчик.
Чем «Дерби» выделялись из десятков подобных им скачек, проводимых ежегодно по всей Англии, мало кто задумывался. Скорее всего, качеством участвующих лошадей и размером ставок. Большинство людей вряд ли смогут отличить хорошую лошадь от скакуна выдающихся достоинств. Но когда каждый заезд оценивается в сотни тысяч фунтов, все становятся специалистами. О лошадях говорится везде с утра до вечера, и лучшие рысаки из чьей-то собственности как бы переходят в разряд национального достояния.
Охваченные всеобщим, нетерпением, Джек и Венера еще за два дня до скачек отправились в небольшой городок Лоули-Милл, где располагались конюшни маркиза. К этому времени в Эпсоме и окрестностях собралась шикарная лондонская публика, но они упорно отвергали все приглашения присоединиться к какой-нибудь компании и старались как можно больше времени проводить вдвоем. Об этом не говорилось ни слова, но оба помнили: после скачек Венере нужно возвращаться во Францию.
Джек временами грустнел, впадал в меланхолию и тогда позволял Венере все. Она не преминула этим воспользоваться и послала в Лондон за своим гардеробом. Ибо творения миссис Причетт, может, и подходили для сельской глуши Каслро, но для «Дерби», где ежегодно собирался весь сиятельный Лондон, надо было подобрать что-то более изысканное.
Последнее приобретение Джека – вороной по кличке Счастливец считался одним из фаворитов, поэтому они, как ни избегали этого, все же оказались в центре внимания.
В среду, когда любовники появились на ипподроме перед началом первых забегов, Джеку пришлось прокладывать путь среди густой толпы зрителей. Он нервничал и не успевал отвечать на приветствия и пожелания победы.
– Я что-то не понимаю, – с ехидцей спросила Венера, – кто участвует в забеге: ты или Счастливец?
– Да им наплевать и на Счастливца, и на меня, – вполголоса ответил Джек, не переставая излучать вежливую улыбку. – Все дело в деньгах. Мне один букмекер шепнул, что выигрыш в этом забеге будет под сто тысяч фунтов… Какое, в сущности, скотство! – Он вздохнул, подходя к загону, где тревожно встряхивал головой и бил копытом Счастливец. – Ведь лошади очень умные животные, они лучше нас чувствуют этот разгул вожделений…
Венера с удивлением посмотрела на маркиза, но Джек ничего не заметил. Он поздоровался с тренером Счастливца, потом отвел в сторону щупленького жокея Вудса и перекинулся с ним несколькими фразами. Тот слушал очень серьезно и кивал. Такой разговор перед стартом – дело обычное, и касается он только владельца лошади и жокея.
Пока над Эпсомским полем ярко светило солнце, но сгрудившиеся на западе тучи обещали непогоду, а может, и грозу. Венера, предоставленная сама себе, рассеянно оглядывала толпу зрителей. Кого здесь только не было! Кроме сливок английской аристократии, она заметила неподалеку несколько иностранных посланников и вежливым кивком поприветствовала тех из них, кого знала. Ощутив на себе пристальный взгляд, обернулась и успела заметить, как от нее отвела глаза Сара Палмер. Рядом с племянницей стояла леди Тальен с искусственной улыбкой, словно приклеенной на красивом лице. Венере показалось, что она заметила среди толпы и кривую усмешку Тревора Митчела. Но скорее всего только показалось.
