Читаем без скачивания Карела Рыжий Ястреб - Джорджия Лэнгтон

Храм мести Деркэто создан был вовсе не людьми, а самой богиней. Она сама устроила эту обитель для того, кто был ей мил, и она своей рукой убила того, кто не смог оценить великий дар – любовь и страсть самой Деркэто.

Как зачарованная, стояла Михар, глядя на каменное изваяние, протягивающее к ней руки. Каково было ему стоять здесь не один век и тяжко раскаиваться в том, что пренебрег любовью Деркэто? Конечно, он не подозревал, с кем имеет дело, когда на глаза ему попалась восхитительная женщина. Разве мог он даже представить себе, что Деркэто объявилась в этих краях?

Но боги – не люди, запертые в границах своего душного мирка. Боги сходят на землю так часто, как пожелают, там, где захотят, и в таком виде, какой им больше нравится.

Еще мать Михар, могущественная стигийская чародейка, прочитала в древних письменах эту легенду о мести Деркэто. О том, как, натосковавшись по земной страсти, спустилась богиня на землю туда, где нашелся человек, достойный стать ее возлюбленным. Этот человек, молодой, сильный и независимый, уединенно жил в этих местах, забытых всеми богами. И она пришла к нему, прекрасная и гордая, и предложила ему свою любовь. Он не отверг страсть и нежность, но, отведав сладостей любви, предназначил богине место своей служанки, покорной и бессловесной. Гордая женщина была ему не нужна. С горечью поняла Деркэто, что ошиблась, что ее возлюбленный не из числа тех достойных ее любви, которым нужна не тряпка, валяющаяся под ногами, а женщина, стоящая с мужчиной вровень. Сильно обиделась Деркэто и превратила своего возлюбленного в камень. И положила к его ногам свое оружие. И пообещала той, которая завершит ее заклятье, красоту, силу и страсть, способную сводить с ума каждого мужчину и дающую женщине неограниченную власть над мужскими сердцами, телами и душами.

Михар подошла поближе. Рядом с каменными коленями изваяния лежала небольшая кривая сабля, на эфесе которой мерцал сапфир размером с голубиное яйцо.

– Славься, Деркэто! Пришла та, которая хочет принять от тебя силу и страсть, вечную молодость и великолепие, – прошептала женщина и опустилась на гладкий пол. – Я та, которая желает стать восприемницей твоей власти на земле.

Руки Михар невольно потянулись к сабле богини. Но она заставила себя отвести их. Нельзя было ей касаться оружия, на которое было наложено заклятье Деркэто! Ни один человек из смертных не мог взять его в руки и остаться в живых, даже чародейка Михар.

Получить оружие Деркэто, а вместе с ним силу ее заклятья, можно было только из рук каменного изваяния. А для этого Михар предстояло немало потрудиться.

Едва пришла в себя черноволосая женщина и осторожно встала на ноги. Отойдя к стене и поставив на пол светильник, она медленно, пошатываясь, побрела наружу, к своим вещам.

Несколько минут в храме, казалось, прибавили ей сил. Выйдя из пещеры, она вдруг ощутила прилив энергии, словно и не провела она в седле много-много часов. Почти вприпрыжку молодая женщина сбежала вниз, к лошади, забрала второй тюк и потащила его вверх, даже не останавливаясь, чтобы передохнуть.

Вскоре все вещи Михар уже лежали в пещере. Подстилка из тонкого и мягкого, но прочного войлока была развернута, и расшитые шелковые подушки разложены на ней. Ларец со снадобьями, инкрустированный серебром, примостился рядом.

Приглушенный писк и вой заставил Михар метнуться к одному из мешков. С причитаниями женщина стала расшнуровывать завязки.

– Милый ты мой дружок, как же я о тебе забыла?

Их мешка, отряхиваясь и потягиваясь, вылез головастый дымчато-серый кот с огромными желтыми глазищами.

– Фипон, киска, не сердись на хозяйку, больше я о тебе не забуду! – Михар подняла кота на руки, прижалась лицом к его боку, потискала. – Беги, Фипон, погуляй, да не потеряй дорогу назад! – ласково сказала она и спустила животное на пол.

Кот громко мяукнул и стремглав бросился наружу. Надоела ему долгая дорога в душном мешке, и он с удовольствием отправился на первую свою прогулку на новом месте.

Под гулким каменным сводом раздавался нежный женский голосок. Светловолосая девушка плавно кружилась в такт своей песенке, воздев тонкие грациозные руки. Ее полные груди, едва прикрытые изящными чашами с переливчатой вышивкой, заманчиво колыхались, бедра призывно покачивались и вращались то в одну, то в другую сторону, заставляя тонкий и совершенно прозрачный шелк, свисающий с пояса, отделанного изумрудами, взлетать и открывать взору соблазнительной белизны и упругости округлые ягодицы.

Девушка танцевала с удовольствием, то отходя подальше, то приближаясь к своему единственному зрителю, дразня и возбуждая его.

Наблюдавшего за танцем трудно было назвать мужчиной. Скорее, это был юноша лет восемнадцати-девятнадцати, кудрявый и темноволосый. Он с любопытством смотрел на танцовщицу, склоняя голову то к левому, то к правому плечу, и недовольно хмурился, когда она отдалялась от него в повороте. На юноше были короткие штаны из мягкой кожи, невысокие сапоги и безрукавка, надетая мехом внутрь. Он сидел у самого костра и смотрел на девушку сквозь пламя.

Бедняжка, она была так рада своему чудесному спасению.. Случайно отбившись от своих спутников на прошлой неделе, она заблудилась в горах и несколько дней проплутала, обессилев и едва не умерев от страха и голода.

Как счастлива была она, когда красивый улыбчивый юноша вдруг встретился ей на тропе и протянул руку помощи. Он привел ее в грот, закрытый от холодных горных ветров, напоил чистой водой и накормил еще свежими лепешками, согрел у костра. И теперь она готова была на все для улыбчивого паренька, который не выглядел ни воинственным, ни опасным. Он жадно смотрел на нее, радовался ее смеху, тому, что слезы на ее лице просохли, а румянец снова вернулся на пухлые щечки. И он ничего от нее не требовал и не задавал вопросов. Он не был похож ни на жреца-пилигрима, ни на солдата, решившего сменить нанимателя. Скорее, он был похож на пастуха, так решила девушка. Ей было невдомек, что в этих местах не было пастбищ, и по крутым склонам здешних ущелий не водили караванов.

Она сама была всего лишь невольницей, для которой происшествие в горах едва не стало роковым.

– Танцуй, Ганда, танцуй! – прошептал юноша и даже языком прищелкнул, когда тугие гладкие бедра снова промелькнули невдалеке от его лица.

Еще несколько минут он с удовольствием смотрел на девушку и, наконец, протянул к ней руки. Она пошла к нему, не прекращая петь, и опустилась на колени, заглядывая в глаза своему спасителю.

– Иди ко мне, Ганда! – мягко сказал юноша, но девушка почувствовала в его просьбе неожиданно непреклонную силу приказа. Она вдруг поняла, что не в силах воспротивиться ему. Ей не очень-то хотелось сопротивляться этим блестящим карим глазам, но сила, потекшая вдруг с пальцев юноши, едва он тронул плечи Ганды, почему-то испугала ее. Однако, она ни слова не сказала, позволяя ему увлечь себя прямиком на мягкий войлок. Едва спина ее коснулась подстилки, а руки юноши развязали шнурок, удерживающий на ее груди расшитые чаши, Ганда прикрыла глаза и отдалась этим рукам, которые принялись неторопливо и изощренно ласкать девушку.