Читаем без скачивания Дорогу осилит идущий. Повести - Катерина Славская

Нелли слушала мужа, и изредка на ее лице появлялась слабая улыбка. Дмитрий старался избегать тем, прямо или косвенно связанных с гибелью сына, или вообще, с детьми. Дмитрию и самому было тяжело говорить на тему о детях, к тому же, это было и строгое указание Вероники Геннадьевны. Врач сказала Дмитрию:

– Нелли сейчас проходит фазу остаточных толчков, ее психическое состояние реорганизуется. И наша общая задача обратить ее к будущему, нацелить на построение дальнейших жизненных планов. Но пока не затрагивайте детских тем. С Нелли обязательно нужно будет об этом говорить, но намного позже того периода времени, какой бывает в среднем у других людей, потерявших близких, – помолчав пару секунд, Вероника Геннадьевна добавила:

– Простите меня, я знаю, что Вам самому крайне тяжело. Но, как врач, я вижу, что Ваш организм справился без медицинского вмешательства, а психика Вашей жены оказалась очень неустойчивой, и возможные патологические изменения могут быть опасны. И в первую очередь, для нее самой. Но будем надеяться на лучшее, к тому же, основания для этого есть. Поэтому, приезжайте, навещайте, говорите с ней на различные темы как можно больше. Она должна заново привыкнуть к окружению своих родных, постепенно сжиться со своим настоящим и не хоронить себя в прошлом. К тому же, лекарственные препараты уже оказали свое действие, нам удалось заблокировать развитие негативного процесса, но до полного выздоровления еще далеко.

Январь выдался морозный и солнечный. Но Нелли никогда не чувствовала холода. Одетая в шубу из натурального меха, идя под руку с Дмитрием или с кем-либо из родственников, она смотрела вниз на искрящийся снег или поднимала голову вверх. Иногда она останавливалась и, глядя на небо, что-то беззвучно шептала. Идущие рядом с ней люди, замирали, боясь что-либо спросить. А однажды, гуляя вместе с Дмитрием (неутомимая Жанна Юрьевна обычно сопровождала поодаль), Нелли увидела на ветках березы нахохливших снегирей. Их красные грудки сверкали на солнышке, и они казались яркими шариками на новогодней елке.

– Снегири, – Нелли остановилась, показывая Дмитрию на птичек. Дмитрий с радостью отметил, что жена даже вспомнила, как называются птицы.

– Как жалко, что нет Венечки, он бы обрадовался, – Нелли говорила спокойно, и Дмитрий не мог понять, отдает ли она себе отчет в том, что говорит. Но потом Нелли произнесла фразу, и Дмитрий с глубоким сожалением понял, что жена еще в прошлом.

– Почему Венечка не приехал, он заболел?

Дмитрий молчал, не зная, что ответить. Он смотрел на жену и видел, как в ее глазах появляется испуг, лицо меняется на гримасу, она вот-вот начнет рыдать. Дмитрий обнял жену, прижал к себе. Подбежала Жанна Юрьевна:

– Нелли, дорогая, пойдем скорее, холодно.

Они вернулись в корпус. Жанна Юрьевна сделала Нелли укол. От обеда Нелли отказалась, легла и вскоре уснула, подействовало лекарство. Жанна Юрьевна посоветовала Дмитрию уехать.

Дмитрий ехал в Москву, с силой сжимая руль автомобиля. По щекам его текли слезы.

Тянулись дни, недели, месяцы. Наступила весна. Общее состояние здоровья Нелли шло на поправку. Во всяком случае, ее внешний облик был намного лучше, чем раньше, когда она поступила в клинику. Она уже не выглядела старухой, но по-прежнему была взрослее своих лет. Серо-зеленый цвет лица сменился на бледно-розовый, щеки округлись. В теле не было изможденности. Болезненное состояние души выдавали только глаза да тусклость волос. У Нелли теперь была короткая стрижка. Длинные роскошные волосы, имеющие когда-то неповторимый оттенок, спадающие крупными волнами на плечи, гордость ее мужа, исчезли. Дмитрий всегда раньше любовался своей длинноволосой красавицей-женой, он не признавал стрижек. Теперь волосы Нелли потеряли свой природный блеск, были редкими и седыми, и коротко подстриженными.

Выписали Нелли в конце апреля. Дмитрий получил подробную выписку из истории болезни и рекомендации лечащего врача. Напоследок он спросил Веронику Геннадьевну:

– И все-таки, доктор, я очень боюсь, когда мы приедем навестить сына, – Дмитрий откашлялся, – когда будем стоять у его могилы, вдруг с женой что-нибудь опять случится, что тогда?

– Как скоро Вы собираетесь поехать? – спросила врач.

– Вместе с Нелли? Не знаю, – медленно ответил Дмитрий, – год будет в августе.

– Раньше и не надо. Не форсируйте события, пока она сама не захочет съездить к сыну, – ответила Вероника Геннадьевна.

– А если она, вообще, не захочет? – спросил Дмитрий.

– Этого не может быть, она же – мать, – ответила врач.

– Нет, Вы меня не правильно поняли, если она не захочет ехать именно на могилу? Понимаете, на могилу. Она периодически вспоминает о сыне, как будто ничего не произошло. Венечка в ее сознании еще живой.

– Да, это действительно так, – сказала Вероника Геннадьевна, – но было бы хуже, если она, вообще, забыла, что у нее был ребенок. Длительность реабилитации у всех разная. Это состояние сменится другим. С Нелли все будет в порядке, это я Вам говорю, как врач.

– Может быть, Нелли еще рано выписывать? – робко спросил Дмитрий.

– Нет, не рано, – ответила Вероника Геннадьевна, – в любом лечении есть свои плюсы и минусы. Как известно, могут быть побочные эффекты, важно, не перегнуть палку. Сейчас Нелли нужно заканчивать реабилитацию в домашних условиях, и Вы ей, пожалуйста, в этом помогите. Будьте рядом с ней, чтобы она чувствовала Вашу поддержку. Ей так будет легче ОСОЗНАТЬ утрату и смириться с ней, – врач специально сделала акцент на слове «осознать».

На деревьях уже зазеленели почки, воздух был наполнен свежестью. Из квартир на улицу потянулись бабушки с внучатами, молодые мамы с колясками. Во дворах стояло радостное детское щебетанье.

Нелли сидела с матерью на заднем сиденье. Дмитрий вел машину. Анна Федоровна пыталась разговорить дочь. Но Нелли отвечала односложно, смотрела в окно. Они проезжали по оживленным улицам. Нелли отвыкла от городского шума и воспринимала действительность с некоторой опаской. Дмитрий время от времени бросал взгляд на зеркальце, пытаясь рассмотреть лицо жены, уловить ее состояние. А Нелли не понимала, что с ней происходит. Вернее, не осознавала. Длительное лечение, долгое отсутствие, приближение к дому, в котором она когда-то была счастлива. В памяти клоками вплывали отдельные, не связанные друг с другом картины.

Сердце гулко стучало.

Когда подъехали к дому, Нелли вдруг вцепилась в ручку машины. Несколько минут она так сидела, не шевелясь. Потом она посмотрела на Дмитрия, в глазах ее читалась боль. «Вспоминает», – пронеслось у Дмитрия в голове. Он попытался улыбнуться как можно беззаботнее:

– Дорогая, я сейчас выйду, открою дверцу, помогу тебе, хорошо?

Нелли кивнула. Дмитрий вышел, подал жене руку. Анна Федоровна вышла с другой стороны. Дмитрий вытащил из багажника сумку с вещами жены, поставил машину на сигнализацию. Анна Федоровна взяла Нелли под руку, повела к лифту.

Нелли входила в квартиру осторожно, как будто она чего-то боялась. Потом, не раздеваясь, прошла в комнату сына. Нелли застыла на пороге, оглядывая всю комнату. Здесь все осталось по-прежнему. Детская кроватка, застеленная любимым покрывалом сына, с изображением Карлсона, столик с аккуратно сложенными альбомом для рисования, карандашами и красками, игрушки, полки с книжками и солдатиками. Нелли подошла к кровати, опустилась рядом на колени, взяла мягкую игрушку сына, которая так и осталась лежать на подушке. Это был медвежонок-коала, с серо-голубым мехом и черным приплюснутым носом. Венечка очень любил своего коаленка и без него никогда не засыпал. Нелли купила эту игрушку, когда Венечка только-только начинал говорить. Нелли тогда объясняла сыну, что это не простой медвежонок, а австралийский, что он ест листья только одного дерева – эвкалипта и называется этот медвежонок – коала. Венечка не мог произнести это сложное для него слово, и он говорил:

– Ко-ла, ко-ля.

Так и получилось, что медвежонка назвали Колей.

Нелли погладила медвежонка Колю, прижала к груди. Несколько минут она молча сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, как будто баюкая ребенка. По щекам беззвучно текли слезы. Затем Нелли положила игрушку обратно на подушку и заговорила быстро-быстро:

– Коленька, ты не плачь, не плачь, Венечка вернется, обязательно вернется. Он заигрался на улице, но скоро придет домой. Обязательно придет.

Дмитрий и Анна Федоровна переглянулись. Анна Федоровна инстинктивно зажала рот руками, чтобы не разрыдаться, отвернулась и ушла на кухню.

Разговаривая с игрушкой, Нелли постепенно перестала плакать. Потом, продолжая гладить игрушку, улыбнулась какой-то странной нездешней улыбкой. Встала и медленно вышла из комнаты. Дмитрий закрыл дверь в комнату сына.