Читаем без скачивания Изнанка матрешки. Сборник рассказов - Виктор Васильевич Ананишнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У-урр!
Рычание Носителя застало Николая врасплох. Оно потрясло его, как если бы его внезапно бросили под грохочущий поезд.
– У-урр! – в руках Носителя уже оловянно сверкала сабля. Её блеск поблек после первого же касания плоти живого человека. Ещё взмах…
Темнота и тревога окружили Николая.
– Гульбиби! – выкрикивал он, казалось, во всё горло, но даже не слышал себя, а замерзающие губы не повиновались ему.
Вокруг всё как будто посветлело. Ровно и мертвенно
– Гульбиби!
И звук появился.
Стряхивая остатки дурмана недавних видений, и всё острее переживая утрату, постигшую его в этих видениях (о себе, вернее о Носителе его сознания, он не думал, потерянной была Гульбиби), Николай вошёл в большую комнату, куда его привёл один из ассистентов Арзуманяна. Сам глава фирмы сидел за журнальным столиком в глубоком кресле. Перед ним полукругом стояли другие кресла с дорогой обивкой. Они и чуть раздвинутые тяжёлые шторы на двух окнах придавали практически пустому помещению одомашненный вид и навевали покой.
– Прошу Вас, садитесь здесь, – показал ассистент Николаю кресло после знака Арзуманяна.
Николай, ощущая усталость от недавно пережитых любовных утех, погони, схваток и вида крови, опустился на бархатную кожу указанного кресла. Остальные из них, кроме одного, были уже заняты мрачными, как показалось, Николаю, людьми различного возраста и пола.
Слева от себя он увидел абрис старческого лица. На голове старика топорщились остатки седых, до зелени, волос, на подлокотнике лежала безвольно брошенная рука с белой в пятнах кистью, не знавшей, по всему, какой-либо физической работы многие годы. Пальцы шевелились – белые, плоские, с утолщениями в суставах… Старик сразу стал неприятен Николаю из-за своей невзрачности и белизны.
Справа оказалось незанятое место, а за ним сидела женщина средних лет с нервным и каким-то злым лицом. Не красивая, с лошадиной челюстью, подпёртой тройным подбородком. Её полные в икрах ноги тронула венозная синева.
Все чего-то ожидали.
Николай, оказавшись в центре полукруга из шести кресел, видел двух других присутствующих не слишком хорошо. За стариком располагался совсем ещё молодой человек с высоким лбом и чеканным профилем. Когда-то Николай видел нечто подобное на древней камее в Эрмитаже. А за женщиной устроился громадный рыхлый толстяк неопределённого возраста. От него доносился сап бешено работающих лёгких.
Дверь раскрылась. Ассистент ввёл в комнату рыдающую навзрыд молодую женщину. Лица её Николай не видел, так как она прикрылась платком и руками, но фигура у неё, ноги и грудь показались ему выдающимися. Короткое облегающее платьице не скрывало прелестей, напротив, подчёркивало.
Толстяк впился в неё глазами и засопел сильнее, другие же встретили нового участника их небольшого собрания равнодушно.
– Я вас собрал… – В мягком вкрадчивом голосе Арзуманяна слышались странные нотки, он словно упрекал и сострадал одновременно. – Хотя такое и не в наших правилах, но случай с вами нам представляется уникальным. Правда, у нас ещё небольшой опыт работы, тем не менее, теоретические изыскания, проводимые нашей группой…
Николай не совсем понимал, о чём говорит этот человек. Он больше был занят попыткой разглядеть лицо женщины, посаженной рядом с ним. Его рука легко могла дотянуться до её руки, прижатой платком к щеке, и отвести её.
– … не буду настаивать. Но теоретически вероятность произошедшего с вами равна нулю, а это означает…
– Ты, доктор, говори, зачем нас собрал? – ровным громким голосом проговорил молодой человек, прерывая унылую речь Арзуманяна.
– Перехожу к сути, – поспешно отозвался глава фирмы, но совсем поскучнел. Он, наверное, хотел поговорить о своём детище, о невероятностях, о своей работе перед заинтересованной, по его мнению, аудиторией, но его никто не хотел о том слышать. – Чтобы все знали, – сказал он. – Вы все оказались участниками одного события, связанного с прежними носителями ваших душ. Каждый из вас…
– Что?! – вскрикнула нервная женщина неприятным хриплым голосом. – ОНИ! – она сделала ударение на этом слове и махнула в сторону присутствующих рукой. – Там тоже были? Тогда кто из них этот пёс?.. Этот ублюдок?.. Этот…
– Прекратите! – мягкости в приказе Арзуманяна как не бывало.
Окрик подействовал, и женщина примолкла, но продолжала подозрительно оглядываться. Щёки её пылали красным злым цветом.
Истерический всплеск женщины отвлёк Николая от собственных мыслей. Вновь и вновь повторил про себя её грубые слова. Что это она так взъярилась и на кого? И он непонимающе оглянулся на старика. Тот оставался невозмутимым и до сих пор не поменял позы, принятой в самом начале беседы.
– Не забывайте, – продолжал Арзуманян тоном лектора, теребя щепотью густую курчавую бородку, – всё это произошло почти семьсот лет тому назад. И не с вами, а с теми людьми, в которых когда-то обитали ваши души. Вы лишь побывали там своим сознанием и увидели частичку, самую малую, жизни носителей вашего сознания и людей, в которых, повторяюсь, в прошлой жизни обитала ваша душа. Сейчас же вы не имеете к ним никакого отношения. Только на эфирном уровне, бесчувственном и…
– Нет уж! – взвизгнула неукротимая женщина и встала, являя приземистую и корявую фигуру. Её, наверное, никогда не любили мужчины. – Это ложь! Я с самого своего рождения знала о себе всё в той, прошлой жизни. И всегда хотела отомстить этому подонку… Этому ублюдку…
Запас уничижительных и оскорбительных эпитетов у неё явно был скромным.
От её страстного заявления скука мгновенно слетела с лица Арзуманяна. Он, привстав, быстро спросил:
– Что Вы знали о себе в той жизни?
– Всё!!
– Это не ответ. Что именно Вы знали? Кем Вы себя помните в прошлой жизни?
Женщина дёрнула могучими телесами, дабы придать значимости произнесённому громко и с расстановкой:
– Беком Мухтарамом ибн Хасим ат-Табари!
– Кем? – Арзуманян, похоже, опешил. – Что вы сказали?
– Беком Мухтарамом, – уже без вызова проговорила женщина. Щёки её поползли вниз и нависли шторами над подбородком. Она села.
Арзуманян нажал на столике кнопку и к кому-то обратился с вопросом:
– Посмотри, кем была в прошлой жизни Фикусова Инна Петровна?
– Тринадцатый век, дневной сеанс? – прозвучало по громкой связи.
– Да.
– Так… Аксункуром, по прозвищу Бешеный. Разбойник…
– Проверь ещё раз как следует!
– Ну, хорошо, – неохотно отозвался невидимый собеседник главы фирмы.
– И сразу доложи мне. Я в салоне.
Некоторое время, пока не пришло новое подтверждение, Арзуманян всматривался в Инну Петровну, вгоняя её в нервозное состояние. Она, то немо жестикулировала крупными руками, то ёрзала в кресле, отчего бедное седалище протестующе скрипело, то привставала и тут же грузно падала вниз.
– Вы слышали? В прошлой жизни Вы были Аксункуром… Так кем Вы себя помните со дня рождения? Вы это придумали здесь?
– Не-ет, – растерянно промямлила Фикусова. – Я была уверена… Он отнял у меня её и заставил…
– Кто он?
– Этот мерзавец! – вновь сорвалась женщина на крик. – Джаваншир!
Николай вздрогнул. Она назвала имя Носителя его сознания. Встрепенулась и соседка. Рука её с платком опустилась, и Николай отметил дивный
