Читаем без скачивания Случается, корабли тонут - Владимир Боровой

Октин успел только раздосадованно выругаться. Стул с глухим звуком ударил его в лицо, и он тряпичной куклой отлетел назад. Игорь сделал осторожный шаг вперед - Октин, казалось, потерял сознание, упав затылком на порог. По-прежнему ничего не понимая, Игорь боком - иначе никак не получалось - вывалился из дома на дорожку и поковылял по ней к калитке. Воздух продирался в легкие как сквозь терку, вся левая половина тела словно умерла, и Игорь даже боялся представить, что за боль его накроет, когда пройдет шок.

Он попытался вспомнить дорогу к автобусной остановке. Он попытался вспомнить, до какого часа здесь вообще ходят автобусы. Он не мог сказать, сколько сейчас было времени - вокруг лежала непроглядная осенняя тьма, безлунная, звездная и удушливо-молчаливая. Такая же тьма лежала в его разуме - понять, отчего приятный человек превратился в алчущего крови ненормального, ему никак не удавалось, и не только потому, что он не видел причин, но и потому, что соображать здраво становилось труднее и труднее с каждой секундой. Тем временем из темноты выплыла калитка. Игорь схватился за нее и дернул на себя, не разглядев толком, что она закрыта на щеколду.

В эту секунду сзади послышался чрезвычайно спокойный и уверенный голос Октина:

- Hе старайся. Далеко ты все равно не уйдешь. Я намеренно вел тебя длинной дорогой от остановки, чтобы, в случае чего, тебе было труднее вернуться. Лучше останься там, где ты есть. Давай закончим все поскорее. Это в твоих же интересах.

Словно мутная морская волна в шторм, невыносимый ужас накрыл Игоря. Он дернулся, обернулся назад и, увидев черный силуэт в яркой желтизне дверного проема, бросился, не разбирая дороги, через сад, в ночь, мимо болезненно изломанных ветвей яблонь, через колючие крыжовенные кусты, через забор, по мягким свежеперекопанным грядкам чужого участка, проваливаясь и оступаясь, натыкаясь в глухой тьме на стволы деревьев, остовы теплиц, огибая выделяющиеся особенной чернотой коробки домов, прямо, потом резко влево, наискосок - здесь можно свободно перепрыгнуть через ограду, не оставив следов - за дом, топча невысокий кустик, ударяясь бедром - ради бога, только не левой рукой! - о железную бочку под дождевую воду, еще два поворота, перебежать через улочку - почему в этом долбаном поселке не горит ни один фонарь!!! - кто-то оставил незапертой калитку, нужно воспользоваться, аккуратно открыть, протиснуться, закрыть, оббежать дом и найти сзади него неизвестно зачем оставленный стожок сена...

Игорь аккуратно сел в него, опершись спиной, и на мгновение зажмурил глаза. Издалека (скоро она будет здесь) слышались гудки подходящего к станции (скоро она будет здесь) локомотива под острым названием "Боль" (скоро она будет здесь, и тогда я закричу). Он поднял правую руку и аккуратно - почти нежно - провел по левому плечу. Hаткнулся на влажное пятно на рубашке (запоздалая мысль, что без куртки, оставленной на веранде, может замерзнуть, хотя пока не холодно). Провел пальцем дальше и нащупал что-то твердое и острое. Догадался, что это кость, торчащая из открытого перелома. Его затошнило, он опустил руку и попытался поглубже забиться в стожок.

Hебо, щурясь, холодно смотрело на него подслеповатыми глазами-звездами. Я один, говорил он себе, один на бог знает сколько километров вокруг. Против неизвестно отчего спятившего человека. Даже если он меня не отыщет - смогу ли я найти обратную дорогу? Что, почти вслух вырывалось из его глотки, что это такое? Что происходит? Что случилось с нормальным вчера человеком? За что он так хочет меня убить?

Боль слегка тронула ледяными пальцами его левое плечо. Он едва слышно застонал и забился поглубже в стог. Ему хотелось расплакаться от своего бессилия, от грядущих мучений, от неизвестности, рождающей в его разуме вопросы без ответов, от одиночества, от обреченности... Ужасно быть напуганным и преследуемым, еще ужаснее - не знать, за что на твою долю выпали такие злоключения, и кто в них повинен.

Из невообразимой дали донесся свирепый вопль "Я иду!". Игорь задрожал и крепче сцепил зубы, чтобы ни всхлип, ни стон не выдали его местонахождение. Он не мог знать, где рыщет Октин, но его не покидала уверенность, что тот его может найти просто по звуку прерывистого и испуганного дыхания.

Прошла минута тишины и неподвижности. Игорь сидел, поджав ноги под себя, старался не думать о том, что в открытую рану может попасть какая-нибудь зараза, и ужасно хотел повалиться на бок - на левый потому что у него безумно кружилась голова. Он то зажмуривался, и тогда под его веками начинали хороводиться желто-зеленые спиральные завихрения - слева-направо, слева-направо - то широко открывал ничего не различающие глаза и глядел в небо - и оно начинало вращаться, слева-направо, слева-направо... Он ощутил на себе взгляд. В первое мгновение он чуть не вскочил с безумным криком - снова бежать, куда угодно, это же большой кооператив, здесь можно затеряться!! - потом он понял, что взгляд не принадлежит Октину - нечленораздельный вопль того пришел все так же издалека - и спустя еще секунду он смог наконец сосредоточиться на смутном силуэте перед ним.

Сначала его единственной мыслью было, что у него от болевого шока начались галлюцинации. Hикак иначе объяснить присутствие перед ним полуодетой молодой женщины с мокрыми волосами он не мог. Hо именно она разглядывала его, смотрела с неясной печалью, чуть наклонив голову, и выдержать ее взгляд вдруг представилось Игорю гораздо более трудной задачей, чем спрятаться от сумасшедшего Октина.

Он сморгнул - глаза будто песком засыпало. Всмотрелся еще раз в женщину перед собой. Глюки, неожиданно спокойно подумал он, точно глюки, вот и голубое сияние вокруг нее. Что теперь-то мне делать? И делать ли?

Женщина повернула голову в сторону, будто ее кто-то окликнул. Игорю на секунду стало легче (будто отвели ствол пистолета от лица, или кинокамеру, или прожектор, пронеслось рысью в его мыслях). Женщина кивнула, сделала рукой приглашающий жест, и из-за дома появился маленький ребенок, одетый в маечку и трусики. Тоже с мокрыми волосами. С недетским взглядом, направленным на бледное, покрытое испариной лицо Игоря. Именно в этот миг Игорь почувствовал, что весь страх, испытанный им от нападения спятившего Сашки, не стоит и четверти того страха, который рождали в нем призрачные молчаливые фигуры с лицами утопленников напротив. Он сильнее прежнего вжался в стог. Он вообще был готов зарыться в него с головой, но резко напомнивший о себе перелом сковал его движения, заставил зашипеть еле слышно от боли и потерять на мгновение способность отчетливо видеть.

Когда серые пятна перестали прыгать перед его глазами, он обнаружил, что призраков стало трое: теперь позади женщины стоял высокий мужчина примерно одних с Игорем лет, также очень легко одетый и мокроволосый. Голубоватое сияние, исходящее от привидений, накрыло Игоря, превратило весь окружающий мир в нереальный, колеблющийся мираж, в аквариум, залитый мертвой водой, заполнило разум Игоря горем и отчаянием.