Читаем без скачивания Новогодний чемодан. Сборник рассказов - Александра Хоменко

Теперь еще уголь на станции свистну, и готово! Ну, навалило снегу, хоть вилами разгребай! Виихххх, что это пронеслось? Дыма и пара, как в пекле, а летит, что стрела. Чур меня, чур!

Паролет? Дымоход? Паровоз! Точно, мне чертята рассказывали.

Сарай должен где-то быть с углями.

Дурень я, надо было из-под нашего котла и взять, а не здесь бродить. Дверь, дыыыц, чуть рога себе не отшиб, тьфу, потолок низкий.

Угли – в мешок к картошке, и бежать уже со всех ног.

На встречу с Микулашем1 и ангелом.

Мы, хоть и черти, слово держим. Каждый год в начале декабря2 встречаемся такой компанией и к детворе идем.

Микулаш в шубе красной и высокой шапке с крестом, посох держит, конфеты да пряники послушным мальчишкам и девчонкам несет, ангел с крыльями белыми за спиной епископу поддакивает.

А я что? Я черт, в мешке картошку несу и угли, для тех, кто не слушался и безобразничал.

Такой уговор.

Мария Егорова

Кража

Никогда бы не подумал, что буду красться в собственный дом ночью, как настоящий преступник! Он улыбнулся.

Для такого случая оделся соответственно: джинсы, черная кожаная куртка, перчатки. За пазухой – гвоздодер. Он ему еще пригодится.

Вот и дом. Окно на первом этаже не закрыто, сам об этом позаботился. Легонько толкнул створку и протиснулся внутрь.

Не видно ни черта, а фонарик включить страшно – с этой стороны могут увидеть соседи. Глубоко вздохнул. Пахнет елкой, сдобными булочками и кофе. Значит, Леночка купила елку, как обещала. Она хотела именно живую. А кофе с булочкой она перекусила перед отъездом к родителям. Поехала обсудить с мамой праздничное меню.

Глаза немного привыкли к темноте. Он сделал пару шагов. Ноги ступали по мягкому ковру. Ох, если бы Леночка увидела его в ботинках, убила бы точно! Вадик двинулся быстрее.

Ноги тут же запнулись обо что-то невидимое. Пока летел, зацепил вазу. Грохот, ругань и топот. Вадик прислушался. Тишина. Должно быть, показалось.

– Да будь не ладен этот вазон! – прошептал он и стал шарить по полу. Руки наткнулись на колючки, – Ай! – В нос ударил еловый запах. Все ясно, жена бросила елку по центру комнаты.

Ладно, за дело!

Пробрался в спальню. Фонарик осветил знакомую обстановку. Подошел к небольшой картине и отодвинул в сторону. В стену вмурован сейф, совсем крошечный.

Победа близко. Кода он не знает, зато может забрать сейф целиком. Почему бы и нет? Таков план.

За спиной зашелестело. Он замер, по спине побежали мурашки. Медленно развернулся и посветил на дверь.

Тяф! Бибик сидел на пороге и вилял хвостом. Перед ним лежал тонкий поводок.

– Ты-то здесь откуда? – выдохнул Вадик. Он был уверен, что жена взяла собаку с собой.

Бибик понял вопрос по-своему. Кинулся к хозяину и начал прыгать вокруг него, радостно лаять. Поводок волочился следом.

– Бибик, хватит! Фу! Ночь на дворе! Не пойду с тобой гулять!

Через пять минут собака угомонилась. Вадик достал гвоздодер и приставил к сейфу.

Ну, поехали!

Утром у жены случилась истерика. Полиция, опрос соседей.

– Они думали, что я там храню драгоценности! Но там не было золота! – всхлипывала она.

Вадик утешал жену, как мог, украдкой подмигивая Бибику.

А в это время в офисе лучший друг взламывал сейф.

Только вечером Вадик смог вырваться из дома с собакой под мышкой – после ночной кражи Бибик впал в немилость.

– Как дела?

– Еще чуть-чуть! Кажется, я понял шифр.

Тут щелкнуло, и дверка сейфа открылась. Вадик кинулся к железному ящику, запустил в него руки. Вот оно!

То, что жена скрывала две недели. Целых две надели томила намеками и рублеными фразами. Вот она, рукопись с окончанием романа!

Он поблагодарил друга и плюхнулся в кресло, погрузившись в чтение.

Поздно ночью Вадик вместе с Бибиком тихонько прокрались в дом – будить жену не хотелось. Настроение было отличное.

Свет вспыхнул неожиданно и ослепил его. Жена стояла у выключателя и смотрела очень внимательно.

– Дорогой, – начала она.

Тон жены не предвещал ничего хорошего. Бибик вырвался из рук и на всякий случай залез под диван.

– Ты где был?

Вадик переминался с ноги на ногу, соображая, что сказать.

– Я не могу уснуть! Мне так страшно! И тебя рядом нет, – голос Леночки задрожал.

Вадик провел рукой по лбу, шумно выдохнул.

– Иди ко мне. Я уже здесь. Все хорошо, – зашептал он, целуя жену в макушку, – А хочешь, елку нарядим?..

– Хочу, – отозвалась Леночка.

Признаться во всем он решил завтра. Или послезавтра. А лучше – после Нового года.

И вообще, утро вечера мудренее.

Александра Хоменко

Институт благородных котов

Я открыла дверь и обомлела: кухня была залита солнечным светом. А также вареньем, водой и жидкостью для мытья посуды. В этой каше залипли недоеденные рождественские венки – мои робкие попытки украсить дом. И шерсть, много-много шерсти! Видимо, мохнатые монстры умудрились еще и подраться.

Воистину, с добрым утром. На жарком пятне солнца пузом кверху возлежал Хома, рядом потягивалась Колбаса. Морды добрые, невинные. У меня не было сил даже заорать.

В этот миг в голове натурально вспыхнула лампочка. Во всяком случае, действовала я четко, как по заранее разработанному плану: убрала бардак, включила ноутбук, нашла сайт, позвонила, задала вопросы, получила ответы.

Когда на кухню забрел сонный супруг, на столе дымился крепкий кофе, благоухали круассаны, а я – ангел, а не жена – обняла и ласково так на ушко:

– Милый, как ты смотришь на то, чтобы отправить этих охламонов в Институт благородных котов?

Муж вздохнул:

– Ну, что они опять натворили? – и потискал Хомку за толстые щеки.

Это была блестящая речь!

Я объяснила, что не могу терпеть ежеутренний стресс. Что уже забыла, как это, пить кофе без шерстинок. Что надоело!

Начался долгий спор. Я зачитала вслух отзывы, показала фотографии счастливых котеек и примерное меню на неделю… Чтоб я так жил!

Выбранный курс – ускоренный, длится всего три недели. Окончательным аргументом стало видео, как институтские коты убирают за собой лотки. Муж недоверчиво хмыкнул и решил:

– А почему бы не попробовать. В конце концов, всегда можно забрать. Только давай обойдемся без английского, а то они и русский через раз понимают.

Решили ехать завтра. Куй железо, как говорится. И не тяни за хвост.

Ничего не подозревающие питомцы носились по дому. Я ловила себя на мысли, как без них будет скучно. И спокойно! – категорично вставлял внутренний голос.

На следующий день погрузили орущих зверей, и через два часа быстрой езды и воплей оказались на месте.

Директор попросила расстаться на въезде, чтобы коты сразу окунулись в атмосферу самостоятельности.

Мы пообещали присылать угощение, сказали, что любим и ждем. И умчались.

Весь обратный путь молчали. Я украдкой вытирала слезы и чувствовала себя предательницей.

Так же чувствовала себя на протяжении следующих четырех дней, когда каждый вечер созванивалась с педагогами и узнавала, что кисоньки ходят печальные, напуганные и плачут по ночам. Общаться с ними по телефону в период адаптации было строго запрещено.

Спустя неделю выяснилось, что Хома и Колбаса проявили исключительное рвение к учебе. Их хвалили буквально все!

Мы удивились: трудно представить этих вальяжных оболтусов за учебниками. Но потом вспомнили: стоило взять книгу, включить познавательное видео, коты были тут как тут, лезли вперед, стремясь занять место ближе к источнику мудрости.

Вот они у нас какие любознательные! А мы-то думали, что просто хотят, чтоб за ушком чесали.

Еще через неделю мы получили открытку с отпечатками лап и усов – и огромной благодарностью за возможность получать знания. Вскоре директор поделилась, что ребятки интересовались расписанием зимних курсов.

Мы забили тревогу. Отправили в Институт фотоальбом с памятными кошачьими местами и нашими совместными карточками, в надежде пробудить ностальгию.

Выпал снег. В доме было слишком тихо, на кухне – слишком чисто. Холодными ночами не хватало теплых клубочков под боком.

На исходе третей недели Хома, как старший, прислал открытку с просьбой оплатить еще месяц занятий.

Я долго общалась с психологом из Института. Та заверила, что коты нас не разлюбили, просто в их сердцах вспыхнула жажда знаний. Наша задача – уважать и поддерживать пушистых друзей. Все как с детьми, ей богу!

В тот же вечер я, скрепя сердце, сделала денежный перевод.

Теперь нам разрешили приезжать в гости каждые выходные. Кисоньки носили вязаные шапочки и вели себя действительно благородно. Даже походки и степень пушистости изменились. Они величаво подставляли лоснящиеся бока и мелодично мурчали рождественские хоралы.