Читаем без скачивания Предательства - Лили Сент-Кроу

Да… Еще одна ночь в Школе. Бой длится до первой крови.

Но моя кровь может довести дампира до умопомрачения. А все потому, что я светоча. Что-то в моей крови — еще задолго до «становления» — пробуждает потаенные инстинкты в тех, у кого в генах есть хоть частичка носферату.

После «становления» я буду такой же сверхсильной и супербыстрой, как они. И тогда вампиры побегут от меня, как клопы от «Рейда». Но сейчас я уязвима. Я для них еда.

Дилан вдалбливал мне целую неделю снова и снова, что, мол, нельзя вступать даже в учебный бой со студентами-дампирами, что они еще не умеют контролировать жажду крови и что я могу сильно пострадать и т. д. и т. п.

Кристоф никогда мне об этом не говорил. Да и вообще, он многого мне не говорил.

Оборотни выволокли меня в коридор, и шорох крыльев в голове стал яснее и громче. Может быть, я на время отключилась. По крайней мере, мир затуманился, отдалился, и единственное, что было для меня важно — это слышать голос Грейвса. Теперь, когда ярость прошла, он уже мог говорить спокойно. И он повторял одно и то же, все время чуть спотыкаясь на моем имени:

— Все хорошо, Дрю. Все будет хорошо, даю слово.

По-моему, он и сам в это не верил.

Глава 2

Пакет со льдом немилосердно жег кожу, но от него спадал отек и проходили синяки вокруг носа. Я вздохнула, поерзала на стуле и сморгнула набежавшие слезы. Хорошо, что Грейвс додумался захватить мой жакет — прикрыть «гусиную кожу» на голых плечах.

— Это я виновата, — упрямо повторяла я. — Надо было просто швырнуть Ирвинга от себя, а не бить его в нос.

— Дело не в этом, — вздохнул Дилан.

В последнее время он вздыхал намного чаще, а иногда казалось, что он только и делает, что вздыхает. Его профиль мог бы украшать римскую монету, а настоящее его имя, насколько я расслышала, было совершенно непроизносимо-готское. То есть действительно исторически-варварское, а не в смысле из субкультуры подростков со скорбными лицами и черной помадой.

Здесь, в Школе, сложно что-либо понять. Преподаватели походили на подростков. Самым старшим спокойно дашь лет двадцать. Но они из «поздних» и выглядеть даже на тридцать не будут никогда. Огаст — друг моего отца, которому я позвонила, чтобы проверить историю Кристофа — видимо, один из них. Всегда хотела спросить, но стеснялась.

Проведя рукой по черным волосам, Дилан плотнее уселся в кресле. Его стол был завален бумагами, посреди которых стоял большой серебряный шар — помню, я все пялилась на него, когда оказалась здесь в первый раз, но потом до меня дошло, что это ограненный металлом череп с острыми клыками и длинными резцами. Я в очередной раз остановила себя — ну очень хотелось спросить, правда ли это череп настоящего вампира.

За спиной Дилана с высоких стеллажей на меня хмурились увешанные паутиной книги в кожаных переплетах. Пахло кожей, пылью и юношескими гормонами. Но все равно чувствовалось, что это кабинет директора.

Я побывала в кабинетах у директоров школ по всей Америке. Потом поняла: не хочешь туда попадать — не возникай. Наконец, мне это надоело.

Грейвс стоял у меня за спиной. Сесть Дилан ему не предложил. Мне это не понравилось особенно потому, что Дилан отказывался говорить или даже садиться, пока не сяду я. Окна в кабинете, как и во всей Школе, были забраны железной решеткой. Очутившись здесь в первый раз, я попыталась пошутить, мол, решетка — это чтобы держать нас внутри или вампиров снаружи? И гробовая тишина. По выражениям лиц присутствовавших я поняла, что мне лучше заткнуться.

Там, за окнами, лужайки залил лунный свет. Словно часовые, стояли деревья, посеребренные плотным, как стена, туманом — он белыми призрачными пальцами дотягивался до голых черных ветвей.

Я прижала пакетик со льдом плотнее к переносице, и он хрустнул. Осторожно посмотрела на Дилана.

— Послушай, — заговорил он, всем своим видом показывая, что его терпение — вынужденное. — Обучение боевым искусствам займет немало времени да и начнется не раньше, чем у тебя наступит «становление». Если невмоготу, то лучше практикуйся с преподавателями, а не со студентами. А Грейвс… Не вмешиваться же ему каждый раз, когда тебя обидят. Это небезопасно. Для вас обоих.

Дилан великодушно не упомянул о том, как я пробудила в Ирвинге жажду крови. Что ж, мило.

Я ждала, что Грейвс что-нибудь скажет, но он упрямо молчал, даже когда мы встретились взглядами. Ненормальный румянец на его щеках исчез, и только глаза горели из-под густой челки. На скуле красовался синяк — распухший, лиловый. Ничего, до завтра пройдет. У лупгару все заживает даже быстрее, чем у вервольфов. Лупгару приобретают силу и скорость, но не страдают боязнью серебра и не рискуют потерять над собой контроль.

Вот так-то. За одну неделю я узнала про оборотней намного больше, чем вложил в меня папа за долгие годы — как ни штудировали мы с ним фолианты в кожаных переплетах и сколько ни ходили на охоту.

Грейвс стоял с упрямым и вызывающим видом, уголки его рта опустились. Сквозь космы волос поблескивала серьга. Он буравил взглядом Дилана.

Да, помощи от него не дождешься. Придется самой.

— Это все я виновата, — снова затянула я старую песню. — У преподавателей нет времени со мной заниматься. К тому же они думают, что я хрустальная! Всей этой коррективной фигни мне было достаточно и в обычной общеобразовательной школе. Я так ничему не научусь, если вы будете сажать меня к дошколятам.

— Дрю, ты светоча. Ты бесценна. Ты не понимаешь, как многого ты стоишь — мертвая для носферату и живая для нас. — Дилан облокотился об стол. Хрустнули бумаги. — Мне повторить? У тебя еще не было «становления». Когда будет, тогда ты сможешь принимать участие в более серьезных боях. Но до тех пор…

— А до тех пор я должна сидеть паинькой, сложа ручки? Нет уж, спасибо. — Я выпятила подбородок — сейчас буду упрямиться. — Я хочу помочь. Мы с отцом уже вовсю охотились, когда многие из этих ребят только пошли на свой первый урок по теме «Как распознать вампира?». Держать меня с начинающими просто бессмысленно.

Ну почему он не может этого понять? Я же не в офисе собираюсь работать, не за бумагами чахнуть! Я охотник! Я была папиным помощником!

— Великий боже. Опять? — Дилан вздохнул. Под глазами у него были темные круги — от переутомления. Он всегда выглядел уставшим и загнанным. Впрочем, это не портило его внешности. — Дрю, за время своей любительской деятельности ты приобрела неприемлемые навыки, от которых важно избавиться. Следовательно, тебе, так же как и всем остальным, нужно посещать уроки для начинающих. Это распоряжение сверху. У меня связаны руки. — Он странно глянул на меня — по выражению темных глаз невозможно было понять, о чем он думает — и продолжил: — Ирвинг полностью исцелится через двенадцать часов, твой приятель лупгару — через восемнадцать. Тебе же придется столкнуться с намного более длительным процессом исцеления и смириться с недостатком скорости, силы и выносливости. Ты еще не готова к пробному забегу, не говоря уже о тренировочных вылазках младшеклассников. К тому же я умолчу о том, что любой носферату, пронюхавший про твое существование, будет рад утолить тобой собственную жажду или передать тебя… — Он запнулся и сглотнул.

— Сергею, — закончила я фразу. Имя обожгло язык. Здесь, в Школе, назвать вампира вслух по имени — дурная примета. Кто знает — вдруг они слышат? Даже такие бывалые охотники, как мой отец, избегали имен, используя лишь инициалы или кодовые слова.

Но я уже произносила его раньше.

Дилан не поморщился — он вздохнул. Опять.

— Дрю. Ты еще не прошла «становления». До старшеклассников расти и расти. А случись так, что — упаси господь! — тебя серьезно ранят, и начнется сильное кровотечение, никто из нас не сможет помочь. Если… — Он вовремя остановил себя.

— А с Кристофом все было бы иначе, — упрямо и монотонно пробубнила я. — Хотя, хватит, Дилан. Я не дурочка. Кристофа здесь нет. Никому другому не позволено со мной заниматься, хотя он и исчез. Про него не говорят — словно его нет совсем! А вообще-то он спас мне жизнь. Где логика?

— Все очень сложно.

Дилан перевел взгляд на череп в серебряной оправе и сжал челюсти. Здесь, в Школе, у всех очень хорошая кожа, сверкающие глаза и ослепительные зубы. Порой казалось, что ты в бесконечном молодежном сериале. Преподавателей можно было отличить от студентов, только когда они вели занятия. Или по тому, как некоторые из них вдруг останавливались, наклонив голову к плечу, и замирали на месте, не дыша. Значит, прозвучал сигнал тревоги. Меня сразу же отправляли в мою комнату, а остальные разбегались по позициям. Сигнал раздавался дважды за эту неделю, а еще я узнала, что проводятся и регулярные боевые вылазки. Ей-богу, как пожарные учения в том диком дневном мире.