Читаем без скачивания Светлейший князь - Михаил Шерр

На заводской площадке кипела работа, когда я туда приехал. Поблагодарив за бритву Василия Ивановича, я объяснил ему какие лемех и нож нужны для сабана и решив, что сейчас самый главный и нужный участок работы у нас производство кирпичей, начал помогать дедушке Фоме. Первым делом мы сложили небольшую каменную печь для обжига кирпичей, благо камней на берегах Уса и реки Терешкина было предостаточно. Изнутри она была обмазана специально приготовленной дедушкой Фомой глинопесчаной смесью.

В последних лучах заходящего солнца я вернулся в Усинск. Кондрату я привез свежекованные лемех и черенковый нож. Кондрат, остановив все работы кроме валки леса, к моему приезду изготовил подводу, один самый простейший сабан и шла работа над второй телегой. К утру Кондрат гарантировал изготовление второй подводы.

На рассвете следующего дня шесть мужиков на двух подводах поехали на Железное озеро. Главным был Трофим Рычков, который ходил в разведку с дедушкой Фомой и вчера то же был там с нами. Так что ему не надо было объяснять его задачу. Глину конечно можно было найти где-нибудь и поближе, но главным для нас было железо, а глина побочный продукт.

Отправив подводы, я поспешил к Никодиму Кучину. Никодим со своим братом Елисеем колдовали над колесным плугом. Елисей был старше на три года, но во всех делах признавал первенство брата. Им помогали двое подростков, их старшие дети. Кто чей сын было видно сразу: Четырнадцатилетний Ефим был точной копией Никодима, только был еще немного поменьше родителя, пятнадцатилетний сын Елисея, Иван был ему по плечо, но производил впечатление гриба-боровика, твердо стоящего на земле. В плуг кучинская команда заканчивала запрягать пару лошадей. Рядом стояла запряженная телега для перевозки плуга и бороны. Кондрат справедливо рассудил, что еще одна телега нам не помещает и изготовил дополнительно еще одну.

Поздоровавшись со мной, Никодим объяснил свои действия:

— Мы, ваша светлость, сейчас сначала испытаем лошадей, как они еще вдвоем в упряжке пойдут. Елисей вчера по окресностям походил, очень хорошую поляну присмотрел. Там, — Никодим показал рукой где, — за ручьем. Версты две будет. Лесок небольшой на берегу ручья. Поляна чистая, травку только надо скосить. Елисей говорит, там десятин двадцать будет. Да и дальше за леском почти степь, редкий березнячок местами. Лукерья Петровна говорит десятин сто надо поднять.

— Что-то она поскромничала, сто. Вот ты хлебороб, так?

— Так, ваша светлость.

— И скажи мне, друг Никодим, сколько нам надо десятин поднять, что бы на следующий год снять нужный урожай?

— Если считать что снимем четыре сама на круг, а это очень хорошо четыре сама, то надо самое малое под зиму, да по весне тысячу десятин засеять надо. Ведь еще и скотину, да птицу кормить надо. А совсем по-хорошему две надо.

— Ну вот, а ты сто говоришь. Если пятьсот десятин осилим в этом году, чудо будет. Перепахать то надо два раза надо, а по-хорошему три.

— Вы, ваша светлость, я гляжу в хлеборобном деле разбираетесь. А сеять то есть что?

— Не знаю. Лукерья Петровна должна сегодня сказать есть ли что.

— А ежели нет?

— На десятину нужно хотя бы шесть пудов. Гостей надо будет засылать к урянхайцам-тувинцам, да в Минусинск. Только товара пока нет.

— На две тысячи десятин надо ого-го. Страшно сказать. Мы с Елисеем, ваша светлость, будем пахать и пахать. Есть еще одна семья, с одной деревни мы. Там отец с сыном пахари знатные. Нам с Елисеем не уступят. Думаю десятин по сто мы поднимем. А вы светлые головы думайте, где семена брать.

Через час мы были в намеченном месте, на правом берегу Поспелова ручья, в том месте где он раздваивался. Правое русло уходило еще правее к Иджиму, а левое шло прямо, затем распадалось еще на два, затем еще и до Уса не доходило. Вот здесь то, в месте раздвоения ручья, Елисей и приглядел первый хороший участок под пашню.

Пока запрягали лошадей и готовились начать пахать, подъехал отец Филарет. Отслужив молебен, иеромонах благословил всех и пахари начали работу.

Мы с отцом Филаретом отошли в сторону. Сразу было видно, что братья Кучины землю пахать умеют. На их работу приятно было смотреть.

— Батюшка, братья Кучины староверцы?

— Да, ваша светлость, староверцы. И я иду против политики правительствующего Синода, но братья Кучины несколько дней назад приходили ко мне и спрашивали меня как им перейти в нашу церковь. Я вообще считаю политику Синода и властей по отношению к староверцам порочной. Но здесь, я всё сам решаю.

Вернувшись в Усинск я решил заняться в первую очередь бумагой. Степан со своей компанией потрудились на славу. Маленькая шайка была заполнена однородной серой массой. Пока я был в поле, Степан сделал три формы для заливки бумаги и оборудовал рабочее место в нашей конторе. Как что делать я объяснил вечером, когда вернулся с завода.

На свежесколоченном рабочем столе стояла шайка с приготовленной пульпой. Рядом лежали три формы для заливки. На их изготовление Степан использовал последние запасы тонкой проволоки бывшие у Махановых. Рядом лежали пять старых полотенцев, по внешнему виду типа байковых, размерами больше рамок. В качестве пресса Степан решил использовать простой камень.

Мы быстро залили формы, примерно через полчаса лишняя вода из них стекла, полужидкие полуфабрикаты были аккуратно выложены на ткань. Каждый будущий лист бумаги перекрывался тканью, которая впитывала излишки воды. Сверху мы положили толстую деревянную чурку для окончательного удаления воды.

— Ну вот молодые люди, у нас должна получиться бумага. Когда вы увидите, что вода перестала отжиматься из листов, вы положите сверху еще камень. Потом можно еще один. Когда опять прекратится отжимание воды, вы аккуратно снимаете камни и деревяшку. После этого очень аккуратно отделяете полотенце от полученных листов, которые вы опять же очень аккуратно развешиваете в юрте для сушки. На солнце их сушить нельзя, они потрескаются. Когда листы высохнут их надо еще раз положить под пресс, чтобы они стал тоньше и ровнее. Пресс это камень. Всё понятно?

— Понятно, ваша светлость.

— Это первое задание. Теперь второе. Бумаги надо много. И для этого нужен цех бумагоделательный. Вечером, когда я приду принимать работу, вы должны мне доложить какие приспособления надо