Читаем без скачивания Искусство и деньги. Лекции-путеводитель - Наталья Сорокина

Его работа над створками северных дверей баптистерия Сан-Джованни продолжалась с 1403 по 1424 год. Огромные двери по замыслу включали двадцать восемь рельефов, заключенных в обрамления в виде того самого квадрифолия. Двадцать из них посвящены изображению евангельских сцен (Благовещение, Въезд в Иерусалим, Тайная вечеря и пр.), в остальных представлены фигуры евангелистов и отцов церкви.

Ввиду того, что заказчики остались чрезвычайно довольны работой Гиберти над северными вратами баптистерия, ему тут же был вверен заказ на другие – восточные – двери, которые ныне принято считать самым главным произведением мастера. Над ними Гиберти трудился 27 лет, с 1425 по 1452 год. С легкой подачи Микеланджело Буонарроти, восхищенно заметившим: «Они так прекрасны, что достойны стать дверями рая», врата все последующие столетия именовали Райскими.

Исполнение заказа по созданию рельефов восточных дверей Гиберти начал работать, исходя из «замечательных и значительных» сюжетов, подсказанных ему выдающимся гуманистом Леонардо Бруни, и лишь в ходе работы он изменил программу, отказался от квадрифолия и сократил число изображаемых сцен до десяти. Выбор квадратной формы обрамления, «разрушающего» плоскость двери, был призван показать, что художник взял на вооружение выдвинутую Леоном Баттистой Альберти идею перспективного построения как «окна» во внешний мир. Технически Гиберти решил уподобить рельефы живописи: изображая сцену на фоне глубокого пространства, он, используя совершенное мастерство скульптора, выполнял одни фигуры в высоком, почти круглом рельефе, а другие – в низком, почти сливающемся с фоном.

Лоренцо Гиберти (1378–1.12.1455), сын ювелира

Джорджо Вазари в «Жизнеописании» Лоренцо Гиберти приводит очень подробное описание каждого из рельефов, среди которых встречается и новая интерпретация сюжета «Жертвоприношение Авраама»: «На четвертой истории Лоренцо захотелось изобразить явление трех ангелов в долине Мамврийской, сделав их похожими один на другого, преклонение же перед ними святейшего старца очень убедительно и живо выражено в движении его рук и его лица. Помимо этого, он с отменной выразительностью изваял его слуг, которые у подошвы горы с ослом ожидают Авраама, отправившегося принести в жертву своего сына. Обнаженный мальчик уже на алтаре, отец уже поднял руку и готов повиноваться, но его останавливает ангел, который одной рукой его удерживает, другой же указывает на жертвенного агнца и спасает Исаака от смерти. Эта история поистине прекрасна, ибо в числе прочего видна и огромная разница между нежными членами Исаака и более грубыми у слуг, и кажется, что нет там ни одной черты, которая не была бы проведена с величайшим искусством».

Единолично Гиберти не справился бы со столь масштабными заданиями. Проекты и северных, и восточных дверей реализовывались мастерской, во главе которой стоял Гиберти. Его скульптурная мастерская за полвека своего существования демонстрировала «текучесть» кадров, являя собой не обычную городскую боттегу, а коллектив, созданный вокруг двух долговременных и ответственных заказов. Ассистентам платил не мастер, как было обычно заведено, а финансирующий эти работы цех Калимала. Сам Гиберти имел фиксированную зарплату, на которую ему приходилось покупать необходимые инструменты и расходные материалы. Согласно исследованию В. П. Головина: «Сначала, в 1404 году, в мастерской было 11 помощников, получавших в среднем по 30 флоринов в год. Но уже через десять лет в списке выплат остается меньше половины от прежнего состава. Они и составили ядро мастерской: Бартоло ди Микеле (отчим Гиберти), Бандино ди Стефано, Доменико ди Джио, Джулиано ди сер Андреа, Мазо ди Кристофано. Рядом с ними эпизодически на срок от пяти с половиной лет до нескольких недель, появляются еще полтора десятка подмастерьев, постоянно меняясь, уходя совсем или некоторое время спустя возвращаясь к работе на более выгодных условиях. В соответствии с квалификацией и опытом все они составляли три группы с соответствующей годовой оплатой: до 20 флоринов, от 20 до 50 флоринов, от 50 до 75 флоринов. Интенсивная смена состава мастерской объясняется не только стремлением Гиберти подобрать нужных людей, но и тем, что на разных этапах исполнения заказа требовались специалисты определенного профиля».[7]

Гиберти упоминал в своих «Комментариях», что его первые двери для флорентийского баптистерия вместе с украшениями вокруг стоили около 22 000 флоринов, сам он получал 200 флоринов в год. Только материал для «Райских дверей» обошелся в 1135 флоринов.

Одновременно с работой над северными и восточными вратами баптистерия Гиберти получал множество других заказов, так как первые двери сделали его знаменитым. Например, им было выполнено несколько статуй для церкви Орсанмикеле во Флоренции – статуи Иоанна Крестителя (1412–1416), апостола Матфея (1419–1422), святого Стефана (1425–1428), надгробие Леонардо Дати в церкви Санта-Мария-Новелла (1423–1427) и прочее.

Бронзовую статую апостола Матфея для церкви Орсанмикеле Гиберти заказала гильдия банкиров (Arte del Cambio), в которой состоял Козимо Медичи Старший, ставший одним из трех курирующих это дело представителей цеха. Он лично внес немалую сумму, но выступал исключительно от лица корпорации. Более того, при решении финансовых вопросов к трем делегатам цеха подключались его консулы и еще двенадцать старейших мастеров. Статуя апостола Матфея обошлась заказчикам в 1039 флоринов, включая 93 за архитектурное оформление ниши.

Гиберти был одним из наиболее преуспевающих художников Флоренции. Следом за популярностью пришло и богатство. Согласно налоговой декларации 1427 года, у него значился собственный дом во Флоренции, приличный кусок земли в Сан-Донато ди Фронзано, счет в банке на 714 флоринов, кроме того, ему задолжали 185 флоринов за уже выполненные работы. В других документах значится, что он владел также виноградниками и даже отарой овец, имел ценную коллекцию античных предметов. Биографы сравнивали его материальное состояние с успешными банкирами Медичи, что, безусловно, является приукрашиванием реального положения дел.

Лоренцо Гиберти, «Святой Матфей», бронза, высота 270, 1419–1423, Флоренция, церковь Орсанмикеле.

Для понимания уровня материального достатка художников приведенные выше цифры, суммы в флоринах, следует сопоставить с ценами на продовольствие, товары и услуги в Италии XV века: «Обычный дом стоил 100–200 флоринов, «улучшенной планировки» – от 300 до 400… это не роскошное палаццо, а втиснутая в плотную городскую застройку каменная коробка, но при этом вполне пригодная для жилья и имеющая, как правило, три этажа. Можно было снять жилье на любой вкус за сумму от 6 до 35 флоринов. Аренда помещения для мастерской, согласно запискам Нери ди Биччи, обходилась от 8 до 20 флоринов ежегодно, в зависимости от площади и местоположения. Стайора земли (43,6 кв.м.) оценивалась в 3–4 флорина, то есть привычная для нас «сотка» доставалась покупателю за 7–9 флоринов. Пара рабочих волов продавалась за 25–27 флоринов, дойная корова за 15–20, хорошая верховая лошадь за 70–85 флоринов.

Стоимость минимального набора основных продуктов питания (хлеб, мясо, оливковое масло, вино, овощи и фрукты) для семьи из четырех человек в первой четверти XV века составляла около 30 флоринов в год. Приходящую служанку для помощи по хозяйству можно было нанять за 7–8 флоринов в год. Приличная верхняя одежда приобреталась за 4–7 флоринов, но богатые одевались дороже. В «Хронике» Бонаккорсо Питти упомянуты: кафтан за 100 флоринов – из рисунчатого бархата и подбитый беличьими спинками, кафтан из розовой материи на подкладке из зернистой тафты – за 45 флоринов, кафтаны из бархата стоимостью 20 и 10 флоринов, а также женское платье крапчатого бархата ценой 75 флоринов и три серебряных пояса ценой 31 флорин».[8]

Возможно ли перевести эти суммы на современные нам деньги? Крайне сложно, потому что ныне принципиально иные соотношения цен на недвижимость, продукты питания, одежду и предметы роскоши. Если согласиться с тем, что продуктовая корзина на семью в год обходится в 600 000 рублей, «сотка» земли стоит около 200 000, а дом – порядка 8 000 000, то дерзкая попытка конвертировать флорин к российскому рублю приведет к следующим данным: 1 флорин приблизительно равен 20 000 рублей. Таким образом, Гиберти в ходе создания северных дверей баптистерия ежегодно получал 4 000 000 рублей.

Очевидно, что художник, по крайней мере в Италии XV века, был весьма зажиточным гражданином, не беспокоящимся о завтрашнем дне, тем более что социальная среда ренессансного города предъявляла все возрастающий спрос на художественные изделия. В дальнейшем положение художника, если и изменилось, то не к худшему.

Филиппо Брунеллески (1377–15.04.1446), сын нотариуса

В начале XV столетия, в период, который профессор Антонио Паолуччи определил как «встреча осени Средневековья и весны Возрождения», обращение множества юных флорентийцев к искусству было вызвано именно тем, что на амбициозные проекты выделялось изрядное количество золотых флоринов. Филиппо Брунеллески, принадлежавший к первой когорте художников Раннего Возрождения, возможно, не сумел бы добиться столь выдающихся успехов, живи он хотя бы поколением ранее. Он, родом из благородной образованной семьи, сын нотариуса, получивший блестящее образование, знавший латынь, вышел из круга, в котором людей искусства считали презренными ремесленниками. Однако внезапный рост доходности и престижа этой профессии дал Брунеллески и многим другим молодым, талантливым юношам из хороших семей возможность увидеть перед собой карьеру в области архитектуры, живописи или скульптуры.