Читаем без скачивания Ёлка (СИ) - Берг Ольга
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весело пела «Дискотека Авария», выдергивая девушку из неприятных воспоминаний.
Встрепенулась. Бросилась на поиски источника звука. На экране весело улыбалась подружка.
— Привет, — ответила на звонок.
— Привет, подруга, — в динамике слышался упрек. Не ошиблась. — Уверена, ты ещё на работе. В такой то день. Катька, ты сумасшедший трудоголик, — не давали шансов на оправдание обвинительные интонации.
— Сысоева, ты…
— Как всегда права, — отмела все возможности на оправдание подружка. — Молчишь, — не позволила вставить и слова. — Нечего мне сказать. И не дыши так на меня. Я тебя сколько лет знаю, Катька? Тысячу. Торчишь в своей больнице, а дома шаром покати, — сыпала правдой подружка. — И как ты собираешься встречать новый год? — замолчала, давая возможность Екатерине защитить себя.
— Как все, — пожала плечиком девушка. Не хотела выдавать своих планов. А планов у Екатерины Дмитриевны не было.
— Все, Катюха, отмечают новый год хотя бы с шампанским. У тебя есть шампанское? — уверенно направляла разговор в нужном ей направлении.
Молодой хирург обвела взглядом ординаторскую. Шампанское нашлось в подарочном пакете с нарисованным Дедом морозом, с елкой на плече, с большими лапами-ветками, усыпанными зеленными иголками. Красивая. Пушистая. Отметила про себя Катя.
— Шампанское есть, — заглянула вовнутрь пакета. — И конфеты, — радостно воскликнула. Обнаружила перевязанную ленточкой небольшую коробочку.
— Чтоб ты делала без благодарных пациентов, — упрекнул динамик.
— Сысоева, ты на что намекаешь? — не нравился тон. Но ссориться в такой день не хотелось.
— На то, Екатерина Дмитриевна, — не сдавалась подружка, — что кроме конфет и шампанского у тебя ничего нет, а ты продолжаешь упрямиться, и не хочешь принимать приглашение встретить новый год в нашей большой компании, — наконец-то озвучили причину звонка на той стороне экрана.
Катя закатила глаза. Лучшая подруга оказалась права. И она уже была согласна принять приглашение. Не сидеть же дома одной. Но и большое семейство Сысоевой не самая лучшая перспектива.
Нет. Нет. Она любила подругу, её мужа и всех их троих детей, её свекровь, свекра. Маму Сысоевой. Папу Сысоевой. Двух бабушек и дедушку. Или нет. Прабабушек и дедушку. Или все же… Блин она опять запуталась в родственных связях Сысоевых.
Они все праздники отмечали большой веселой компанией, и Катя была любимым гостем. Но последнее время. А точнее после развода с бывшим мужем, каждый из многочисленного семейства считал своим долгом напомнить ей об уходящих годах и о том, что не все кругом такие, как её бывший. И наперебой предлагали помощь в поисках нового мужа. И даже приглашали потенциальных женихов на праздничные сборища. Катя стойко выносила так сказать смотрины. Первые четыре года, а потом стала избегать приглашений. Предпочитала встречаться с Сысоевой один на один. Ну, или вместе с детьми. Они-то уж точно не подыскивали для неё женихов. Не тот возраст.
— Колька пригласил своего друга, одноклассника, — окончательно раскрыла мотивы звонка Сысоева.
Екатерина Дмитриевна не на шутку рассердилась. Новый год. Какой жених. Набрала полную грудь возмущения. Вылить на подружку.
— У него свой перспективный бизнес, что-то связанное со строительством, он давно развелся с женой, детей нет, и мечтает о новой семье, — выложила последние аргументы подружка.
— Сысоева, — зарычала в микрофон Катя.
— Катька, ну сама подумай, — не унималась девушка, — тебе тридцать…
— В следующем году, — не признавала возраст.
— Тебе замуж пора, детей рожать, семью заводить, — настаивала на принятых нормах жизни динамик. — Ты чего ждешь? Любви?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Да! Любви! — закричала Катя, срывающимся голосом.
— Ну, какая любовь в тридцать, — не унималась звонившая.
— Такая, чтоб бабочки в животе порхали, чтоб дух захватывало, чтоб невозможно вздохнуть без него, чтоб коленки подкашивались, чтоб мчаться к нему сломя голову, — выдохнула признание Катя.
Сделал шаг от стола, у которого стояла, теребила пальчиками за ручки-шнурки пакета с шампанским. Уставилась в окно. А там.
Снег большими хлопьями сыпал с темного неба. Огромные снежинки кружились, медленно опускаясь вниз. Оседали белыми шапками на крышах домов, на ветках деревьев, устилали поблёскивающим в свете уличных фонарей ковром тротуары. Залюбовалась сказочной красотой. Забыла о звонке. О подруге.
Раствориться бы во всем этом волшебном безумии. На одну новогоднюю ночь. Поверить, что есть такая любовь. Безумная. Всепоглощающая.
— Твои колени скоро от возраста подкашиваться будут, — грубо вернула в реальность подружка.
И вдруг так захотелось опровергнуть слова Сысоевой.
— А может я уже встретила такую любовь, — ошарашила признанием и себя и подружку.
— Тогда почему мне ничего не сказала, — в одну секунду пришел в себя динамик, — я тебе не посторонний человек, — всегда находила, чем упрекнуть Сысоева. — Кто он? Ты с ним вместе работаешь? Где вы с ним познакомились? Сколько ему лет? Он хоть ничего? — как из рога изобилия сыпалось любопытство из динамика.
— Потом, Сысоева, — отмахнулась Екатерина. И зачем ляпнула. Теперь не отстанет.
— Ты с ним встречаешь новый год? — сама не заметила, как подкинула подруге причину отказаться от приглашения.
И почему сегодня все сами делают выводы о наличии у неё спутника для встречи нового года.
— Да, — врать так всем.
— Так. Чем ты будешь угашать своего кавалера? — в динамике голос заправской домохозяйки.
— Сысоева, мы сами разберёмся, — немедленно остановить подружку, не накатывать ком вранья.
— Знаю я твое «разберемся», — в голосе отступательные интонации. — У тебя хоть елка то есть?
— Конечно.
Неправда. Обреченно поджала губы. Так всегда за одной ложью следует другая. Взгляд случайно скользнул по часам на стене. Две стрелки расположились на цифре шесть.
Не успеет. А почему это не успеет. У неё достаточно времени исправить выданную вторую ложь. С первой разберется потом.
— Сысоева, любимая с новым годом! — почти орала в микрофон Катя. — И все твое многочисленное семейство с новым годом, — придерживая телефон плечом, стягивала форменные брючки. — С новым годом твоего Кольку и его друга, — сбросила с ног тапочки на резиновой подошве. Разлетелись в стороны. — Здоровья бабушкам, дедушкам, прабабушкам и прадедушкам, свекру и свекрови, маме и папе, — пока перечисляла родственников, успела натянуть теплые джинсы, носки, засунуть одну ногу в сапог. Второй, согнувшись, искала в шкафу. — Пусть твои пацаны только радуют вас с мужем. Не болеют. Шалят в меру, — обе ноги обуты. Глаза метнулись к циферблату. Большая стрелка только на три деления удалилась от цифры шесть. — С Новым годом, Ленка! — завопил подающий надежды молодой хирург на всю ординаторскую.
— Первого числа ждем вас, — прорвалась сквозь поздравительную речь подружка. В ответ ей угукнули и разговор прервался.
Пока стрелка неохотно преодолевала ещё одно деление. Катя успела выбраться из курточки, забраться в футболку, свитер. Вскочить обеими руками в пуховик, перекинуть через голову сумочку, схватить пакет с шампанским, конфетами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})На долю мгновения уставиться на подмигнувшего Деда мороза с елкой на плече. Зажмуриться. Вернуть взгляд на замершего на боку пакета деда. Выдохнуть. Показалось. И выскочить из ординаторской.
Перескакивая через две ступеньки лестницы ведущей на первый этаж, застегнуть пуховик, намотать шарф, поправить сползающую на глаза шапку. Спрятать руки в варежки. На ходу попрощаться с сестричками в приемном отделении, помахать рукой охраннику. Поскользнуться на ступеньках крыльца больницы. И бегом припустить по улице.
