Читаем без скачивания Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев

И Читосе-сан — от ее холодного взгляда у Юки по спине порой пробегали мурашки. Читосе-сан смотрела на всех так, словно прицеливалась и оказаться в прищуре этих глаз не хотелось никому. Читосе — это рациональное чувство ненависти этой команды, карающий меч, Немезида, которая не испытывает сомнений. И сперва казалось, что эта команда самодостаточна, наполнена, едина. Но так только казалось. Каким-то образом ее одноклассник, который и в школе и здесь — казался воплощением небрежности и безалаберности — стал необходимой частью этой команды. Обычно он шутил своими шутками-которые-вовсе-не-шутки, дурачился вместе со всеми, говорил какие-то глупости, но она помнила и те моменты, когда одного его слова было достаточно, чтобы Майко-сан, — остановилась на полном ходу. Чтобы Акира-сан — не раздумывала ни секунды, а выполнила команду. Акира-сан! А какими глазами на него смотрела Читосе-сан, в те моменты, когда она думала, что никто этого не видит! На всех остальных она словно бы смотрела через прицел снайперской винтовки и только на него — вот так. Каким-то шестым чувством, присущим каждой японской девушке, которая только зайдя в помещение — уже чувствует, кто тут старший, а кто — младший, кому нужно низко поклонится, а кому — как равному, — Юки поняла, что Син — это мозг. Голова этой команды. Человек, который принимает решения. Нет, он не будет ломать через колено, не будет навязывать свое решение силовым способом, «я начальник — ты дурак», он обязательно выслушает твое мнение, каким бы глупым оно ни казалось и не торопясь объяснит, почему это твое мнение — глупое. Или — если оно на самом деле внезапно оказалось очень даже — он похвалит и дополнит его. И никогда не присвоит заслуг, всегда укажет кто именно автор этого плана. Но, если времени для рассуждений и объяснений нет, если все летит к чертям и нету возможности для зеленого чая и большого стола, за которым сидят старшие команды, обсуждая проблемы, если надо что-то делать прямо сейчас — то голос Сина меняется. Он просто говорит, что надо делать и гордая и независимая Акира-сан, бесшабашная и непокорная Майко-сан, хладнокровная и рациональная Читосе-сан — выполнят приказ. Не задавая вопросов и не споря. Потому что так сказал Син. Ее одноклассник, который целыми днями спит на парте и у которого по истории «неуд»! Кому сказать — не поверят. На этом, наверное, и основано все это инкогнито Сумераги-тайчо, думает Юки, никто и никогда не опознает в решительной и хладнокровной Сумераги — Ямасита Синдзи-куна. В голову не придет.

— Как успехи? — спрашивает ее Акира-сан и Юки опускает голову. Медитировать трудно, столько мыслей в голову лезет. Вот и сейчас… но Акира-сан рядом и она постарается. Рядом с ней — все становится легче.

— Пробуй еще. — говорит Акира. — Следи за дыханием, вдох — прана, белая и чистая как снег, выдох — загрязненная прана, все, что накопилось в организме, ненависть, вина, страх — все выходит вместе с ней. Вспоминай, что тебя удерживает, что тебя гнетет и выдыхай.

— Хай, Акира-сан. — кивает Юки и закрывает глаза. Вдох — чистая белая прана. Вдох — белый снег. Сколько она себя помнит, ей было прохладно. Не холодно, так, чтобы замерзнуть, но прохладно. Даже летом, даже в самую жару на солнце. Потому белый снег ей знаком не понаслышке.

Выдох — грязная, кроваво-коричневая материя, вышедшая из ее легких. Неужели она такая грязная? Откуда в ней столько … всего? Это страх? Ненависть? Вина?

— Вдох и выдох. Успокаивай дыхание. — говорит Акира-сан. — Твоя проблема не в силе, ты очень сильная, Юки. Твоя проблема в контроле.

— Хай, Акира-сан. — говорит Юки. — Извините, Акира-сан.

— Не извиняйся. — сверкает очками Акира-сан. — Это и есть твоя проблема, Юки. Ты слишком контролируешь себя. Ты слишком правильная и все время пытаешься себя сдержать. Из-за этого твоя техника такая… покалеченная. Ты не даешь и десяти процентов от того, что могла бы.

— Хай, Акира-сан. — кивает Юки. — Как скажете Акира-сан.

— Да что с тобой сделаешь… — бормочет Акира-сан и Юки не знает куда себя девать от осознания факта, что Акира-сан снова ею недовольна. Она должна быть полезной для Акиры-сан, для Синдзи-куна… вернее — для Сумераги-тайчо, что вытащили ее из кабалы, дали ей возможность жить своей жизнью. Все, что у нее оставалось — это долг. Долг перед отцом. Долг перед братиком. Перед обоими братьями. Особенно — перед Хироши-ото. У нее был долг и всей ее жизни не хватило бы, чтобы оплатить его. Но Сумераги-тайчо и ее команда — выплатили долг, договорившись с Мацумото-доно. Она уверена, что приди она на ту памятную встречу одна — ничего бы не изменилось. Только увидев единый фронт объединенных команд и потенциал Сумераги — Минору-доно решил изменить игру. И, конечно, другой на месте Сина — потребовал бы компенсации. И был бы в своем праве, чего бы он ни попросил у нее. Сину и в голову это не пришло.

Даже если так, думает она, выдыхая кроваво-коричневую жижу, даже если сам Син и его команда не считают ее должной, она сама так считает. Она должна быть полезной. Она должна не только своему отцу, Хироши, Сузуму, но и этим людям. Долг тяжелее свинца, смерть — легче пуха.

— Опять ты перенапрягаешься. — говорит Акира: — легче, свободней. Аа… ладно, заканчивай с медитацией, не пойдет так. Вставай, будем тебя учить расслабляться… — Акира-сан легко поднимается на ноги и отходит в сторону, к тренировочным мишеням.

— Хай, Акира-сан. — послушно говорит Юки и встает на ноги.

— Не, так дело не пойдет, — говорит Акира, — что-то с тобой надо делать. Майко на тебя натравить что ли? Как бы хуже не сделать…

— Как скажете, Акира-сан. — кланяется Юки. Она не преувеличивает, не кривит душой. Как скажет Акира-сан — так она и сделает. Потому что это ее долг. И если обычно долг был тяжелым камнем на ее душе, то подчиняться приказам Акиры-сан — было легко и радостно. Может быть потому, что рядом с Акирой-сан ей всегда было тепло. Может быть потому, что Акира-сан действительно думала о ней, а может быть…

— Ладно, — говорит Акира-сан и складывает руки на груди, — атакуй. В полную силу. Выложись на все сто.

— Хай… что?! — не верит своим ушам Юки. Ее учили, что ее сила — слишком опасна, что она никогда не должна атаковать никого, если только этот кто-то не преступник и уж тем более