Читаем без скачивания Вернуть престол (СИ) - Старый Денис

— Господи, прости мя грешного! Помутился рассудком ты, государь, — сказал мужик тихим голосом и после выкрикнул. — Секи голову мою, государь, за мои речи дурные, аль язык вырежь, ибо достоин я того.

— Отвечай, холоп, когда государь спрашивает! Кто есть таков? — спросил я, вживаясь в роль царственной особы.

— Холоп я твой, государь, Петрушка Басманов, — сказал потомственный фаворит Петр Федорович Басманов.

— Вот, что Петр. Мне нужно знать, сколь много охраны в Кремле, кто главный, есть ли оружие… пистоли или арбалеты, чтобы были готовы кони и где взять самые ценные монеты, — сказал я, и Басманов вновь недоуменно на меня посмотрел.

— Но отчего, государь бежать вздумал? Али поверил тем немцам, что про крамолу тебе поведали давича? — спросил Петр [Лжедмитрию говорили про готовящийся заговор за два дня до убийства, а Басманов ночевал рядом с Петром после свадьбы постоянно].

— Петрушка! Волю цесаря исполнять нужно? Так и исполняй. А еще… кто командует солдатами… воинами? — спросил я.

— Так немец Гумберт сотником. А охраны твоей головою сегодня Димитрий Шуйский, а так я голова, сам ты, государь, на то волю явил свою. А Дмитрий Иванович Шуйский именем твоим сказывал, чтобы охрану поменьшили. Кто ж первому дружке на свадьбе цесаря перечить станет? — говорил Басманов.

Хотелось отчитать этого «Петрушку». Ну как не понять, что готовится заговор, когда и немцы об этом говорят и охрану Кремля уменьшают? Ну и я хорош, в смысле Дмитрий, не слушаю ничего и ни о чем не думаю, только об волосатых ногах Марины. Тьфу, блин. Дались мне эти ноги!

— Марина, быстро собирайся и уезжай, — сказал я ляшке, а потом повелел Басманову. — Возьми десяток охраны! Кто там, алебардщики? И приведи их ко мне, прикажи слугам, ну, холопам, челяди, чтобы все оружие, что есть приносили. Да узнай, тишком только, где Димитрий Шуйский. Коли во дворце, так… делай, что велено!

— Нигде ще не вибирам! Памятай, ким жестам и ким естес, — кричала Марина.

— Ты, мне, курва ляшская будешь место указывать? Никуда не поедешь? Не едь! Оставайся! Пусть тебя разложат тут Шуйские по очереди! — злобно говорил я.

Пусть я и не царь, но уважения к себе имею. Не будет Марина указывать мне, что и как делать. Она мне в одном пригодится…

— Ты не есть Диметриус, ты бес! Бесы! — сказала Марина и попыталась кричать.

— На! — ударил я полячку в висок. — Ну и где тут какой нож?

Нож я нашел и перерезал Марине Мнишек горло.

— Хрень какая! Симуляция так реалистична быть не может! — сказал я, укладывая голую жену Лжедмитрия у кровати.

То объяснение, что вокруг симуляция, и я воюю с неписями, что все не взаправду… я убедил себя в этом. Я был уверен, что это так и есть. Но запах крови и смерти… я его знаю, это нечто метафизическое, что не столько пахнет, сколько воспринимается чувствами. Я только что убил талантливую актрису?

— Эй, где камеры. Вы же это видели! Так давайте, выходите! — кричал я, но никто не откликался, я мои слова уже казались более саркастическими.

Я работал, именно так, как учили, как умею, без сантиментов.

Я выждал еще с минуту, и под очередную колокольную трель, стал обыскивать комнату.

— Перестаем думать, что произошло и работаем. Задача — спастись. Время уходит, — бормотал я, выискивая монеты, или оружие.

Сундучок с золотыми монетами я нашел под кроватью, а в соседней комнате был доспех. Красивый такой, с пластинами, сложный с вензелями и узорами, сверкающий позолотой, аж до рези в глазах.

— Нельзя! — одернул я себя, борясь с желанием одеть такую красоту.

Если я собираюсь бежать, то нужно, по крайней мере, одежду найти более-менее нейтральную. Этот же доспех, может и защитил бы от стрелы, или пули на излете, еще бы знать пробивную способность местных пуль, но он по любому демаскировал меня.

— Золото! Золото! — говорил я, перебирая кафтаны, найденные в сундуке в той же комнате, где и доспех.

Это сколько денег только вот тут, в одной комнате? В России не было средств, чтобы содержать и обучать достойную армию? А сколько будет стоит вот этот кафтан, вышитый золотой нитью, в чем я не сомневался, не вольфрам же это или еще какой металл? Много стоит, полк наемников на месяц оплата, но это не точно, еще бы понять ценность деньгам и одежде!

— Государь! — послышался голос Басманова, раздающийся со стороны лестницы.

— Шустрый! А еще писали, что в этом времени все люди были медлительны, — пробурчал я, взял саблю и сундук с золотыми монетами и пошел навстречу Петру.

Он не должен увидеть убитую Марину. Немного опрометчиво я поступил с ней. Нет, решение было вполне продуманным, как бы это не прозвучало самонадеянно. Да, ее крик про то, что я не я, или… запутался. В любом случае, она вошла в истерику и не оставила мне выбора.

Уже после содеянного, у меня родился план. Так, я хотел подставить и тех, кто поднял мятеж и решить собственные задачи.

Во-первых, убитая дочь Юрия Мнишка, или Мнишека, не знаю, как правильно склоняется эта фамилия, — это больше, чем насильственная смерть шляхтичей, которых сейчас будут вырезать по всей Москве. За это мстить будет и Мнишек со своим патроном… кем? Острожским? И родственник Вишневецкий не должен оставаться в стороне.

Ну и я буду показательно сильно горевать по Марине, любви моей. Нет, конечно, не буду, но повод для мщения есть и при этом я не рассорюсь с поляками, буду свободным от брачных уз, через которые меня должны продавливать и приручать. Ну не с такими же волосатыми ногами Марины мне жить, если все-таки предполагать худшее, и я попал в прошлое.

— Государь, вот десять рынд немецких! — запыхавшись, сказал Басманов [в день убийства Лжедмитрия I его охраняло 50 немецких алебардщиков, остальных именем царя отпустил по домам Василий Шуйский].

И тут мог выйти конфуз. Я-то немецкий плоховато знаю, больше английский, или французский. Где служить довелось и с кем воевать пришлось, те языки и выучил. А немцы в нашем времени интересов в Африке не имели, да и в целом, так себе вояки… еще бы понять где наше, а где их время.

— По-нашему говорят? — спросил я

— Понимать, государ! — отозвался рослый мужик, чуть ли не на голову выше Басманова, о себе не хочу говорить, ибо я, скорее всего ниже даже Петра.

— Мы сейчас уйдем, но об этом знать никто не должен. Заприте ворота, оставьте десяток и тяните время. После уйдете… — я задумался. — Куда бежать станем, Петр?

— Так можно и в Чернигов, али Серпухов, в Тулу. Тебя, государь оттуда звали на царство, туда можешь и возвернуться от татей, — Басманов посмотрел на меня и некоторым прищуром спросил. — Государь, а ты не ошибся с крамолой?

— А ты взял под стражу Дмитрия Шуйского? — ответил я вопросом на вопрос.

— Как ты и велел, государь. Токмо Димитрий Иванович крест целовал, что ни сном, ни духом он о бунте! — сказал Басманов с явным сомнением в том, что именно происходит, и правильно ли я поступаю.

Пусть думает, что хочет, главное, чтобы исполнял, если желает еще немного прожить… немного.

— Веди его ко мне и после седлай коней! Никаких карет! — повелел я Басманову и, дождавшись, когда он уйдет, вновь обратился к командиру алебардщиков. — Господин Гумберт, ваша задача еще в том, чтобы бунтовщики были уверены, что я в Кремле и с царицей. Они должны ворваться вовнутрь и искать меня. Вот это за работу, прибудете ко мне после, я дам еще столько же.

Я протянул штук двадцать золотых монет, не уверен в количестве. По сияющим блеском глазам наемника, я понял, что этой суммы более чем достаточно. А мне нужно срочно понимание ценности и стоимости каждой вот такой монеты, чтобы не разбазаривать добро по-пустому.

— Я есть благодарить и вся сладить, по правде, государ, — сказал Гумберт.

— Тогда за работу! — сказал я и решил вернуться и забрать колье, которое, видимо, принадлежало Марине и которое лежало на… это, наверное, называется, трюмо, или комод, а, скорее всего, ни так, ни эдак.

В том, что я называл трюмо были еще перстни, браслеты, диадема, или корона.