Читаем без скачивания Крысиные гонки - Павел Дартс

– Вовка, паразит такой, ты когда приехал?? Давай сразу к нам! Папа будет рад, и я… ну, тоже. Нет, где Евгений Павлович я не знаю; и отец тоже не знает; точно-точно, вчера только с ним об этом говорили, уже около месяца не связывались они… А Элеонора – да, звонила, недели три назад, тоже про него спрашивала. Папа через полицию пробивал – нет, никаких следов, может в другую область уехал? Ты когда к нам? Ну чем занимаюсь, чем занимаюсь – каникулы же! Нет, в Мувске давно не была, мы же в Оршанске давно уже живём, папа обломил в этом году молодёжный лагерь, говорит, в молодёжных лагерях сейчас одни козлы. И козы, хи. Опасно, говорит. Вовк, прикинь, тут никуда не выйдешь, – дыра-а-а-а… – в голосе чувствовалось неподдельное страдание, – Папа и из коттеджа-то без лишней необходимости не велит выходить, только с охранником, – прикинь! А сам это… укреплением коттеджа занимается, сделал из него уже настоящий Форт-Нокс, прикинь, или скорее, Бастилию; велел никому не говорить, но тебе-то ясно что можно!.. Вы у себя там про Бастилию учили, в Америке-то? Вот, Вовк, приедь, спаси меня из темницы! Хи-хи. С Элькой приезжай?.. Что, и Элеонора пропала??.. Ну вы даёте… Ну, вааще-е-е-е… Ну тем более приезжай, что тебе там-то делать, в Мувске-то? А, ну понятно, Оршанск тем более не Мувск, – а меня тебе не жалко?? Вовка-а-а…

… и так далее. Не, нормально поболтали, не информативно только. Но то, что отец Наташи занимается неким «укреплением» коттеджа, – а тот, насколько Владимир помнил, и так был отнюдь не аквариум и не витрина; причём вплоть до нанятой охраны и стальных навесных ставней на окнах, о чём тоже упомянула Наташа, – а его отец, получается, так вот просто бросил свой дом, с ценностями в сейфе и с немытой посудой в раковине, – всё это усугубило и без того мрачные его предчувствия. Явно что-то случилось. Чтобы это понять совсем не надо быть Штирлицом.

Ладно, продолжим. Другу детства Вовчику – не отвечает… Дальше: «Не знаю; не видел; давно не появлялся; занято, занято, не отвечают; не имею понятия; опять не отвечают; а вы кто такой, молодой человек, и с какой целью интересуетесь; сами его ищем уже три недели; занято, попробуйте спросить у Петра Адамовича, он с ним много в последнее время общался; ничем не могу помочь, опять занято…»

Никаких результатов, если смотреть правде в глаза. Что делать-то, а?..

Он бросил трубку на рычаг и развалился в кресле, в глубоком, роскошном кожаном отцовском кресле, «директорском», которое теперь, насколько он его помнил, было уже несколько потёрто, обшарпано, но всё равно роскошно и удобно. Положил по американской привычке ноги на край стола, полюбовался носками кожаных туфель. Ни-ка-кого результата. Никто давно не знает, никто давно не видел. Офис – не отвечает. На вахте сказали, что никто не появляется уже с месяц. Не, что делать-то??

Покачался в кресле, – давно забытое ощущение, – любил в него залезть, и представлять себя боссом, главой огромной какой-нибудь промышленной империи, типа того же Джобса, или, не к ночи будь помянут, Гейтса; а отец, когда ему не надо было дома работать, в общем, не препятствовал, даже поощрял, – давай, сынок, давай, присматривайся, обживайся, ты же мой наследник, ты моё дело продолжишь; прочувствуй: босс, хозяин – это хорошо, это здорово, привыкай… Правда, американской манеры класть ноги на край стола он бы вряд ли одобрил… Привыкай, да. Ага, привык. Наделал делов, что пришлось аж в Штаты сматываться, благо отец поспособствовал; хреновый из меня получился продолжатель отцовского дела, не надо мне это тогда было, одни таски на уме, хорошо хоть профессор Лебедев мозги на место поставил, не зря я три года этих потратил, не зря; а отец небось считает что я всё тот же оболдуй... Ну ладно. Это всё поправимо. Это стратегия, нужно на тактическом уровне определиться что делать. Проще всего сидеть в коттедже на жопе, ожидая что отец или сестра вот-вот вернутся, благо найденных в сейфе денег более чем, да и свои на карточке… Владимир, продолжая рассматривать носки туфель, всячески обкатал эту мысль – и она ему категорически не понравилась. Если, как следует из осмотра и коттеджа и обзвона знакомых,  отец с сестрой пропали уже порядка месяца как, то и нет никакой гарантии, что они объявятся со дня на день. Уехали всерьёз и надолго? Не сообщив ему? – нереально. Да и коттедж, так сказать, «не законсервирован», – та же немытая посуда в раковине… Скорее что-то случилось, какой-то форс-мажор; и надо принимать меры. Кому принимать? Да вот ему же и принимать!

Вздохнул. А ну-ка, – по друзьям… Кого я тут помню… «О, привет, чо, приехал?.. Не, не знаю, не видел, не могу, сам тут скоро того… уезжаем, да». «Не, Вован, не могу, занят; Вовчик-то? Вроде в городе, давно не видел; извини, некогда» Ещё несколько телефонов просто тупо не отвечали.

Так. С чего начнём; вернее – чем продолжим? Насчёт «пожрать» – это дремучие пещерные инстинкты, мы их сейчас благополучно подавим, и сникерс мне в этом подмога. Потом, в городе пожру… Ага. Я значит, уже решил, что надо ехать в город?? Ну да, получается, решил. Недаром профессор Лебедев говорил, что у большинства людей разум лишь обслуживает уже принятые подсознанием решения. А куда это я решил ехать? А вот попробую уцепиться за первую попавшуюся ниточку – что там говорили: некий Пётр Адамович, метрдотель в центровом ресторане, что уж там у отца с ним за дела; хотя всё может быть, мэтры люди зачастую весьма информированные, сегодня он мэтр, а завтра директор какого-нибудь холдинга… Попробую его найти. А что сидеть? День прошёл, а впереди ещё целый вечер и ночь, как раз ресторанное время; в самолёте я выспался, переносица почти уже и не болит… а, да, надо эту белую нашлёпку смыть, а то глупо буду выглядеть… неправильно… не полюбят меня девушки с этой нашлёпкой на носу, а как я без любви… да, любовь… – мысли плавно отъехали в сторону, и он всё так же, с ногами на краю письменного стола, утонув в кресле, уснул.

Проснулся когда уже конкретно вечерело. Затекли ноги на столе, ломило спину. Некоторое время не мог сообразить, где это он оказался, даже ляпнул вслух «Джонни, what happened, чё за нах?..» – но тут, наконец, всё вспомнил. Одновременно и обрадовался – наконец-то дома!, – и расстроился, – дома дела, судя по всему, обстояли не здорово; и сейчас придётся, вместо того чтобы принять ванну и поужинать в кругу семьи, чесать на перекладных в город, искать этого Петра Адамовича в попытке выяснить что же произошло с отцом и сестрой.

Встал, подвигал конечностями, потом решил размяться – получилось коряво; по подворачивался, имитируя бросок через спину, ударился коленом о край стола, тут уже всерьёз озлился на себя, разулся, и тут же, в кабинете отца, благо площадь позволяла, на ковре качественно провёл разминку, вплоть до шпагата и кувырков, до падения с самостраховкой. Вспотел, но настроение реально улучшилось.

Сбегал на кухню: банка в раковине была полной, вода ещё еле капала, но чтобы толком помыться речи не шло. Взял банку, пошёл, прихватив и подсвечник, в ванную комнату; там, намочив полотенце, тщательно им растёрся, промыл лицо, причесался, оглядел себя в зеркало – и остался собой доволен: из большого зеркала ванной комнаты озарённый романтичным светом свечей смотрел мускулистый красавец – тёмный блондин слегка с рыжиной, с насмешливыми умными (как хотелось верить ему) серыми глазами, несомненно волевым, как у Клинта Иствуда, подбородком, небольшим розовым шрамом над левой бровью – следом победы команды Университета в чемпионате по регби год назад, и трёхдневной щетиной в стиле «обаятельный мерзавец». Поскрёб кулаком подбородок и решил что и так сойдёт, женщинам это нравится, а я к тому же и по делу, и с дороги, и бриться под холодной водой вот никакого удовольствия… Перекрыл слив в джакузи, огромной как бассейн, оставил открытыми краны – авось что-нибудь наберётся за время отсутствия; подмигнул себе в зеркало и, прихватив подсвечник, направился переодеваться; попутно отметив для себя что нужно бы в городе купить какой-нибудь фонарик, а лучше – кемпинговый светильник раз тут с освещением такая ерунда творится, а то ходишь тут со свечами в канделябре как привидение в родовом замке…

Переоделся в свой самый большой по размеру летний льняной костюм, благо никогда не любил вещи в обтяг, и костюм, когда-то сидевший балахончиком, был сейчас почти что впору. Так – теперь деньги кэшем и карточку переложить. Документы во внутренний карман на всякий случай – отец говорил, что в Мувске сейчас не то вечером-ночью у всех полиция документы проверяет, не то вообще комендантский час ввели; он не верил конечно этим страшилкам, считал что отец сгущает краски,  – но судя по событиям по прилёту такая ситуация вполне казалась возможной, вполне! Ну, там и посмотрим. Вперёд – ловить тачку и в город!

«ДИКИЙ ЗАПАД» В МУВСКЕ

И не так и не в мать! Doggoned, отец-то, видимо, совсем даже и не сгущал краски, скорее наоборот! Такого оборота событий он не ожидал даже после сегодняшнего утреннего происшествия в аэропорту – это какой-то Дикий Запад, эпоха салунов и пьяных перестрелок, чёрт меня сюда сегодня понёс, хотя может быть это тут каждый день? Может это я реально оторвался от действительности, и сейчас это в порядке вещей? Даже как-то неудобно выходит – все палят друг в друга, а я без кольта, – может это теперь в Мувске неприлично как без штанов?.. – такие мысли вихрем проносились у Владимира в голове, пока он лежал снаружи у дверей фешенебельного (как он раньше считал) ресторана, прикрыв, как это принято при перестрелках в Штатах, голову руками, и стараясь не делать резких движений – да вообще не делать движений! Ещё не хватало схлопотать шальную пулю от чего-то не поделивших в ресторане гангстеров!