Читаем без скачивания Абсолютный развод - Юрий Никитин

Живой огонь, вспомнила она, переводя дыхание. В эту эпоху давно забыли о таком способе добывания огня, забыли о каменных ножах, но религия освящает обряды, сохраняет традиции... Эти пришли еще из каменного века!

Подошли, стали полукругом ведуны, называемые у невров волхвами. Волки, вспоминала она напряженно, наиболее почитаемые звери ведийской мифологии, а лучшие из героев могут по ночам превращаться в волков, как и герои русских былин, правда, лишь старшего и среднего поколения героев, младшие уже не могут... В индоевропейской мифологии волки - демоны мрака и холода. Чего стоит один Фенрир, гигантский волк скандинавской мифологии! Волк и Красная шапочка - это зима и красное солнышко, волчий и вечерний эпитеты равносильные. Вечерницу - Венеру называют Волчьей звездой, зимние месяцы зовутся волчьими, февраль по-украински - лютый, а зиму провожают чучелом волка, волчицами вскормлены ведийские Ашвины, Ромул и Рем, немецкий Дитрих, украинские Валигора и Вырвидуб, родоначальник тюрков Турок, вот только грозный Аттила произошел от дикого пса, как и родоначальник калмыков... Древнеславянские боги Лель и Полель освободили перепелку из пасти волка... Пустяк? Но волк - это зима, а перепелка весеннее солнышко...

Наталья напряженно всматривалась в волхвование, кляня себя за то, что древнюю историю знает недостаточно. Большой поход, если в жертвоприношении участвуют даже ведуньи, ведь у них свои боги, капища, обряды!

- Пусть всегда с нами святый Юр! - закричал ведун страшно.

Воины дружно ударили в шиты рукоятями мечей, взревели:

- Слава!

Святой Юрий, вспоминала она спешно. Древний солнечный бог, которому принадлежали волки: "Что у волка в зубах, то Юрий дал", затем бог войны у вторгшихся в Индию ариев, у эллинов впоследствии стал зваться Ареем, словом, начинается война... С кем? За что?

От группы волхвов отделился высокий иссохший старик, седой, лицо темное, как кора дерева, исхлестанное ветрами, в глубоких морщинах, серебряные брови нависают над глазами, как крыши. Встретившись с его взглядом, Наталья вздрогнула, ощутила озноб. Глаза смотрели с магнетической силой, подчиняли себе. Это был человек, для которого судьба была не царицей, а рабыней.

Опираясь на резную палку с набалдашником, он вышел на помост, властно простер руку.

- Воины! - заговорил он хриплым страшным голосом. - Настал час, для которого рождаются дети богов и героев. Мы идем в поход, чтобы добыть себе чести, а народу славы! Враг могуч и страшен, тем почетнее нас ждет победа. Если же падем... Но для чего же появляются на свет дети нашего солнечного бога, как не для битв и славной гибели? Позор прожить, не познав, на что способны твои дух и тело, позор умереть в постели! Народы, что чтили благополучие и безопасность, уже с лица земли сгинули, и жаба за ними не кумкнула! Не будем и мы жалиться. Нас называют великанами сумрака, так будем же достойны! Но стада наши жиреют, нивы колосятся, мужчины отвыкают носить оружие, становятся слабыми...

Среди воинов возник ропот. Волхв поднял руку, шум утих.

- Да, слабыми! Человек должен жить на меже, на краю гибели, чтобы жилы рвались от натуги, чтобы кровь кипела! Из всех дорог жизни мы обязаны выбирать самую трудную, лишь тогда мы - люди!

Наталья задержала дыхание. Вот они, настоящие!.. Это не мужчины ее времени, последней четверти двадцатого века. Бабники, пьяницы, трусливые, нервные, закомплексованные, не умеющие справляться с трудностями, растерянные, все чаще пасующие в житейских сложностях, прячущиеся за женские спины! А эти вот жаждут жить в полную мощь, не находят путей, мучаются, ищут выхода в войнах... С нежностью вспоминают потом тяготы боев, ведь тогда жили в полную силу!

- Великий поход! - гремел голос волхва. - Идут все мужчины, все! Останутся только единственные кормильцы и безнаследные...

Среди неженатой молодежи возник ропот. Крепкие молодые парни угрюмо отводили глаза от счастливцев, что успели нарожать наследников: их род в любом случае не оборвется.

- Пусть дух Перуна войдет в каждого, - бешено кричал ведун. В его руке невесть откуда появился окровавленный меч, и волхв страшно потрясал им над головой, и кровь капала на серебряные волосы. - Тело тленно, слава вечна! Кто не смотрел смерти в глаза, кто не дрался с врагом, на кого не кидался барс, кто не висел над пропастью, не падал со стен чужих крепостей, кто не страдал - тот еще не человек!

Сердце Натальи колотилось. Воины замерли, повернув к волхву лица, их глаза горели красным огнем.

- Кто из вас впервые идет в бой, - кричал ведун страшно, жилы на его шее надулись, лицо покраснело, - тот еще глина, из которой может получиться человек, а может и не получиться! Капля воды, перенеся муки плена в перловице становится перлом, а человек превращается в человека только после тяжких испытаний! Вперед! Пусть непобедимое солнце будет на ваших знаменах!

Ниже в долине уже резали быков. Над скопищем людей и скота возвышался железный котел размером с дом, настолько был огромен. Он держался на трех гранитных глыбах, размером со скалы, бревна бы не выдержали, валуны и так вминались в твердую сухую землю, та проседала под чудовищной тяжестью.

Щелкали бичи, скрипели тяжело нагруженные телеги. Воины торопливо сбрасывали под котел связки поленьев, сразу хлестали быков, уступая место другим, а связки сухих березовых дров все летели под огромное железное днище. В сторонке сваливали в запас целые сухие бревна, вязанки дров.

Неделю уходило войско. Когда последняя колонна скрылась из виду, Наталья измученно еще долго смотрела, как пыльное облако передвигается к кроваво-красному горизонту, рассеивается...

Когда пошла обратно к капищу, у городища сновали люди. Молодых мужчин осталось, к ее удивлению, много. Что ж, по древним обычаям славян, нельзя брать кормильцев, и тех, кто еще не дал наследников. Древнее поверье, что в вирий уходят павшие в бою, но в дружину Перуна попадает лишь тот, у кого и внук сражается доблестно. "Через сына человек переходит в мир вышний, через внука обретает бессмертие, через праправнука входит в обитель света" - так записано в Бгартрихари...

У ворот капища в придорожной пыли сидел изможденный человек. Завидев ее, торопливо поднялся, одернул рубаху. Молодой смерд, очень худой, с длинными жилистыми руками, нескладный, он сутулился, жалко моргал. Пыль и грязь странствий лежали на его одежде, нещадное солнце опалило лицо, губы полопались от жары, на нижней темнела корочка запекшейся крови.

Он шагнул к ней, рот искривился, дернулся, Наталья замедлила шаг, ноги стали тяжелыми.

Смерд с трудом раздвинул запекшиеся одеревеневшие губы, слезы блеснули в глазах: