Читаем без скачивания Искусство видеть. Как понимать современное искусство - Лэнс Эсплунд

с сеткой можно осмыслить в один прием или что в нем отсутствует глубина. Цвета, формы, линии и фигуры воспринимаются в пространстве. Плоская и пластичная мембрана абстрактной сетки подчиняется собственным пространственным законам, которые диктует художник. Оранжевый прямоугольник, пусть и сдерживаемый сеткой в плоскости, может считываться как более фронтальный или выступающий, чем примыкающие к нему желтые прямоугольники, которые также зажаты сеткой в плоскости. Это придает плоскости изображения сходство с податливой кожей: эластичной поверхностью (как у куска резины), которую можно вдавливать внутрь и вытягивать наружу, сильно растягивать и даже закручивать, не теряя ощущения плоскости и непрерывности ее поверхности.

Эта эластичная мембрана может растягиваться, складываться и выворачиваться наизнанку. Она одновременно может быть непрозрачной стеной и прозрачным окном, параллельно показывая нам свою внешнюю и внутреннюю поверхность; свою переднюю и заднюю часть, свое до и после. Поскольку абстрактная сетка не репрезентирует мир в виде, например, интерьера с сидящей у стола женщиной (изображение чего-то увиденного в природе), она может одновременно стать окном с видом на природу, в природу и даже вид из природы, которая оглядывается на нас.

Еще одна важная особенность сетки для таких абстракционистов, как Клее, заключается в способности этой структуры перестраивать и переосмысливать всё в формате прямоугольных кирпичиков, или форм, трансформирующих себя и встраивающихся в новую структуру, которая метафорически и буквально соединяет и сплавляет их вместе. Сетка становится новым, метафорическим игровым полем, где формы различных видов и материалов – камни, цветы, небоскребы, паруса корабля и песни птицы – приживаются, переосмысливаются и перерождаются.

Во второй главе я упомянул знаменитую цитату Клее о том, что «линия – это точка, отправившаяся на прогулку». Конечно, точка может быть одной из многих точек (или мест) на линии. Но точки, особенно на «Знаках в желтом» также могут быть периодами, символами начала и конца, атомами, почками, ягодами, растениями, глазами, ртами, пупками или порталами. На «Знаках в желтом» точки наводят на мысль о многих вещах одновременно: о первом росчерке пера, первом мазке или отметке на карте: Вы здесь. «Искусство, – писал Клее, – метафора Творения. Тому примером каждое произведение искусства, так же как всё земное – пример космического». И далее: «Точка космична в своей первозданности. Каждое семя космично. Точка как пересечение путей космична».

Конечно, в языке искусства линия начинается с отправной точки, с начала. Точки двигаются или скапливаются, вырастая в линию. Клее указывает на то, что линия многозначна: она может измерять расстояние, быть потоком, направлением мысли, дорогой, острием ножа или стрелой. В искусстве линия – самая базовая и примитивная составляющая коммуникации – может двигаться, менять направление и сходиться с собственным началом, становясь формой, плоскостью. Став плоскостью, линия может продолжить движение в пространстве по диагонали и создать еще одну плоскость – верх, низ или сторону, – трансформируя два измерения в три.

Точка и линия – основные составляющие знаков, заключающие в себе энергию, движение и развитие письменной коммуникации. Клее знал, что при помощи точек и линий дети рисуют спирали (движение и эмоция) и человечков типа «палка-палка-огуречек». Он понимал, что вертикальная линия безусловно была первым и простейшим символом, обозначающим человека (жизнь), а горизонтальная – простейшим символам, обозначающим горизонт (и смерть).

Художник знал, что изображения превратились в пиктограммы – простые символы, представляющие определенные предметы (например, круг или звезда означали «солнце»), которые затем превратились в идеограммы (изображение солнца стало воплощением «дня», «света», «рая» и «бога») и стали основой для эволюции письменности; Клее знал и о том, что после превращения пиктограмм в идеограммы, а идеограмм – в клинопись и иероглифы они трансформировались в каллиграфические символы и, наконец, в современные буквы.

В «Знаках в желтом» Клее использует все эти тематические элементы. Черные линии напоминают семена, растения, животных, орудия труда, фигуры, лодки, рыболовные крючки, камыши, линии горизонта, контуры и буквы. Они одновременно выполняют функцию картинок и знаков, олицетворяя все стадии трансформации из вещи в картинку, из картинки в пиктограмму, из пиктограммы в знак, из знака в букву, а затем обратно, к первым попыткам ребенка рисовать и писать.

Знаки Клее существуют в движении. Эти похожие на стебли и семена отметины поддерживают эволюцию картины и самого процесса сотворения искусства. Мы видим две точки, которые могут быть точками, мечтающими превратиться в линии, глазами в поисках лица, точками, желающими завершить предложение, сперматозоидами в поисках яйцеклетки. Экономичные, но исчерпывающие, они используют всю гамму данных им возможностей. Они независимы, хотя и примыкают к сетке. В некоторых местах черные отметины как будто меняют порядок и перестраивают сетку, так что напрашивается вопрос: что появилось раньше – пейзаж или семя?

Возможно, сначала был свет. В «Знаках в желтом» Клее исследует весь спектр желтого, навевая мысли о рассветах и закатах. Черный и желтый создают ощущение полновесного, чистого присутствия. Но при этом желтый часто находится в переходном состоянии. Оттенки золотого, оранжевого, красно-оранжевого, рыжевато-коричневого и кремового указывают на то, что на горизонте красный и белый – рассвет или закат.

Эти дополнительные цвета, к примеру оттенки оранжевого в сочетании с черными линиями, – «темные лошадки» за сеткой. Они сеют диагонали, изгибы и несомкнувшиеся кольца. В правом нижнем углу оранжевый – как будто водруженный на флагшток – выглядит оторванным от привычного места и независимым, как флаг, поднятый над захваченной землей. В других местах черные линии образуют кресты или меняют направления, превращаясь в плоскости. Эти линии намеренно транслируют о своем росте, и не в одном, а в трех измерениях: плоские линии вращаются через диагональ в круглое сечение, расширяют пространство спереди и позади себя и обретают объем.

В «Знаках в желтом» Клее посеял семена – знаки жизни, потенциала, намерения и свободной воли. Всё необходимое уже здесь, и оно прорастает, движется и развивается. Мне кажется, что Клее создал не просто абстрактный портрет пейзажа или свидетельство эволюции знаков, но и абстрактный портрет семян, корней и цветения – зарождения и эволюции цивилизации.

Глава 11

Взаимодействие

Марина Абрамович: Генератор

Марина Абрамович, сербский режиссер и художница, работающая в жанре перформанса, родилась в 1946 году в Белграде. Больше всего она наиболее известна своим интерактивным перформансом «В присутствии художника» (2010). Прошедший в нью-йоркском Музее современного искусства перформанс длился 700 часов, его посетило более 1400 зрителей, включая исландскую певицу Бьорк, влиятельного рокера Лу Рида и актрису и режиссера Изабеллу Росселлини: все эти люди часами стояли в очереди, чтобы затем в молчании сидеть за столом лицом к лицу с Мариной Абрамович так долго, как им хотелось. Еще