Читаем без скачивания Остров Голубой Звезды - Борис Карлов

— Ах ты, обжора проклятый! — закричал на него Растеряйка. — И откуда ты только взялся! Чем я теперь кормить всех буду?

Вне себя от ярости, он схватил половник и замахнулся, чтобы треснуть Пончика по голове, но тут вмешался Знайка.

— Погоди. Как ты сюда попал? — спросил Знайка.

— А вот это я как раз хотел спросить у вас, — с расстановкой произнёс Пончик, обретая уверенность в своей правоте. — Вот именно это и спросить, — повысил он голос, — КАК Я СЮДА ПОПАЛ? Кому это пришло в голову, — он постучал себя по голове, — притащить несчастного больного, когда он на некоторое время забылся сном?..

Тут вмешался доктор Пилюлькин:

— Ну, ты не очень… Никакой ты не больной.

— Ах вот вы как? Уже не больной? — В голосе Пончика появились визгливые нотки. — И это мне врач говорит, это вместо того, чтобы…

Но ему не дали договорить. С криком: «Так ты будешь больной!» — Растеряйка, изловчившись-таки, треснул Пончика половником по голове.

— А-а-а!!! — завопил Пончик противным голосом, схватившись за голову. — Ай-я-йа-аа!!!

Растеряйка шагнул к нему, чтобы двинуть ещё раз, но тут его подхватили под руки и отняли половник. Тогда Пончик неожиданно схватил из ящика горсть соли и бросил Растеряйке в лицо. Соль попала в глаза, бедняга завопил и стал вырываться.

— А-а! У-уу!! Да пустите же, идиоты! Пустите к рукомойнику, ослы несчастные!

Все наконец сообразили, что Растеряйка хочет промыть глаза, и отпустили его.

Кое-как все угомонились и расселись в кают-компании. Первый обед на «Стрекозе» состоял из хлеба с маслом и ещё тёплого клюквенного киселя, до которого Пончик не успел добраться.

Глава четвёртая

ТАИНСТВЕННОЕ ДУПЛО

Остаток дня путешественники провели благоустраивая свои каюты, каждая из которых, как мы уже знаем, предназначалась для двух пассажиров.

В каюте номер один поселились Винтик и Шпунтик. Оттого что они беспрерывно что-нибудь изобретали или усовершенствовали, вся их каюта была завалена разными приборами, чертежами и инструментами. На месте они почти не сидели, а больше лазали по кораблю, проверяя надёжность работы его узлов и механизмов. Винтик лучше разбирался в электронной системе управления, а Шпунтик — в устройстве двигателя. Поэтому первый больше времени возился в капитанской рубке, у главного компьютера и пульта управления, а второй — в машинном отделении, где находился двигатель. Что-то надо было подрегулировать, что-то смазать, — короче, работы хватало. Их кожаные куртки и шапки с очками-консервами постоянно мелькали то там, то здесь.

В каюте номер два поселились Знайка и доктор Пилюлькин. Здесь, в полную противоположность каюте номер один, был образцовый порядок и чистота. Пилюлькин на судне выполнял свои привычные обязанности, а Знайка руководил экспедицией. Он также вёл подробный дневник путешествия, который называл судовым журналом.

Регулярно Знайка замерял ширину и глубину реки, исследовал структуру дна и отмечал всё это на карте.

Третью, четвёртую и пятую каюты занимали малышки: Ласточка и Кувшинка, Капелька, Мушка и Кнопочка. Это были очень храбрые и любознательные малышки. Из всех жителей Цветочного города только они решились отправиться в путешествие. Свои каюты они украсили расшитыми салфетками, рукодельными ковриками, подушечками и занавесками. Огромные, до самого потолка, букеты ландышей распространяли аромат леса. У них было очень красиво и уютно.

В каюте художника Тюбика и музыканта Гусли царил, так сказать, творческий беспорядок. Тюбик делал путевые наброски, а Гусля сочинял симфоническую поэму «Навстречу ветру». Повсюду были разбросаны ноты, музыкальные инструменты, краски, альбомы и цветные карандаши. Поскольку Тюбик почти всё время проводил на палубе, эти творческие натуры друг другу совсем не мешали.

В других каютах расположились: охотник Пулька и его собачка Булька, Молчун и Ворчун, Торопыжка и Растеряйка, Авоська и Небоська, Незнайка и Пачкуля Пёстренький. В отдельных каютах расположились Сахарин Сахаринович Сиропчик и Пончик.

Сиропчик вообще любил устраиваться с двойными, так сказать, удобствами. Большую часть времени он проводил в кают-компании, где всегда можно было попить какой-нибудь газированной водички с сиропом. Что касается Пончика, то он решительно принял позу невинно пострадавшего и обиженного. Он ни с кем не разговаривал, а встречаясь со Знайкой, тут же начинал требовать, чтобы его вернули домой. Но так как для этого пришлось бы разворачивать обратно «Стрекозу» вместе со всеми пассажирами, Знайка, устав разъяснять Пончику ситуацию, начал в конце концов от него прятаться. Вообще, Пончик добился того, что вокруг него образовалась какая-то тягостная и нелепая атмосфера всеобщей вины.

Таким образом, в тринадцати каютах расположились двадцать два коротышки и собачка Булька. Поскольку кают всего было шестнадцать, по восемь с каждой стороны, то легко подсчитать, что ещё три оставались пустыми. Но и это было очень удобно, так как в дороге кто-нибудь из путешественников мог заболеть и пустая каюта превратилась бы в медицинский изолятор. В кают-компании Знайка вывесил большую карту Огурцовой реки — от Цветочного города до самого её впадения в море. Когда остальные путешественники всё ещё обустраивались, Незнайка и Пёстренький уже торчали перед картой и разглядывали схему предстоящего пути.

Мимо Цветочного города Огурцовая река текла с востока на запад, затем извивалась к северу и даже немного к северо-востоку, делала крутой поворот на запад и впадала в море. От Цветочного города через мост и дальше к северу тонкой ниточкой-линией вилась дорога. В одном месте она упиралась в развилку и расходилась в три стороны: налево, в Земляной город, прямо, в Каменный город, и направо, в Солнечный город. Этот перекрёсток Незнайке и Пёстренькому был знаком, но ни в Каменном, ни в Земляпом городе они так и не побывали, хотя собирались непременно когда-нибудь туда отправиться. Сейчас их внимание привлекало только море, обозначенное на карте обширной дугой и волнистыми голубыми линиями. Глядя на эти линии, они воображали, что так обозначены бурлящие на бескрайнем морском просторе величавые громады волн. Приятели отошли от карты, даже не обратив внимания на то, что ниточки дорог на Земляной и Каменный города упирались в излучины Огурцовой реки.

Вечером, когда солнце скрылось за деревьями, Знайка объявил высадку для ночной стоянки. Захлопнув солнечные батареи, «Стрекоза» наехала плоским дном на песчаный берег, и Шпунтик закрепил якорь на торчащем из земли корне дуба. Винтик спустил трап, и нагруженные снаряжением путники ступили на незнакомый берег.

То там, то здесь высились огромные камни, а могучие дубы, казалось, достают кронами до раскрашенных закатом редких перистых облаков. Не многие коротышки из Цветочного города видели такие большие деревья.

Знайка выбрал поблизости ровную поляну и велел всем собраться. После короткого совещания путешественники распределили обязанности: Винтик и Шпунтик устанавливают четыре шестиместные палатки; Торопыжка, Авоська и Небоська разжигают костёр; малышки собирают и укладывают в палатках сухие листья для мягкого ночлега, а все остальные идут за дровами. Дежурными по кухне были назначены доктор Пилюлькин и Сиропчик, а сам Знайка отправился пилить замеченный им в стороне белый гриб-крепыш.

На «Стрекозе» остался один Пончик, который жаловался на болезнь и отсутствие верхней одежды.

Действительно, Пончик как попал на судно в одной пижаме, так и разгуливал в ней по «Стрекозе». Когда Сиропчик любезно предложил ему примерить что-нибудь из своего гардероба, оказалось, что вся одежда толстенького Сиропчика, за исключением сандалий, Пончику мала, — так Пончик раздался вширь за время своей болезни. Ужин ему оставили «сухим пайком». Теперь Пончик сидел у окна своей каюты, грыз печенье, запивал его лимонадом и поглядывал на разгоравшийся огонёк костра на берегу. «Ничего… — думал про себя Пончик. — Пусть они там… А мне и здесь хорошо. Тепло, светло и мухи не кусают…»

Однако, кстати будет сказать, что ни мухи, ни комары, ни другие большие и опасные насекомые путешественникам не угрожали. Предусмотрительные Винтик и Шпунтик ещё дома изобрели специальный приборчик, который распространял вокруг себя особое излучение, совершенно безвредное для коротышек, но зато комары, мухи, слепни, почувствовав его, в панике летели прочь.

Оказавшись в дубовой роще, малыши, вместо того чтобы собирать сухие ветки для костра, тут же начали бросаться желудями. Понаставив друг другу синяков и ссадин, они наконец угомонились и разбрелись по лесу. Набрав охапку сухих веток или волоча за собой приличный сук, каждый тащил дрова к костру, который по мере того, как сгущались сумерки, светил всё ярче и ярче, разгораясь, потрескивая и пуская в небо искры.