Читаем без скачивания Я буду тебе чужой. серия «Небесный дознаватель» - Сергей Долженко

Несмотря на обилие подозреваемых, никому из задержанных предъявить обвинение не смогли. Девушку изнасиловали, задушили, и сняли с нее «юбку длинную серой ткани, полушерстяные колготки темного цвета, полусапожки черные на каблуке с искусственным мехом, трусики песочного цвета». По почерку убийство в парке сходилось с тем, что произошло ранее на территории Ботанического сада. Лицо официантки тоже прикрывал газетный лист. Охранники вызывали сильнейшее подозрение своими сбивчивыми и противоречивыми показаниями. Но затем под угрозой обвинения в двух умышленных убийствах признались, что в ту ночь развлекались в графской спальне с девушкой по имени Неля из агентства «Фабрика грез». Им было вовсе не до того, что происходило под окнами усадьбы распутного графа.

Казарян клялся мамой, что ему в голову не приходилось убивать свою временную возлюбленную. Через два часа в отделение заявилось куча родственников, все, как один, готовых выступить за него поручителями. Его задержали на двенадцать часов за административное нарушение, наложили на него крупный штраф и выпустили под подписку о невыезде, обязав являться на допросы по первому требованию.

Пришлось признать, что на территории Северо-Восточного округа столицы объявился новый серийный убийца, объединить два уголовных дела в одно и приступить к расследованию самым серьезным образом, невзирая на отсутствие бочки бензина и ноутбуков.

Две недели – самый большой перерыв, который допустил Ботаник. В апреле на территории Ботанического сада, в парке Лосиновый остров и в Сокольниках были найдены девять молодых женщин, умерщвленных аналогичным образом. Лишь одна жертва сумела вырваться из смертельных объятиях душегуба, и со сломанной рукой выбралась на многолюдную аллею. После этого убийства прекратились, и возобновились лишь в конце августа. Тогда Зосимов и вызвал из Нижневолжска детектива по предотвращению несчастных случаев Ивана Петровича Шмыгу, с которым когда-то вместе работал в городской прокуратуре, пока последний не поменял профессию следователя на беспокойную и не вполне понятную рядовым гражданам профессию небесного дознавателя.

Дядька сидел за столиком, на котором оперативники разложили вещи, бывшие при нем. Кажется, он еще не пришел в себя после задержания, жалобно помаргивал и полушепотом просил:

– Дайте, пожалуйста, очки. Я плохо вижу. Мои очки…

Кафе опустело в одно мгновение – женщину, кричавшую так страшно, двое оперов увели, посетители рассыпались в разные стороны, один бармен продолжал стоять обалдевший за своей стойкой. Хорошо, что опера успели в последний момент остановить парня с девушкой и почти вежливо принудили их исполнить гражданский долг в качестве понятых.

Зосимов аккуратно заполнял протокол досмотра:

– Ваш бумажник?

– Мой. Я хотел бы очки свои…

– Ты что занудил? – рявкнул капитан Тарасов из ГУВД. – На вопросы отвечай.

И со значением подвинул следователю мятые листы «Российской газеты». Бедолага пил томатный сок, когда на него набросились здоровенные мужики с пистолетами. Теперь алыми каплями были забрызганы и газета, и стол, и его брюки, даже на щеке виднелось красное пятно.

– Мой.

– Сколько денег там?

– Не помню. Рублей сто.

– Одной купюрой, несколькими? Верните ему, пожалуйста, очки.

Бумажник с мелочью, проездной метро на пять поездок – две использованы. Носовой платок, связка ключей с дешевым брелком в виде весело скалящего зубы черепа с выпуклыми слепыми глазницами, глянцевый календарик с видом на ночной Кремль за 2012 год, пенсионное удостоверение на имя Стешенко Григория Михайловича, 1958 года рождения, зарегистрированного по адресу улица Тимирязевская, дом 16, квартира 69. Все. Для ночного демона, наведшего ужас на два административных округа, маловато. Почти ничего.

– Кем работаете?

– На инвалидности.

Задержанный в криминальном плане внешне выглядел благополучно. Бывший монтажник телевизионного завода «Рубин», несколько лет назад получил вторую группу инвалидности по общему состоянию здоровья. Подрабатывает телемастером в мастерской по ремонту радиотехники, расположенной на улице Ковалихинской. С женой разведен лет десять, имеет взрослый сын. Состоит в гражданском браке с Софьей Павленко, медсестрой санчасти АЗЛК. Проживает с ней.

– Отработаем, конечно, по полной программе, – шепнул Зосимов, отводя Ивана Петровича в сторону. – Но… не уверен. Возможно, свидетельница ошиблась. В момент совершения преступления находилась в шоковом состоянии. По ее показаниями фоторобот не смогли составить. А тут «узнала»! Не верю. Отпускать народ пока не хочу. Нам еще три точки объехать надо.

– Наши люди с такими брелками не ходят, – сухо сказал Шмыга.

– Не понял.

– Людей, которые забывают классику, надо убивать на месте. Ты фильм «Бриллиантовая рука» помнишь?

– Помню. Только управдом сказала: «Наши люди в булочную на такси не ездят». Перестань говорить загадками. Мы здесь не кино снимаем, – нетерпеливо ответил Толич.

– Неважно. Именно по этим мелким незначительным деталям, управдом точно вычислила объект, с которым происходят неприятности.

– Если это Ботаник, то сегодня он вышел на охоту с пустыми руками. Ничего при нем нет.

– Людей отправил по адресу?

– Уже. Но если он действительно проживает с бабой, вряд ли он в квартире хранит улики.

– Слушай, я не собираюсь делать за тебя твою работу. Повод для задержания есть – на него указала потерпевшая. Работай!

Зосимов неопределенно пожал плечом, вернулся к столу, присел:

– Вы не слишком далеко от дома выбрали для себя место отдыха?

– А что, нельзя? – стал приходить в себя инвалид, и даже с чувством оскорбленного достоинства глянул на него.

– Можно. Но все же?

Шмыга подошел. Встал рядом, скрестив руки на груди.

– Поссорился с женой, – Стешенко быстро поправился, – с сожительницей. И пошел, куда глаза летят.

Зосимов повертел в руках проездной.

– А глаза глядели в парк «Измайлово». Там вам стало скучно, отправились в «Останкинский». Да вы просто большой любитель пленера.

– Чего? – не понял тот.

Шмыга наклонился к бывшему телемастеру, аккуратно снял с воротника его пуловера белую нитку, и приказал:

– Закатайте брюки.

Зосимов с недоумением повернулся к нему:

– Что?

– Брюки пусть подтянет.

Один из оперативников присел на колено перед дядькой, задрал ему одну штанину до колена, вторую. Отступил, понятые с непониманием переглянулись, милицейские подтянулись: лодыжка левой ноги была обвязана обрывком бельевой веревки. Лицо Стешенко посерело, на носу зависла крупная капля пота. Он медленно опустил голову.

– Ну, Александр Анатольевич, спокойной вам ночи! – весело сказал Иван Петрович. – Если ты, конечно, сегодня выспишься. Мне пора. Звони. Привет супруге.

Приезжий детектив снимал в Митино неподалеку от станции метро скромную однокомнатную квартирку в девятиэтажном доме с веселыми голубенькими панелями. На автобусе две остановки, но и напрямую через пару кварталов брежневских застройки Иван Петрович добирался минут за пятнадцать хорошего хода. В этот поздний час на муниципальный транспорт надежды было мало, поэтому, выскочив из подземного перехода, решил пройтись пешком.

Набрал номер сотового жены:

– Аня, привет! Иду. Разогревай. Нет, я немного перекусил, но готов.

Щелкнув панелькой, убрал мобильник в карман. По застарелой привычке, прежде чем нырнуть в парковую аллею, которая вела в глубины жилых многоэтажек, неприметно оглянулся. И сразу же заметил высокого мужчину в коричневой кожаной длиннополой куртке, плотного в плечах, в кепке, низко надвинутой на глаза. Тот шагнул с тротуара и покачиваясь, двинулся вслед за детективом. Шел как-то странно, точно не совсем управлял собой, однако печатал шаги по асфальту, будто каменная статуя, сошедшая с пьедестала.

Но если и возникла мысль, что за ним прохожий, случайно идущий в том же направлении, то она вскоре исчезла, ибо каменный гость пересек за ним аллею, прошагал вслед за Иваном Петровичем обезлюдевшими дворами мимо домов с ярко освещенными окнами, и ступил на пустырь, разбитый под строительную площадку.

«И не такие уж глупости советуют нам ученые мужи в погонах. Зря смеялся. Свинцовый шарик мне бы сейчас ой как пригодился», – подумал детектив, незаметно охлопывая карманы. Из средств самообороны при нем находилась лишь увесистая связка ключей, которой умелый человек, наверное, мог бы разметать целую толпу хулиганов, как утверждают многочисленные пособия по самообороне. Но вот беда, сам Шмыга усиленно практиковался только в настольном теннисе, и то – в далекие студенческие годы. Поэтому счел благоразумнее замедлить шаг и пропустить настырного преследователя вперед, предосторожности ради свернув с тропы на некоторое расстояние и приостановившись.