Читаем без скачивания Кровавый пасьянс - Алексей Николаевич Наст
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей на выходе из самолета с любопытством смотрел на здание аэропорта, на сумрачное, укрытое тучами небо. Когда вышел из самолета на трап, порыв ветра резанул по лицу каплями первого дождя.
Внизу ждал стального цвета джип «Ниссан». Подтянутые дядьки в плащах исподлобья глядели мимо Сергея. Начальник краевого управления махнул ему рукой:
— Это за мной. Значит, действуй, как договорились.
Он сел в джип, дядьки попрыгали в салон. Джип развернулся и помчал прочь мимо самолетов. Ну и ладно! Сергей нахлобучил на глаза лыжную шапочку с помпоном, поднял воротник старой кожанки.
В здание аэровокзала он попал вместе с обычными пассажирами. Арахова он узнал сразу. Массивный стодвадцатикилограммовый кабан под два метра ростом, без шапки, стрижка под расческу, брезентовая ветровка расстегнута — тугое пузо обтягивала футболка. Спортивные штаны и кроссовки дополняли наряд. На толстом пальце он покручивал связку ключей. Сергей подошел к нему вплотную и встал, испытующе глядя в глаза. Гигант ухмыльнулся:
— Ты суперагент?
— Сергей, — протянул руку Сергей.
— Леонид.
Они обменялись рукопожатиями.
— Пойдем. Размещу тебя. Что пожитков мало захватил?
— Хватит.
— Сейчас смена времен года — то тепло, то холодно.
— Я знаю.
— Неразговорчивый ты. Китаец?
— Кореец.
— Что-то не похож на корейца.
— В корейцах разбираешься?
— Я сам кореец… Ха-ха-ха. В душе.
— Тогда понятно, почему я на тебя не похож.
На привокзальной площади было тесно от японских легковушек. Глаз сразу выхватил из этого расписного импорта отечественную «Ладу-Приору».
— Моя, — похвалился Арахов.
— Личная?
— А то! Месяц назад купил!
Неспешно уселись. Арахов, оглядываясь назад, стал выводить свое «сокровище» из парковочного ряда.
— Где столько денег взял? В кредит?
— Нет, за живую наличность.
— С каких доходов? — наивно спросил Сергей.
— Иди ты! Ты суперагент ФСБ, а не налоговый инспектор.
«Приора» развернулась. Арахов, посмеиваясь, переключил скорость и выжал газ — машина дернулась. Водительский опыт у Арахова был явно не богатый. Но постепенно ход выровнялся, и покатили по улицам с ветерком.
— Куда едем? — спросил Сергей.
— Ко мне. Живу я один. Да, вот тебе фирменный мобильник — там встроенный маячок, даже при отсутствии аккумулятора подается сигнал. — Арахов извлек из бокового кармана ветровки навороченный айфон, протянул Сергею, потом мотнул головой: — Нет, это мой. Твой в бардачке. Возьми.
Сергей извлек из бардачка бюджетную модель скромного смартфона.
— Сейчас пожрем у меня, а потом поедем к братьям Акашиным.
— Кто такие?
— Бандиты. Представлю им тебя. Тыр-пыр, пацаны, надо поймать шпиона, то-се, обороноспособность государства…
— И что?
— Ничего. Слух о тебе пойдет. Корейцы на тебя сами выйдут.
— А чем они заведуют, эти Акашины?
— Менты тебе более точно могут поведать. Что ты детские вопросы задаешь? Бандиты деньжищи гребут…
— Понятно.
— Слушай, а правда, у мэра Сергеевска хрен всего шесть сантиметров? Что у вас в Москве по этому поводу говорят?
Сергей усмехнулся. Содержание знаменитой записки стало достоянием российского народа — неизвестно как, но московские средства массовой информации получили текст, и многие, падкие на дешевые сенсации, выпустили пространные статьи о политическом кризисе на Дальнем Востоке, приводя семейную драму горе-мэра Сергеевска в качестве доказательства.
— Опять же, непонятно, шесть сантиметров — это в спокойном состоянии или уже в стоячем, — управляя машиной, рассуждал Арахов с серьезным видом. Он повернул к Сергею хитрую физиономию. — Как думаешь?
— Не знаю.
— Да, такому мэром уже не быть. Ну, сам посуди, кому приятно — живешь в городе, а у мэра прыщик… Несерьезно. О, приехали.
«Приора» завернула к панельной девятиэтажке.
— Живу я посередине — на пятом этаже. Пойдем пешком.
Сергей, задрав голову, посмотрел на балконы пятого этажа. На одном из них, заполненном всякой дрянью, болтались на веревке звездно-полосатые трусы огромного размера. Ухмыльнувшись, Сергей поправил шапочку.
— А что пешком? Лифты не работают?
— Лифт работает. — Арахов пиликнул сигнализацией, отойдя на пару шагов от машины, попиликал еще, успокоился. — Вдруг свет отключат? Застрянем. А я жутко боюсь в темном лифте сидеть. Один раз было со мной такое приключение, теперь хожу пешком.
— Понятно.
Стали неспешно подниматься наверх. Стены были исписаны ругательствами и похабными стишками, кое-где попадались «фрески».
— Чё так похабно в подъезде? — спросил Сергей. Видеть такое ему было непривычно: в Москве следили за состоянием подъездов.
— Очередь на капремонт большая.
— Сами бы скинулись.
— Блин, тебе мэром работать. Мы и так бешеные коммунальные платежи платим! Еще и скидываться дополнительно. Мне эти надписи и рисунки не мешают. И вообще знаешь сколько этим картинкам лет? Они уже как культурное наследие! Может, это мое поколение пи сало и рисовало, когда детьми были! Сейчас молодежь не такая. Они все в Интернете, все за компьютерами, все в мобильники уткнувшиеся. А мы тусовались в подъездах, ну и писали всякое. Энергии много было. Надо было сказать миру свое. Во, видишь, надпись: «Даша — б». Кто такая Даша? Почему она б? А она, может, живет на верхнем этаже, и ходит каждый день мимо, и молодость вспоминает…
— Тоже лифтов боится? — хмыкнул Сергей.
— Почему?
— Ты говоришь: ходит. С верхнего этажа удобнее на лифте спуститься.
— А она ходит, когда ностальгирует. Муж достанет своей нудностью, она сюда идет, нервы успокоить.
— Чё, правда? Знаешь ее?
— Кого?
— Дашу б.
— Какую Дашу? Я тебе гипотетически сказал, а ты давай к словам цепляться! О! — кивнув на один из рисунков из «Камасутры», Арахов спросил: — Баб дерешь в командировках?
— Это моя первая командировка из Москвы.
— Ясно. А я думал, ты правда суперагент, Крым и рым прошел, эдакий бэтмен и супер-бой.
— В Крыму не был.
— Ха-ха. Это присказка такая. Поговорка. Понимаешь? Поговорка — знаешь, что такое?
Сергей усмехнулся, дернул головой — достался ему в напарники балабол.
— А я деру. Приезжаю в город — и первым делом к бабам. Батон у меня неутомимый. Везде баб драл — в Хабаровске, в Находке, в Благовещенске. Даже в Еврейской автономной области. Знаешь там кого драл? Еврейку? Не. — Арахов, веселясь, ждал реакции Сергея. — Ха-ха. Кореянку. Маленькую такую, совсем малюсенькую.
— Несовершеннолетнюю?
— Трудно ты воспринимаешь русскую речь. Маленькая, значит, росток у нее вот такой — метр сорок. Представляешь, пихаю ей в рот — мой батон ей не влезает. Пасть у нее маленькая… Намаялся я с ней.
Поднялись на площадку пятого этажа. Арахов направился к обитой деревянными дощечками двери, единственной такой старой
